«Упала без чувств». Супруга свердловского бортрадиста о катастрофе Ил-76

Среди них был и бортрадист Николай Тимофеев. Дома его ждала жена, две дочери и маленькая внучка, которая родилась буквально за месяц до трагедии. Корреспондент «АиФ-Урал» пообщался с супругой погибшего летчика Евгенией Леонидовной Тимофеевой. «Мы жили его жизнью» Алексей Заякин: - Евгения Леонидовна, я понимаю, что тема очень болезненная, но все-таки давайте вспомним, как вы познакомились с Николаем? Евгения Тимофеева: - Это было в 1971 году. Я училась в Свердловске в училище на швею. Как-то вечером решили с подружкой сходить в кино. На Уктусе работал ДК. Там часто собирались летчики, все-таки аэропорт поблизости. Билеты купили, а времени еще с запасом. Пошли кушать в местную столовую. Смотрим - сидят два парня. Столовая как раз закрывалась, и уборщица попросила нас подсесть к ним, чтобы потом лишний стол не мыть. Естественно, разговорились. Я сказала Николаю, что живу на улице Авиационной - посмеялись. Договорились встретиться на 1 мая в три часа дня. Прошло несколько недель. Конечно, я забыла об обещании. После демонстрации пришла домой и легла спать. Он пришел на остановку, не дождался, отправился меня искать. И нашел ведь! Стучится. Бабушка ко мне подошла: «Там тебя парень какой-то ищет». Коля пригласил на Уктусские горы, где у них был пикник на природе с летчиками. С того дня мы с ним не расставались. Влюбились друг в друга без ума. Уже 28 мая расписались. Через год родилась старшая дочь, через 11 лет второй ребенок. Так и дожили счастливо до серебряной свадьбы. Сыграли ее в 1996 году в мае, а в августе Коля погиб. И осталась я с двумя детьми, да еще у старшей дочки за полтора месяца до катастрофы ребенок родился. Она еще беременной рассталась с мужем. Сейчас, кстати, внучка выросла и уже два года работает стюардессой. - После женитьбы вашей молодой семье наверняка было тяжело. Как выкручивались? - Коля в 1972 году поступил сразу в пять высших учебных заведений, но когда понял, что как курсант будет получать 9 рублей, то бросил учебу. Семью надо было кормить. Я как раз была в тот момент в положении. Он как узнал, что я беременна, все бросил, приехал домой. Я иду по улице, вдруг меня догоняет побритый налысо молодой человек. Я его даже не сразу узнала. Я говорит сбежал, к тебе. Через год он поступил в летное училище в Канске под Красноярском. Выучился на стрелка-радиста. После учебы работал в Арамиле на военном аэродроме. Затем попал в Казахстан в поисковый отряд космонавтов. У нас одно время много тюбиков, которые астронавты кушали, дома было. Ну и истории рассказывал, как искали космонавтов. Понимаете, мы всю жизнь жили его жизнью, его рассказами. Это были счастливые часы. Каждое общение с ним превращалось во что-то особенное для нас. «Сидите и молчите» - Можете вспомнить, как он попал на работу в авиакомпанию «СПАЭРО»? - Несколько лет он отработал бортрадистом на грузовом лайнере у Сергея Скуратова (нынешний владелец «Уральских авиалиний» - прим. авт.). Основатель компании «СПАЭРО» Валерий Спурнов, бывший штурман, открыл свою компанию и переманил у Скуратова лучших летчиков. Они сильно конкурировали, поэтому «СПАЭРО» базировались в Челябинске. Спурнов поначалу выполнял обещания, но потом условия работы и оплата становилась все хуже и хуже. Хотя должность у Коли была очень хорошая. У него в подчинении было семь человек. В этот злополучный рейс он, можно сказать, сам себя засунул – деньги были нужны. - Летчики в те годы возили из-за рубежа бытовую технику, одежду, даже машины. Неужели Николай не занимался этим прибыльным по тем временам бизнесом? - Он только для себя и семьи старался. Машину привез, для ремонта квартиры, как сейчас помню, раздвижные двери, что-то еще по мелочам. Из Югославии они прилетели 9 мая. Потом до августа никаких полетов не было. Он три месяца дома ремонтом занимался. Но деньги, конечно, кончились, нужно было работать. Еще и старшая дочка с мужем рассталась, беременная от него ушла. Мы ее к себе в квартиру забрали. Хорошо, что я получала – в авиакассах работала на улице Большакова. Коля рассказывал, что Спурнов даже на керосин денег занимал, чтобы они из Югославии вернулись. В августе он радостный пришел. Сказал, что хороший рейс наклевывается. Видеокамеру с собой забрал, она в итоге сгорела вместе с ним в самолете. Вы знаете, я думаю, что они оружие перевозили. Засекречено все, конечно, было. После трагедии мы до высоких начальников в ФСБ добрались. Нам все отписками отвечали. Только однажды сказали: «Вы хотите жить, спокойно детей воспитывать? Сидите и молчите». «Он где-то рядом» - Были ли у вас какие-то нехорошие предчувствия перед его последним полетом? - Летом Спурнов решил форму у летчиков зачем-то поменять. Была серая – стала черная. Коля, когда в рейс собирался 17 августа зашел в ней на кухню и говорит мне: «Ну как? Красивая?». Я посмотрела и в голове мысль, что в таких хоронят. Конечно, ему так не сказала. Ответила только, что мне форма не понравилась, похожа на железнодорожную. - Наверное, отчетливо помните тот страшный день 19 августа 1996 года? - Утром я, как обычно пришла на работу. Продавала билеты пассажирам. Ко мне подошла старший кассир, позвала к начальнице. Я естественно без каких-то мыслей зашла к ней в кабинет. Говорю, что работы много, зачем звали. Начальница мне: «Ты присядь, присядь. Сейчас твоих пассажиров другой передадим. Не волнуйся». А сама включила радио, где как раз о катастрофе говорят. Я сразу сознание потеряла. Очнулась в бытовке. Надо мной врачи колдуют. Вот столько лет, а живут воспоминания в памяти, как будто вчера это все было. Я иногда по квартире хожу и чувствую, что он рядом, разговариваю с ним. После смерти Коли я 40 дней была на больничном. Сердце с тех пор болит. Со мной даже психологи работали, я долгое время заикалась. Склочные бабы - Финансовые трения по поводу выплат со Спурновым завершились, как я понимаю, ничем? - Спурнов всех вдов называл склочными бабами. Нас можно было понять. Почти у каждой дети маленькие на руках. Как жить? На что существовать? Мы обращались в суды. Показывали расписки, что нашим мужьям владелец компании должен денег. Когда я показала Спурнову эту бумажку, он мне ответил: «Можешь с ней в туалет сходить». Он летчикам копейки платил, суточные. Основные деньги не выплачивал. Собирался купить самолет Ан-320. Выбить хороший контракт и перевести всех летчиков на несколько лет в Европу. То ли в Чехию, то ли в Словению. Заниматься грузовыми перевозками уже из Европы. Спурнов и многим живым летчикам задолжал. Подкосила катастрофа его компанию, летную лицензию забрали. Все говорил, что когда встанет на ноги со всеми рассчитается. Я его лет через десять встретила в автосервисе на Вишневой. Он меня не узнал. Когда ему напомнила, кто я, улыбка с его лица сразу спала. Я сказала, что мне не интересно с ним общаться и отошла в сторону. - Неужели летчики не были застрахованы? - Они возили грузы, работали с ООН. Спурнов был обязан застраховать их в военно-страховой компании. Оказалось, что на минимальную сумму. Вдовам выплатили по 60 миллионов. На нынешние деньги это 60 тысяч рублей примерно.