Эксклюзивное интервью с Сергеем Овчинниковым перед матчем «Бенфика» — ЦСКА

Лиссабон не отпускает Босса надолго. Он многократно выходил на «Да Луш» за хозяев, не раз – за гостей: «Алверку», «Порту», сборную России. Навещал португальскую столицу в штабах Капелло и Слуцкого. А теперь пожаловал на встречу со своим первым зарубежным клубом в качестве одного из замов Виктора Гончаренко. Невзирая на давнее и близкое знакомство, в Португалию Сергей Иваныч летел с противоречивыми эмоциями. — Не могу сказать, что после жеребьёвки что-то в душе шевельнулось, — признаётся Овчинников. – «Бенфика» в моей жизни была давно – считайте, 20 лет назад, так что особо сентиментальных чувств не испытал. Более того, не хотел, чтобы нам достался португальский клуб — лететь далеко. Не очень это дело люблю (улыбается). — Сегодня что-то или кто-то связывает с «Бенфикой»? — Какие-то связи, знакомства остались. Журналисты из Португалии названивали, но я не хотел давать комментариев и самоустранился. — С бывшими партнёрами тоже связи обрубили? — Почему же, периодически общаюсь. Жоау Пинту сейчас в сборной Португалии работает – не то техническим директором, не то ассистентом Фернанду Сантуша. С Нуну Гомешом несколько раз на международных форумах пересекались и очень тепло общались. С другими ребятами иногда созваниваемся. В большей степени по делам, конечно. Контакты редкие, но они есть. — Если не ошибаюсь, ваш переход в «Бенфику» в 1997-м мог сорваться из-за проблем с коленом. — Уже не вспомню точно, что там было. Главное, прошёл медкомиссию и подписал контракт. Старые травмы скорее напомнили о себе при переходе в «Порту», но и тогда категорических противопоказаний игре в футбол не было. Заиграл, значит, всё нормально. — «Локомотив» на вас заработал 1,2 млн долларов. Серьёзные деньги по меркам 1997 года? — По тем временам хорошие деньги за вратаря, а для России – очень большие. — После Юрана, Кулькова, Мостового русские уже не воспринимались в Лиссабоне как инопланетные гости? — Первым проложил дорогу в Португалию Сергей Щербаков. На мой взгляд, он тогда был одним из лучших в Европе – ярко играл, замечательно себя в «Спортинге» зарекомендовал. Но, безусловно, и Юран с Кульковым оставили заметный след в португальском футболе. Так что о русских там всегда были высокого мнения – как о людях, самоотверженных и профессионально относящихся к делу, готовых играть даже с травмой, через боль – это, возможно, главное отличие нашего футболиста от западного. После таких больших игроков мне было немножко легче адаптироваться в стране. Меня замечательно приняли, без тени предубеждения. — Но в Португалии вы перестали быть Боссом? — Да меня и в России-то Боссом только близкие друзья да ребята в команде называли. Ну журналисты ещё, ваши братья. Мне от этого ни горячо, ни холодно было. Я всегда любил и люблю обращение по имени. Для товарищей по «Бенфике» я был просто Сергеем. Имя международное – им не составляло труда его выговорить. — Что-то потрясло по приезде в Португалию? — Бросился в глаза иной уровень футболистов в общей массе. Другой антураж на стадионах, великолепные поля, сильная соревновательная база. Такие дерби, как «Бенфика» — «Порту», «Бенфика» — «Спортинг», накладывали положительный отпечаток на психологию. Это действительно были праздники для страны, для футболистов и болельщиков. Всё это в комплексе после России произвело сильное впечатление. — Тем более российский футбол в достаточно печальном состоянии пребывал. — Вся страна находилась в стадии становления. Мы много потеряли с распадом СССР. Говорить о полных стадионах, о приоритете спорта над выживанием в 90-е не приходилось. — Орла, символизирующего «Бенфику», держали в руках? — Держать не держал, но рядом стоял. Публика любит эту традицию. Даже игроки, которые вроде бы должны к ней привыкнуть, каждый раз как в первый восхищались орлиными полётами. — Человеку, недолюбливавшему «Спартак», красно-белые цвета «Бенфики» не резали глаз? — А вопрос не в цвете – в названии (смеётся). — Счёт на 6 тысяч долларов за телефонные переговоры в первый месяц в «Бенфике» – не байка? — Точную сумму не помню, но порядок цифр примерно верен. Первые месяцы на новом месте трудновато было. Испытывал потребность в общении. Много разговаривал с родителями, бывшими одноклубниками. Это очень мне помогло, поэтому о потраченных деньгах не жалею. Могу привести такой пример: когда Алексей Косолапов уехал в Испанию, он не смог там адаптироваться в силу ментальности. Футболисты «Локомотива» сильно зависели друг от друга – это была действительно команда-семья. Потеряв её, я тоже пережил стресс. К счастью, справился, адаптировался – дальше всё пошло легче. — Вы шли в «Бенфику» к одному президенту и тренеру, а уже осенью оба лишились своих постов. Шок был? — Воспринял перемены как должное. Первая смена произошла ещё раньше и выглядела логично – результаты на старте не устраивали ни болельщиков, ни руководство. А потом состоялись выборы президента – и ещё одна перестановка в штабе. Не могу сказать, что на футболистах она сильно отразилась. Я, например, ни к президенту, ни к тренеру старому привыкнуть не успел. — На ваших позициях приход Сунесса совсем не отразился? — Нисколько. Я шёл в «Бенфику» на роль второго вратаря. Прюдомм ещё играл, но клуб уже подыскивал ему достойную замену на ближайшую перспективу. Мне изначально отводился год-два на адаптацию, поэтому все эти пертурбации в верхах на моё положение не повлияли. — Отношения с именитым конкурентом носили сугубо деловой характер? — Как ни странно, Мишель был одним из немногих, с кем у меня сложились дружеские, тёплые отношения. Я был поражён, что вратарь такого калибра может быть ещё и настолько образованным, начитанным человеком, знать порядка восьми языков. Деятельность на посту тренера только подтверждает его интеллектуальный уровень – Прюдомм выиграл массу титулов с разными командами. Но конкурировали мы сильно. Очень сильно! — На взаимоотношения за полем конкуренция не переносилась? — На первых порах отношения и правда были натянутыми. До агрессии не доходило, но напряжённость чувствовалась. Уже в процессе общения выяснилось, что на многие вещи мы смотрим одинаково, не только в футболе, но и в жизни. Мы много беседовали. Когда я выиграл у него конкуренцию, Мишель философски заметил: «Сергей, тебе будет ещё труднее, потому что теперь я включаю все ресурсы». В таком режиме – то он вырвется вперёд, то я – и отработали два года. Парадокс, но чем дольше соперничали, тем сильнее дружили. — Вплоть до совместных посиделок? — Именно! И ужинали, и ходили друг к другу в гости. Короче, много времени проводили вместе – я, Мишель и его личный тренер Люсьен Хут. Тоже, кстати, замечательный человек: 22 года работал непосредственно с Прюдоммом, но и мне прилично помог. Благодаря Хуту я взглянул на футбол с другой стороны, о которой раньше даже не догадывался. Дружная сложилась бригада. А потом пришёл Сергей Кандауров, украинец, и круг постоянного общения у меня стал ещё шире. — Первый обладатель Кубка Яшина по итогам ЧМ-1994 и дважды лучший вратарь России в одной команде – символичное совпадение? — Никогда об этом не задумывался, но всегда осознавал, что это один из лучших вратарей Европы и мира. Надо отдать должное его мастерству – оно феноменально. Могу признать спустя годы, что выигранная мною конкуренция – это, скорее, было исключение, вызванное спадом в игре Мишеля или удачным для меня стечением обстоятельств. Как вратарь выиграть у него конкуренцию я бы никогда не смог. Он был намного сильнее. — Грэм Сунесс был великим футболистом. А тренером? — Неплохим тренером, со своей методикой, оригинальной системой подготовки, и весёлым, позитивным человеком. У меня с ним сложились не очень простые отношения, но это нормально – англичане нас, русских, не жалуют. При этом Сунесс меня и поставил в ворота вместо Прюдомма – в чемпионате и Лиге чемпионов. А потом, уходя, звал с собой в «Блэкберн». — А вы что? — Отказался. Не захотел кардинально что-то менять, рассчитывал ещё реализовать себя в Лиссабоне. Но расстались нормально. — Напоследок Сунесс немаленький булыжник метнул по другому адресу – в огород президента: «Вале е Азеведу врёт, глядя в глаза. Будьте бдительны, этот человек опасен». — Не знаю всей подноготной – может, у них произошёл какой-то конфликт. Один – известный футболист и тренер, другой – богатый человек, имевший хорошую репутацию в Португалии. Я не вправе их обсуждать. Да и сказать-то мне особо нечего. — Стало быть, перебои с зарплатой в «Бенфике» не при вас начались? — За пять лет в Португалии не припомню ни одного случая. Честно. Там это невозможно – профсоюзы, законодательство не позволят работодателю задерживать зарплату. Это чревато огромными штрафами. — Слышал, как вы общались по-португальски с Паулино Гранеро – не забылся ещё язык? — Когда работал главным, у меня были португалоговорящие футболисты. Немножко практиковался. Сейчас – реже. Могу поддержать разговор с Витиньо. С Пауло общаемся на смеси испанского, португальским и русского языков. Заметил за собой, что когда приезжаю в Португалию и заговариваю в магазине или ресторане, нужные слова будто выплывают из подсознания. Местные удивляются: «Господи, как хорошо ты говоришь по-португальски!» Хотя, на мой взгляд, говорю я очень плохо. Но по крайней мере понимаю всё, что говорят они. — Правда, что в «Бенфике» сказали: «Не выучишь язык – играть не будешь»? — Такого не было, но я и сам прекрасно понимал, как важно поскорее заговорить – ведь надо было руководить обороной, коммуницировать с людьми, работать с прессой. Я ещё в Москве начал заниматься по словарю. Какие-то термины по приезде в Лиссабон уже знал. В некотором смысле повезло даже, что был единственным русским в команде. По-нашему никто не говорит – хочешь, не хочешь, засядешь за изучение языка. В команде в ходу были только португальский да английский. — Читал, что в «Алверке» вы даже с земляком, Кульковым, беседовали по-португальски – для практики. — Нет, с Васей разговаривали чисто на русском. Мы пользовались в «Алверке» таким авторитетом, что нам дозволялось абсолютно всё (смеётся). В нашу банду ещё Милинкович входил, югослав. Тоже возрастной игрок, отлично говорил по-русски. При этом Кульков здорово владеет португальским. — Вы практически одновременно с бывшим одноклубником Аленичевым пришли в «Порту». Совпадение? — Думаю, да. Наши дела представлял один агент, но мой переход был согласован ещё за год до Диминого: в «Алверке» играл, уже будучи футболистом «Порту». А Аленичев пришёл в конце летнего трансферного окна. — За пару сезонов в «Локо» вы вряд ли успели сильно сдружиться? — С Димой, теперь Дмитрием Анатольевичем, у меня всегда были хорошие отношения. Такими и остаются. Всё-таки и вместе играли, и друг против друга, в сборную привлекались. А то, что это большой футболист, было видно, как только он пришёл в «Локомотив». — Когда на старте сезона-2000/01 всухую обыграли «Бенфику» (2:0), эмоции били через край? — Верите, для меня это была игра как игра. Я уже был достаточно возрастным футболистом, провёл массу матчей на международной арене, в чемпионатах Португалии и России. Но, конечно, выиграть дерби приятно, тем более – на ноль. Значит, свою работу неплохо выполнил. — Как «Да Луш» встречал своего бывшего вратаря в составе заклятого врага? — Болельщики «Бенфики» никогда не позволяют себе оскорблять футболистов – настолько уважают нашу профессию. Недаром футболисты платят в Португалии 22 процента налога, тогда как в целом по стране он вдвое выше. Футбол считается труднейшим ремеслом, приносящим радость людям. Там умеют ценить это. Выходя на «Да Луш» против «Бенфики», я слышал только крики поддержки. То же самое было на чемпионате Европы 2004 года. Приятно было, что скрывать. — Вы играли на старом «Да Луш» за «Бенфику» и на новом – за сборную. Контраст ошеломительный? — Это разные стадионы. Старый – это история, легендарная арена, до установки кресел вмещавшая 130 тысяч зрителей. Мне посчастливилось пару раз поиграть при такой аудитории. Это были презентационные матчи перед стартом сезона. Мероприятие торжественно обставлялось, игроки выходили под прожектор на поле. Я играл против какой-то бразильской команды и против итальянского «Лацио». И оба раза трибуны были битком – 120-130 тысяч! После игры по четыре часа не могли уехать – ждали, пока толпа рассосётся. — В чём особенность новой арены? — Она современная, красивая, функциональная, удобная. Португальцы серьёзно отнеслись к организации Евро-2004 и построили действительно комфортабельные стадионы, не уступающие лучшим мировым аналогам. В плане инфраструктуры страна совершила огромный скачок. Вместимость «Да Луш» сократилась, но когда стадион начинает кричать, это производит впечатление на игроков. Там прекрасная акустика. — Чем ещё импонирует Португалия? — Не могу не отметить португальскую кухню, на мой вкус, лучшую в Европе. У людей, знающих толк в этом вопросе, она вызывает восхищение. Португальцы говорят: чтобы хорошо покушать, надо прилететь в Лиссабон. — Что порекомендуете? — Как они готовят морепродукты – это что-то потрясающее. В представлении многих Испания и Португалия – одно и то же. На самом деле кухни сильно различаются. Португальская на порядок выше. — Это единственное из португальского прошлого, по чём скучаете теперь? — Открою небольшой секрет: года два после возвращения в «Локомотив» хозяин португальского ресторана, в который я практически каждый день ходил есть, присылал мне самолётом небольшой холодильник с набором моих любимых блюд. Мне оставалось только встретить и принять посылку в Шереметьево. А будучи в Лиссабоне с ЦСКА прошлый раз, на «Спортинге», я повёз Леонида Викторовича с Виктором Савельевичем в «своё» место перекусить. К сожалению, тот ресторан был закрыт, но и в соседнем нас очень вкусно накормили. Хозяева, мои знакомые, и Онопко тепло приветствовали, и Слуцкого как одного из лучших тренеров России. Для них это был праздник! Это к вопросу об отношении простых людей к нашей профессии. — Если Виктор Михайлович попросит сводить в проверенное место? — Туда же поедем. Там бесплатно. — Как это? — В Лиссабоне есть знаменитый болельщик «Бенфики» — Барбаш, Борода то бишь. В 90-е его иногда показывали по ТВ – вылитый Карабас-Барабас. За колоритной внешностью скрывается состоятельный человек, владелец нескольких ресторанов. Один из них – на острове Кошта-да-Капарика. Чисто футбольное заведение – кубки на полочках, майки на стенах. Так вот игроки, которые хотя бы один сезон выступали за «Бенфику», могут там пожизненно кушать бесплатно! Когда в 2004 году, после чемпионата Европы, я повёз туда Вадика Евсеева, у того глаза округлились: «Мы отсюда не уйдём – здесь кормят и кормят!..» — Ушли? — На два дня застряли (смеётся).