Из Одессы в Москву: история мытарств ополченца Кривца

От Одессы до Донбасса Александру Кривцу уже за пятьдесят. Молодость он отдал службе в спецназе советской армии. Пришлось выполнять задания Родины в Афганистане и других горячих точках на территории СССР и не только. Дослужившись до майора, в 90-х он вышел в отставку. После событий зимы-весны 2014 года она вступил в полувоенное формирование «Одесская дружина» и несколько месяцев прожил на Куликовом поле. Вполне мог бы участвовать в событиях 2 мая в Одессе, но по счастливой случайности уехал на праздники в Новую Каховку (Херсонская область), где жила его семья: жена — Елена Нехаева и школьница дочь — Лидия Кривец. Вскоре деятельностью Кривца заинтересовалось новокаховское отделение СБУ. Против него было возбуждено уголовное дело за сепаратизм по ст. 110. Чтобы избежать ареста, ему пришлось в конце мая 2014 года уехать в Крым, в чем был в прямом смысле этого слова. На полуостров он шел пешком или добирался на попутках. Перейдя границу, он попытался устроиться в России. Однако, в конце концов, уехал воевать в Донбасс. Служил в подразделении командира Бабая в Краматорске. В одном бою из-за взрыва на него упала стена дома, поранив ногу, плюс — он получил контузию, которая была уже четвертой в его военной жизни. После выздоровления он снова вернулся в Крым, где к нему присоединились жена и дочь. Письмо Путину В Севастополе Кривцы почти год добивались получения убежища. «Мы с дочерью приехали к мужу 30 декабря 2014 года, а убежище получили только через год — 15 декабря 2015 года. Когда мы только начали заниматься решением этой проблемы, это был просто тихий ужас. В Севастополе, где мы поселились, на порог ФМС вообще попасть было нельзя. Мы приходили туда каждое утро, но все равно попасть вовнутрь было просто не реально. Там каждый день собиралось до тысячи человек. Мы ничего не знали, ничего не понимали. Еле-еле начали понимать, как действовать, только тогда, когда нам все тонкости объяснили люди, у которых в этом вопросе был опыт. Они сказали: надо было брать талончик на прием. Но проблема была в том, что в феврале мы смогли получить талончик на прием только на август месяц, то есть только через полгода», — вспоминает все перипетии с ФМС Елена. Однако документы в августе в миграционной службе у них отказались принять. Мол, вы с Херсонской области, а у вас там, в отличие от Донбасса, не стреляют и не бомбят. Так что никакого убежища вам не положено. «Я у них спрашиваю: да, у нас не воюют, но мы убежали с Украины по политическим мотивам. Что, по политическим мотивам давать убежище не положено? Ведь у нас была угроза жизни. Вопросы остались без ответов», — возмущенно говорит Елена. После того, как у Лиды Кривец вышел клип на патриотическую песню о Севастополе (она профессионально занимается вокалом), семье Кривцов решило помочь севастопольская общественная организация «Патриот», связанная партией «Единая Россия». «Они подсказали, что в России можно легально находиться, если у тебя есть патент на работу. Мы стали его делать. Однако это тоже морока: одну справку нужно ждать в одном месте две недели, вторую — в другом. Везде ездишь, ищешь… В общем, опять ужас. Но мы все равно их в итоге собрали, но когда мы собрались эти документы для покупки патента нести, тут крымские татары рубят поставку электричества в Крым. Нет света, нет связи с Интернетом. В общем, мы опять пролетаем. И нас снова начинают кормить завтраками. Тогда муж психанул и написал президенту России открытое письмо, которое опубликовал в Интернете. И знаете… помогло — мы получили убежище», — улыбается Елена. Александру Кривцу тогда позвонили из аппарата президента России и сказали прийти в такой кабинет в севастопольский ФМС, где их проблему решат. И действительно решили: через 2-3 недели у Кривцов был статус. Лиду Кривец в силу того, что она была несовершеннолетней, вписали в документ матери. «Даже когда документы мы получили и устроились на работу, то денег было очень мало. Саша, работая охранником, получал лишь 8 тысяч рублей в месяц, а я шила в небольшой мастерской тапочки, получая всего 3,5 — 4 тысячи в месяц. Из заработанных денег 10 тысяч мы платили за квартиру, а жили на 2 тысячи рублей. Чтобы прожить на эту микроскопическу сумму, нам приходилось экономить буквально на всем. Ели мало. Если можно было дойти пешком, а не доехать на транспорте, то мы шли пешком. Саша, работая через день, чтобы не тратить деньги на возвращение домой, оставался на работе. Вот так и выкручивались» — рассказывает Лена. В Москве В 2016 году дочь, Лида Кривец, закончила школу и решила поступать в ВУЗ, чтобы учиться вокалу. «Мы хотели, чтобы она поступила либо в Крыму, либо рядом — в Краснодарском крае, но местные севастопольские деятели культуры сказали, что с ее талантами там ее ничему не научат, она сама научит кого угодно. Ей надо ехать поступать в Москву. Мы поинтересовались в ФМС, можем ли мы с нашими документами ехать туда. Нам ответили, что да, и мы поехали», — рассказывает Елена. Кривцы летом 2016 года осели в Подмосковье. Дочь поступила в Московский институт современного искусства. И тут снова у семьи начались проблемы с документами. «Мы поселились сначала в Химках и сразу стали заниматься документами. Нам в местном УВД дали талончик на ноябрь 2016 года, чтобы мы подали документы на вид на жительство. Пришли в ноябре, нас уже начали оформлять, и тут увидели, что у нас регистрация не в Московской области, где мы раньше проживали, а в Москве. Дело в том, что после того, как муж нашел работу в Москве, мы переехали туда из Химок, и в Москве же и получили регистрацию. Говорят: подождите, вам надо оформлять документы в Москве, а не в Московской области, раз регистрация в столице. Такие правила. В общем, завернули. А тут у нас подошел к концу годичный срок действия документа на предоставление убежища. Мы в Москве начали оформлять документы на предоставление убежища по новой, речь у подачи документов на вид на жительство уже в силу вышеуказанных обстоятельств уже не шла. В итоге после многомесячных мытарств мужу предоставили его, а нам с дочерью не дали. Без объяснений. Мало того, нам предписали покинуть Россию в месячный срок, иначе депортация. Так что выезжайте лучше сами. Я им говорю: что значит выезжайте? Что, прямо в СБУ мне ехать сдаваться?», — возмущается Елена. Александр Кривец к этому времени стал членом Союза добровольцев Донбасса, эта организация бывших ополченцев, и после «звонка сверху» семье Кривец все-таки снова выдали документы об убежище. Однако у Кривцов нет регистрации — ее попросту негде получить. Все им отказывают. К тому же даже с документами об убежище их все равно не хотят устраивать на работу. Работодатели боятся разного рода бюрократических проблем. Поэтому Александр полулегально работает на складе за еду и перебивается случайными заработками на стройках, Елена подрабатывает гувернанткой, а Лидия дает частные уроки пения. Сейчас они собирают документы для получения вида на жительство. «Нам во всей этой истории мытарств с документами хоть как-то повезло — сначала нам помогла администрация президента, а потом Союз добровольцев Донбасса. А что делать тем украинским гражданам, которые на такую серьезную поддержку не могут рассчитывать? Поэтому надо что-то в российском законодательстве менять, чтобы облегчить получение российских документов беженцам и политэмигрантам с Украины», — не сомневается Елена.