Опоздание смерти подобно

Жизнь поэта Ярослава Смелякова была полна испытаний. Один из трагичных моментов стал эпизодом фильма «Вокзал для двоих». В этом году, кстати, лента отмечает свое 35-летие Блистательная пара актеров, Людмила Гурченко и Олег Басилашвили, сделали этот фильм если не культовым, то уж точно одним из самых любимых зрителями. Прошли годы, в стране сменился строй, и нет уже Людмилы Марковны, а герои «Вокзала для двоих» по-прежнему любимы всеми. Отгадка этого феномена проста — всему рассказанному просто поверили. Впрочем, некоторые моменты фильма действительно были основаны на реальных событиях. Так, щепетильный Эльдар Рязанов в своей книге «Неподведенные итоги» писал, что история, из-за которой должен был оказаться за решеткой герой фильма Платон Рябинин, произошла на самом деле, но имена ее участников не называл, ссылаясь на их известность. Несмотря на это, людская молва быстро распространила версию, что в фильме описывается благородный поступок знаменитого композитора Микаэла Таривердиева: якобы именно он взял на себя вину за смертельный наезд на человека, совершенный на самом деле его возлюбленной — вроде бы Людмилой Максаковой. Впрочем, Таривердиев эту историю никогда не обсуждал, а суд над ним к заключению не привел — случилась амнистия. Правда, говорили, что после премьеры Микаэл Леонович был не слишком доволен и даже обижен, поняв параллель, — не случайно же Рябинин был пианистом... Но куда примечательнее другая история, которая стала финалом ленты. Она тоже произошла в реальности. Но рассказать ее в нескольких строчках не получится — тут речь пойдет о невероятно трагичной жизни замечательного поэта Ярослава Смелякова. ХХ век был безжалостен ко многим поэтам. Но судьба Ярослава Смелякова — случай особый. Она испытывала его на прочность слишком часто... Деревенский мальчишка, Смеляков после школы получил образование полиграфиста в Москве. Типография с ее грохотом, запахом краски, лязгом металла нравилась ему. Он писал стихи, но «для себя» — до тех пор, пока приятель не уговорил его отнести их в молодежный журнал. Он и понес... Но тут господин Случай вспомнил классику: «Шел в комнату, попал в другую». Забавно: принеся свои стихи в молодежный журнал, он от растерянности перепутал двери и оказался в журнале «Октябрь» — аккурат перед своим кумиром Михаилом Светловым. Стихи Смелякова Михаилу Аркадьевичу очень понравились. И уже через несколько дней Смеляков в цеху набирал трясущимися руками свои собственные строки... Успех не кружил головы, но окрылял. Начался взлет — литературные кружки, встречи, творчество. Смелякова примечали «Комсомолка» и «Огонек». Рядом были друзья — красивые, счастливые и безмерно талантливые поэты Пашка Васильев и Борька Корнилов. Как все было хорошо... Как здорово — жить! Все кончилось, будто по щелчку. Васильева и Корнилова репрессировали и вскоре расстреляли. Смелякову грозили годы зоны. Они тянулись, казалось, бесконечно... Его оставили работать на шахте под городком Донской. В нем жила моя бабушка, и я, бывая там с детства, отлично помню, какой восторг вызывали у меня терриконы под городом — пирамиды отработанной породы. Бабушка моего восхищения не разделяла, она скептически поджимала губы, но молчала. Сейчас я понимаю почему. О многом старались вслух не говорить — и она просто привыкла вести себя «правильно»... Судьбой Смелякова были озабочены многие. Каким-то чудом прошения возымели успех, и Ярослав Васильевич вышел на свободу — правда, с условием, что в Москве он не появится. Иногда он нарушал это правило и приезжал-таки в столицу, но старался обойтись без ночевки — «мало ли что». Любивший Смелякова Константин Симонов также хлопотал за поэта, как мог. В результате ему было разрешено вернуться к писательству, и в 1948 году он даже издал книгу «Кремлевские ели». Жизнь началась еще раз, но счастье было недолгим. На него донесли два поэта, люди из ближнего круга. И в 1951 году он «в казенной шапке, лагерном бушлате» был отправлен в далекую Инту. Ему присвоили лагерный номер Л-222. Трудно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы в лагере ему не встретились Валерий Фрид и Юлий Дунский. Знаменитые в будущем кинодраматурги, обвиненные в подготовке покушения на Сталина, узнали Смелякова и сами подошли к нему. Он был нелюдим и в общем неприветлив, но потом лед был растоплен, и они стали самыми близкими друзьями Смелякова. Ну а когда Фрид и Дунский уже могли выйти из зоны и были отправлены на «поселение», режим пребывания в лагере стал чуть мягче, и у Смелякова случались праздники — ему позволяли навестить друзей, но с условием железного возвращения к назначенному часу на утреннюю поверку. Опоздание или отсутствие добавляло срок... В один из приходов в гости друзья неплохо «посидели» и, когда проснулись, обнаружили, что на поверку Смелякову успеть практически нереально. Как они бежали! Все трое. Фрид и Дунский, более молодые, тащили Смелякова на себе, когда он выдохся окончательно. И на утренней поверке он все же стоял в строю. Это было в 1953 году... Этот удивительный эпизод и использовал Рязанов в своем фильме. Правда, там он смотрится почти как комедийный. Так не считала разве что Людмила Гурченко — во время съемок она вдрызг разбила колени, падая на заснеженной дороге. ...Трижды отсидевший Ярослав Смеляков умер в 1972 году. После всего пережитого на него посыпались награды: три ордена Трудового Красного Знамени, в 1976-м — Государственная премия за цикл стихов «День России», вскоре после нее — премия Ленинского комсомола... Он не жаловался ни на что и будто не предъявлял никаких претензий режиму, по сути — сломавшему его жизнь. И продолжал писать стихи, да и не только, а в Союзе писателей возглавлял поэтическую секцию. Ну а Валерий Фрид написал потрясающую книгу о том, как они с Дунским и Смеляковым пережили лагерную жизнь. В ней много страшного, дикого, щемящего, но все же это одна из самых светлых книг о том времени. Это книга человека, никогда не терявшего надежды... СПРАВКА Самые известные произведения Ярослава Смелякова — стихотворения «Если я заболею…», «Хорошая девочка Лида», «Кладбище паровозов», «Любка» и «Милые красавицы России». Кроме стихотворного творчества, поэт занимался переводами, писал публицистические и критические статьи. Умер 27 ноября 1972 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!