Каменская элегия Юрия Казарина
Поэт, доктор филологии, профессор УрФУ Юрий Казарин сам построил свой домик в деревне. Домик — это, конечно, скромно сказано для просторного дома с тёплой мансардой. Всё сделано аккуратно и основательно, видно, что хозяин дружит с рубанком и прочим инструментом. Андреевский флаг и рында Гостей здесь встречают андреевский флаг и небольшая рында. В просторных сенцах хозяин «бьёт склянки» не за верёвочку, а двумя пальцами за язык: — Так и положено на корабле, верёвка быстро оторвётся. Это мне супруги Бабенко подарили, у них тоже тут дача (Владимир Бабенко — экс-ректор Театрального института. — Прим. ред.). Я ведь морпех, служил на Северном флоте, ну и ещё кое-где побывать в горячих местах пришлось, и даже в дисбате, например. Знакомьтесь, здесь практически всё сделано моими руками. Ну иногда для ломовых работ местных мужиков привлекал. Строительному делу меня первый тесть обучил. Сам-то я городской, простой уралмашевский паренёк. А тесть был главным архитектором на Оптико-механическом заводе. У него к тому времени ноги сильно болели, так он руководил, а я воплощал. Дом я купил в Каменке у одного офицера — недостроенный, одна коробка была из пенобетона. Стройбат ему строил, что ли, всё вкривь и вкось. Пришлось разобрать и складывать по новой. Снаружи обшил вагонкой. А внутри сначала проложил утеплитель, а потом опять же вагонкой обшил. Всё дерево обязательно покрываю пропиткой, импортной, конечно, — наша качеством похуже, постоянно подмазывать приходится… Юрий Казарин круглый год подкармливает семечками птиц, поэтому у него самый поющий сад. Снаружи его дом обшит вагонкой и покрыт специальной пропиткой. Фото: Владимир Мартьянов К дому примыкает просторный дровянник, забитый берёзовыми поленьями. Зимой морозы здесь иной раз стоят лютые, до 30–40 градусов, а отопление только печное да пара электрических обогревателей. Тут же лежит лодка-плоскодонка из дюралевых листов, стоит старый верстак, на котором рассыпаны семечки. — Это для птиц. Подкармливаю зимой и летом овсянок, щеглов, синиц, снегирей. Одну зиму у меня даже зяблик прожил под крышей. И у меня самый поющий сад в деревне… Ну, сад — это громко сказано. Юрий посадил здесь пару яблонь, куст жимолости, пару ёлочек и пихтушку. Есть широкая гряда под картошку, вот, пожалуй, и всё из посадок. Не до них поэту. Хотя есть намерение на следующий год картошку уже не садить, а посеять лучок, морковку и какой-нибудь зелени к столу. Юрий Казарин разрушает все стереотипы о поэтах — что они, дескать, не от мира сего и неумехи. У него всё в порядке и с творчеством, и с юмором, и с руками. Фото: Владимир Мартьянов Ленин или Чингисхан? Стены и в сенцах, и внутри увешаны самыми разными ключами — старинными, современными, простенькими и с какой-нибудь загогулиной. На камине стоят колокольчики. — Ну вот такой я человек, увлекаюсь чем-нибудь, а потом бросаю. Одно время колокольчики собирал. Ходил по барахолкам, магазинам старинной утвари. Потом узнал, что их только русских почти 24 тысячи видов, а ещё зарубежные. Мне сроду их не собрать! Хотя несколько сотен набралось. Бросил. Сейчас ключи собираю. А как рыбалку любил! Как легко на ней писалось… Тоже враз бросил, года два уже лодку не доставал… Последнее увлечение Юрия Казарина - самые разные ключи. Фото: Владимир Мартьянов Ещё одно увлечение Юрия Казарина - коллекция колокольчиков. Фото: Владимир Мартьянов Экспонаты в этом доме-музее можно рассматривать часами. Много картин, купленных и подаренных уральскими художниками. На некоторых угадываются живописные пейзажи Каменки. Или вот, к примеру, бюст Юрия Казарина, выполненный скульптором Николаем Предеиным. — Я шутки ради иногда гостей спрашиваю — кто это? Женя Ройзман сказал, что явно Чингисхан. А поэтесса Майя Никулина признала Ленина. Тоже шутили, что ли? Видно ведь, что это я. Бюст поэта - немножко от Ленина, немножко от Чингиз-хана... Фото: Владимир Мартьянов Камин в одном блоке с очагом Юрий, конечно, сам выложил. Причём камин — из жёлтого шамотного кирпича, а всё остальное — из красного печного с рисунком под ракушечник. — Это мне продавец так посоветовала. Шамотный понаряднее и дольше тепло держит, правда, и нагревается долго. А вообще, камин хорош тем, что от него сразу тепло идёт. Когда приедешь в холодный дом, это здорово. Пока горит — тепло. А там, глядишь, и печь натопится. В последнее время мне как-то полюбилось сидеть в кресле в беседке у бани, разжечь в мангале огонь и просто смотреть на него. Интересные мысли, сюжеты, образы иногда в голову приходят. А вообще, я уже отвык от города, мне там плохо. Приезжаю по делам дня на два-три и сразу обратно, в Каменку… С водой у Казарина ещё пока напряжёнка, до своей скважины пока руки не дошли. Фото: Владимир Мартьянов Классики и родственники На втором этаже, то бишь в мансарде, у Казарина две гостевые комнаты. На стене одной из них — портреты отца и матери, русских писателей и поэтов. — Иногда я новичков разыгрываю, особенно если они никак не связаны с литературой. Говорю — вот это мои родители (это правда). А это папин брат (на самом деле — Иван Бунин), а там у меня ещё Блок, Бродский — все «родственники». Новичок хвалит меня за то, что храню память о родственниках, а кто знает, смехом давятся, я им украдкой кулак показываю. Вот только с Пушкиным такой номер не проходит. Здесь у нас многие новичков разыгрывают Марьиным утёсом из знаменитого сериала «Тени исчезают в полдень». На самом деле Марьин утёс снимали под Красноуфимском, а здесь — какие-то другие эпизоды из фильма. Эти постройки под старину тут так и остались от киношников. Да, дескать, вот с этого утёса и того… Верят… Пристань одинокого поэта. Фото: Владимир Мартьянов Надо сказать, расположенная неподалёку от дороги на Шалю Каменка — уникальная деревня, редкой красоты. Реки Чусовая и Каменка, пруд ещё с демидовских времён. Правда, нет тут ни магазинов, ни почты, ни фельдшерского пункта. На зиму вообще остаются человек пятнадцать, все друг друга знают. Кому что-то купить нужно — обзванивают соседей, не едет ли кто. Так и живут, помогая друг другу. На другой стене — многочисленные дипломы премий, присуждённых поэту Юрию Казарину. Губернаторские, Бажовские и прочие. Но самая дорогая — от журнала «Юность», вручённая в 1991 году в очень хорошей компании: Василию Аксёнову — за прозу, Юрию Казарину — за поэзию. Нокаут на прощание Мы уже было засобирались ехать, попив кофейку, как углядели дверку в какой-то непритязательный пристрой. Морпех Юрий Казарин держит себя в форме. Фото: Владимир Мартьянов — Там у меня инструменты, мётлы-лопаты и боксёрская груша. Я ведь с детства дружу со спортом. Занимался лёгкой атлетикой, метанием диска и копья, баскетболом. И напомню, я же был морпех. Вот и поддерживаю форму… Что и продемонстрировал нам. Впечатляет. Опубликовано в №170 от 14.09.2017
