Поэзия гемопоэза

Профессор Борис Афанасьев о кроветворении в России Портрет врача Костный мозг россиянина свободен и сам творит все компоненты крови — не случайно на научном языке это называется гемопоэзом, а кроветворные стволовые клетки — гемопоэтическими. Но поэзия русского гемопоэза такова: заболеваемость раком крови растет, лечить его становится все дороже, а обращаться за помощью в поиске доноров костного мозга приходится за границу. Именно поэтому Русфонд вкладывает силы и средства в создание Национального регистра доноров костного мозга на базе НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой (Санкт-Петербург). Значительная фигура в этом процессе — директор института, доктор медицинских наук, профессор Борис Владимирович Афанасьев. Вот некоторые его мысли о медицине, раке, России и гемопоэзе. Об ответственности и хирургическом мышлении Я не думал быть врачом, хотел поступать на химический факультет университета. Но это было время, когда о врачах много говорили и думали — выходили соответствующие фильмы и книги. И я решил, что в медицине кроме собственно врачебного дела большое значение имеют и химия, и фармакология, которые меня привлекали. Но, конечно, как человека, для которого всегда важна конкретика, меня интересовала хирургия. В ней ты видишь быстрый эффект. Кроме того, хирурги — это люди, которые принимают решения и рискуют. Ничего не имею против, скажем, психиатров. Но там труд, как мне кажется, неочевиден, а вот руки хирурга видны всегда. Поэтому, несмотря на то что в итоге я стал терапевтом, стараюсь чаще принимать сложные, рискованные решения, использую хирургический тип мышления. О разочаровании и спасении Я много раз жалел о том, что выбрал себе такую профессию. Онкология — сложная область, в ней много грустных событий. Особенность этих переживаний в том, что с возрастом они не только не проходят, но становятся еще тяжелее. И для того чтобы как-то держаться, я нахожу способы психологической поддержки. Скажем, я люблю соседнее амбулаторное отделение, там — дети и взрослые, которые спаслись, выжили в прямом смысле этого слова. Я туда хожу и с этими людьми общаюсь. Или они приходят ко мне. Я встречаю докторов и прошу их: приводите ко мне чаще своих пациентов, и тех и других — мне важно говорить с ними. Я же в силу должности лишен многих возможностей общения. Поэтому я настаиваю: приводите, говорите, что вот два года назад этому человеку была сделана трансплантация костного мозга (ТКМ) и вот что происходит сейчас. Это меня спасает. Потому что я знаю многих своих коллег, которые ушли из онкологии, не выдержали постоянного напряжения, того, что плохое и хорошее развивается прямо на твоих глазах. И я бы, может, не стал работать, но медицина как таковая по уровню диагностики и методам лечения за последние годы не просто поменялась, а поменялась драматически. Раньше мы могли просто облегчить страдания. Допустим, выживаемость детей с лейкозами была 10%. А сейчас — 80–90%. Онкогематология—область медицины, которая занимается злокачественными заболеваниями крови —очень изменилась. Появились новые препараты, новые методы иммунотерапии, ТКМ наконец. Это абсолютно другая жизнь. Фантастический прогресс. И он будет нарастать. О раке и вечности Человечество так печется сегодня о себе и своем здоровье, потому что появились такие возможности. Раньше человечество было обеспокоено только тем, чтобы выжить в окружающей его среде. Надо было найти чем питаться. Спастись от холеры, чумы и оспы. Теперь цивилизация решает эти проблемы, выросла продолжительность жизни. В чем ее смысл? Только в том, чтобы жить. Жить — вот главный смысл сегодняшней жизни. Наступил век, когда человечество может обратить внимание на себя и задуматься о продлении своего века. Соответственно меняется и философия болезни. То есть если представить себе, что в среднем мы могли бы жить 100 и больше лет, то, несомненно, в этой жизни все большую роль играли бы не голод, травматизм и эпидемии, а именно онкологические заболевания, потому что они традиционно ассоциируются со старостью. То есть рак в каком-то смысле свидетельство вечности. Рак — это клетки, которые вырвались из-под контроля человеческой повседневности, они ведут себя как асоциальные организмы. В какой-то момент эти клетки получают преимущество над системой, они начинают угнетать здоровые клетки, добиваться большего, чем они. О медсестрах и прогрессе Очевидно, что прогресс человечества невозможен без материальной базы. Упрощенно это деньги. Но. Если деньги попадают не в те руки или тратятся на ненужные проекты — это не прогресс, а деградация. Поэтому я считаю, что ты никогда не потеряешь деньги, если они будут вложены в образование. В конечном итоге не деньги делают людей, а люди делают деньги. И чем больше вложено в людей, тем больше отдача. В медицине, я считаю, важнее всего начинать с ее основы — с медсестер, они всегда заброшены, забыты, а это равносильно тому, что заброшена и забыта медицина. Не нужно льстить себе покупками дорогого оборудования. Если ты построишь сверхсовременные медицинские центры, но не найдешь квалифицированных людей, не создашь мотивацию, все это здание будет мертво. Так что образование и люди — вот основа будущего. весь сюжет rdkm.rusfond.ru Сергей Мостовщиков, специальный корреспондент Русфонда