Гибель «Курска»: сакральная трагедия русской истории
Но в широком культурном контексте о трагедии, вроде бы, стараются не напоминать, словно память о ней и даже ее осмысление являются чем-то неэтичным: «она утонула». Так, до сих пор никто не решился снять о «Курске» художественный фильм. Однако в 2012 году вышел роман Натана Дубовицкого «Машинка и Велик». Эта книга, приправленная доброй порцией постмодерна, прекрасными образцами провинциального текста и вполне детективным (поначалу) сюжетом, в самый неожиданный момент становится чуть ли не гротеском, срисованным с российской реальности: наполовину ангелы, наполовину демоны решают, как быть: спасти детей, похищенных неизвестным, или воскресить экипаж «Курска». Дилемма, мягко говоря, неожиданная, ведь сюжет книги совсем не готовил читателя к такому повороту событий. «Бесконечная жалость к Велику (прозвище мальчика – прим.ред.) изводит его (капитана Арктику, вымышленного мальчиком полубога-полудемона – прим.ред.), но ведь и решение оживить экипаж «Курска» было тяжело выстрадано на совете ангелов. Нарушить традицию ради необъяснимой нежности к обычному ребенку? Не нарушить традицию, но и никогда не простить себя за то, что мог, но не спас беззащитного?» – в таких раздумьях находится капитан и другие персонажи. Фото: flickr.com, Christopher Michel В итоге дали выбор самим подводникам, явившимся на оглашение вердикта. «Святой отец, святые отцы, – говорит он (один из утонувших офицеров «Курска» – прим.ред.), как подучен по дороге Абрамом, Фефилу и прочим монахам. – Мой командир, капитан атомного подводного крейсера «Курск» приказал мне передать вам его решение. Экипаж, погибший во время боевого дежурства, сформирован из профессионалов, для которых крайняя степень риска является частью работы. Служить на флот поступают люди, готовые погибнуть за Россию. Наша служба – устрашение и охрана. Устрашение врагов и охрана народа. А дети – лучшая и самая ценная часть народа. Для экипажа крейсера честь и долг – отказаться еще раз от своей жизни ради детей. Теперь уже по собственной воле». Позже оказывается, что среди экипажа нет единодушия по этому вопросу, но все выполнят приказ. Также офицер говорит, что умирать было очень тяжело, но быть мертвым оказалось немного легче. В итоге их решение принято к исполнению, и погибшие вернулись под воду: «Стоящие на палубе «Курска» моряки уже по пояс в воде, а вот и по грудь, вот и по горло. Болтающиеся на волнах обломки льда тычутся в их лица, к бликующим под водой ременным пряжкам, кортикам и аксельбантам подплывают любопытные скумбрии. Офицер, ходивший к айсбергу по приказу командира, беззвучно плачет. По счастью, все стоят «смирно» и смотрят вперед, не видят его слабости. Но сам он боковым зрением пустых глазниц замечает, как у старого мичмана, что справа, дрожит нижняя челюсть, слышит, как сзади тихо скулит коренастый матросик, бегавший за доской. Вода цвета мерзлой земли заливает их лица, смыкается над их головами. Меркнет пурпурная радуга, ястреб носится над опустелой полыньей». Художественные допущения в романе играют на создание большего трагизма. В действительности тела 115 погибших подводников к 2002 году были подняты на поверхность и опознаны, но у автора моряки вместе с «Курском» остаются под водой. Почему столь смелая художественная интерпретация трагедии осталась без внимания общественности? Вероятно, есть смысл напомнить, что за псевдонимом Натан Дубовицкий, по данным ряда источников, скрывается Владислав Сурков – ныне помощник президента и автор незабываемой постмодернистской концепции «суверенной демократии». Тем не менее, сегодня, когда оскорбить кого бы то ни было кажется очень легко, отсутствие бурной дискуссии вокруг этого текста кажется странным. К примеру, новость о выходе компьютерной игры «Курск» от польских разработчиков Jujubee Games Studio, вызвала широкий резонанс и волну негодования в рунете. Новость появилась в 2015 году, позже вышел презентационный ролик. На видео показывался момент взрыва и уход лодки ко дну. В комментариях к новостям на разных ресурсах, а также в социальных сетях создателей игры обвиняли в бесчувствии и цинизме. Вероятно, мы уже готовы говорить о трагедии, но не с чужаками – их можно только ругать за попытки навязать нам эту тему. Вскоре продюсер Люк Бессон собирается представить фильм о «Курске». Ожидаемо, картину еще до выхода на экраны разнесут в пух и прах. Это личная трагедия России. Личная настолько, что мы ни с кем не хотим ее обсуждать. Она крайне глубока, болезненна и сакральна.
