В поле трактор тыр-тыр-тыр

Накануне годовщины «тракторного марша» — протестной акции фермеров Кубани, которые в августе 2016 года пытались довезти до Москвы свои жалобы на земельную политику краевой администрации — в прокуратуре Краснодарского края подвели первые итоги работы по обращениям, связанным с земельными проблемами в регионе. Совместные действия надзорного органа и региональных властей привела к тому, что за несколько месяцев было решено около трети обозначенных фермерами проблем. «Нас услышали», — говорят через год многие участники и организаторы марша протеста. «Еще год назад все было по-другому. Столько народу с автоматами на нас нагнали», — вспоминает фермер из Калининского района Краснодарского края Алексей Волченко задержание участников «тракторного марша» в августе 2016 года. Тогда фермеры Краснодарского края решили доехать до Москвы, чтобы привлечь внимание федеральных властей к аграрной политике властей региональных. Прежде всего — исполнительной и судебной. Первый марш закончился на границе Краснодарского края и Ростовской области. Второй, намеченный на март, был пресечен на корню — в том числе превентивными задержаниями организаторов. Алексей Волченко за минувший год отсидел более двадцати дней — в два приема, прошлым летом и нынешней весной. Кроме наказания за августовский протест, Волченко был задержан накануне мартовской попытки повторить «тракторный марш». Обвинение — неуплата алиментов, срок задержания — 12 суток. «Не сказать, чтобы за последние два десятка лет в столице чего-то не знали о положении фермеров на Кубани», — говорит Волченко. «Но нас за последние годы не слышали вообще — ни по рейдерским захватам земли, ни по самоуправству крупных агрохолдингов, ни по спорным решениям судов. Поэтому мы вышли в августе — и попытались выйти весной». Сейчас фермеры — как сторонники, так и противники «тракторных маршей» — сидят в одном и том же зале прокуратуры Краснодарского края. На приеме — Андрей Кикоть, заместитель генерального прокурора, отвечающий за Южный федеральный округ. Сергей Табельцев, чуть более месяца назад назначенный прокурором Краснодарского края. И руководитель региона Вениамин Кондратьев. В таком составе фермеры с властью еще не общались ни разу. «Довольно-таки теплая обстановка, — характеризует встречу фермер из Кавказского района Николай Маслов, один из организаторов «тракторного марша» годичной давности. Хотя, по мнению Николая Николаевича, власти работают «пока не очень активно». Прежде всего — с судебными решениями по земле, которые протестующие считают заведомо неправосудными. Впрочем, и фермер Маслов видит изменения тактики краевой Фемиды после того, как на требования фермеров обратили внимание надзорные органы, а вслед за ними — и краевые власти. «Суды сейчас волокитят дела по земле, — обозначает проблему Николай Маслов. — Видят, что ими вплотную занялись. Решений под любыми предлогами не выносят — ни за нас, ни против нас. Сейчас будут переносить, переносить, ждать, чем дело кончится». Маслову и его коллегам есть с чем сравнивать и обстановку, и активность. До недавнего времени — примерно до нынешнего мая, когда группу кубанских фермеров принял Андрей Кикоть, только что назначенный заместителем генерального прокурора РФ — работа по жалобам фермеров шла в режиме, близком к фоновому. Сейчас, по словам главы региона Вениамина Кондратьева, совместной рабочей группой — краевые власти, надзорные органы, представители фермеров — решено до 30 процентов проблем: «Сегодня защита фермеров идет очень жестко — и в моем лице, и в лице прокуратуры. И судебные органы по-иному рассматривают их дела». При этом очевидно: власти края не хотят признавать социальный протест как возможный метод решения аграрных проблем. «Я не буду заниматься вопросами, которые имеют политический оттенок», — заявляет Кондратьев фермерам. У надзорных органов — иной подход, без деления на «хозяйственных» и «политических». На приеме в краевой прокуратуре — примерно в равной пропорции — активисты «тракторных маршей» и те фермеры, кто выступал против них. «Вместо позиции “Если я сейчас хочу так, то так сейчас должно и быть” — выбирайте основную конечную цель, — советует фермерам Андрей Кикоть. — А способов ее достижения мы предложим вам очень и очень много». «Отзовите иск, не позорьтесь», — советует Вениамин Кондратьев представителю краевого департамента имущественных отношений. На столе у комиссии — вопросы от Александра Максименко, владельца крупного крестьянского хозяйства в Темрюкском районе. Александру Ивановичу «шестьдесят пять с половинкой». Его отец был директором совхоза «Радуга» — «сначала рис, потом семеноводство»; дед — председателем колхоза. У самого Максименко в управлении 4 259 гектаров. Собственность — около 700 гектаров, а в основном аренда земель: «У москвичей, у тольяттинцев. И разумеется, у края». Спор хозяйства Максименко с краевой администрацией за участки площадью 118 и 455 гектаров — из типичнейших для региона. В середине нулевых фермер арендовал землю у муниципалитета. Через четыре года гектарами стал управлять уже краевой фонд перераспределения земель. «Когда хозяин поменялся, мы попытались перезаключить договор, — вспоминает Александр Иванович. — Нам отказали, мы пошли в суд и выиграли право аренды на десять лет». Вскоре Максименко пожелал продлить аренду до 49 лет — с преимущественным правом, как добросовестный пользователь. «Только на торги», — сказали ему в имущественном департаменте края. «А с кем мне торговаться? С бабками из Новосибирска, которые почему-то раньше нас знали, где и какая земля в Краснодарском крае продается? И денег у них почему-то всегда больше, чем предлагаю я?» — спрашивает Александр Иванович. Варианты дальнейшего торга тоже типичны для недавней практики земельных отношений в регионе. Вариант первый: бабушка снимает свою заявку, предварительно получив от фермера отступные. В некоторых случаях, по отзывам фермеров, подобная прибавка к пенсии может составить около полумиллиона рублей. Вариант второй: пожилая дама из условного Новосибирска выигрывает торги — после чего передает обретенный земельный пай одному из крупных краевых латифундистов, ворочающих десятками тысяч гектаров. Разумеется, Александр Максименко опять пошел по инстанциям. Понимание нашел только через несколько лет — после майской встречи с Андреем Кикотем в Ростове-на-Дону: прокуратура внесла представление на приказ имущественного департамента, аренда спорных участков нынешним летом была продлена. До 49 лет, как просили. Иск из серии «не позорьтесь» — последний оборот бюрократической машины; разумеется, он будет отозван. «Незаконные судебные решения по земельным долям», — описывает свою проблему Петр Стародуб, заместитель руководителя сельхозпредприятия «Колос», что в Динском районе. Работа судов в Краснодарском крае — еще один вопрос, ставший общим не только для многих краевых землепользователей, но и для нынешней краевой власти. «Некоторые застарелые проблемы не под силу ни нам, ни даже прокуратуре, — объясняет фермерам Вениамин Кондратьев. — Эти проблемы закреплены судебными решениями, вступившими в законную силу пять, семь лет назад». Поэтому в кабинетах чиновников, уверен глава Краснодарского края, «многие решения теперь не найти». «Такова объективная реальность, — добавляет он. — Как человек я все понимаю, но мы находимся в правовом поле». Для хозяйства Петра Стародуба жесткость судебных решений пятилетней давности выразилась в том, что три года назад пришлось вырезать более двух с половиной тысяч голов молочного скота: «Колос» лишился кормовой базы. «В хозяйстве четыре с половиной тысячи гектаров, а было около шести», — подсчитывает Петр Николаевич. «Могу уверенно сказать, что суды работали в целях обслуживания административного ресурса». В нынешнем феврале дело о земле «Колоса» вновь ушло в первую инстанцию — райсуд Динского района. За это Петр Стародуб благодарит как первого зама генерального прокурора РФ Андрея Кикотя и очередное «фермерское» представление прокуратуры, так и краевой суд — «который нашел силы вернуться к, мягко говоря, спорному решению, чтобы снова разобраться в сути дела». И, во всяком случае, попытаться найти решение там, где его отчаялись увидеть на уровне исполнительной власти. И Петр Стародуб, и Александр Максименко резко отрицательно относятся к самой идее «тракторного марша». «Свою точку зрения надо отстаивать, но выдвижение политических требований и привлечение внимания иностранных телеканалов — ни к чему», — укоряет активистов Стародуб. «Все вопросы надо решать в своем кругу, без каких-то внешних людей, — подчеркивает Максименко. — Особенно тех, кто недружелюбен к нашей стране». В дальнейшем разговоре выясняется, что с 2004 года — начала своей судебной эпопеи — Александр Максименко видел губернаторов Краснодарского края только на съездах фермеров, где получал награды за рекордные урожаи. С Вениамином Кондратьевым по земельному вопросу Александр Иванович общается впервые. Стародуб на прием к руководителям края до нынешней встречи в региональной прокуратуре не попадал никогда. «Ну, наверное, роль свою марши эти сыграли, — признает Максименко. — Привлекли внимание Генпрокуратуры, а та заставила краевые власти что-то делать. То, что крутилось на одном месте годами, сейчас решается за полтора-два месяца». «И все равно основное от людей зависит, от их решимости, — уверен Петр Стародуб. — Можно посудиться год-два и плюнуть на это дело. А можно, как мы, судиться уже пять лет!» «Вопрос в результате», — поправляет младшего коллегу Александр Иванович. «Знали бы они, — говорит Алексей Волченко, поднимаясь на третий этаж прокуратуры Краснодарского края, где проходит встреча, — что я десять лет здесь работал, их охранял…» Организатор и идеолог «тракторных маршей» — и первого, и несостоявшегося второго — Волченко до 2005 года работал в милиции. В том числе и на вахте в краевой прокуратуре. «Весь край — большая Кущевка, нет в Краснодарском крае такого района, где не было бы беспредела», — говорил Волченко в прошлом августе. Год спустя Алексей спокойно перечисляет уже имеющиеся результаты диалога с властью: «Прокуратура отменила для нашего товарища, фермера Олега Петрова, предварительное заключение по очень спорному делу (речь идет о возможном мошенничестве с активами обанкротившегося фермерского хозяйства — прим. «Ленты.ру»). Олег до суда вышел под залог, это раз». Два — отменено решение о приватизации подъездов к участкам Волченко и его коллег по протесту в станице Старовеличковской. «Такими мерами крупные землевладельцы борются с конкурентами, лишая их возможности доступа к своей земле», — объясняет фермер. И три — десятки фермеров той же Старовеличковской получили возможность выйти из кабального договора о консолидации паев на 30 лет. «Это еще один механизм, с помощью которого крупные латифундии диктуют нам свою волю», — в духе политэкономии позднего СССР (с другой стороны — куда деться, если формула вызубрена, а ситуация схожа?) заявляет Волченко, управляющий 80 гектарами посевов. «Все это благодаря действиям прокуратуры». «Нас услышали, нас слышат, с нами говорят», — перечисляет Елена Дрюкова. Елена Николаевна, преподаватель экономической географии, в Кавказский район Краснодарского края приехала после распада СССР из Казахстана, где работала в лицее для одаренных детей. «Во втором, четвертом и седьмом классах ребятишек распределяли, как им дальше жить. Этот класс — биологи и врачи, они поедут учиться в Актюбинский медицинский институт. Эти — инженеры, продолжат обучение в Томском политехе. А эти — финансисты, их отправят в Москву», — рассказывает она. Педагог Дрюкова умеет быть услышанной. С тезисами участников «тракторных маршей» она дошла до слушаний в комитетах Госдумы и Совета Федерации. В марте на утверждении Андрея Кикотя замом главы Генпрокуратуры РФ сенатор Людмила Нарусова отдельно зачитала некоторые пункты из обращения Дрюковой — призвав разобраться и доложить. Основной проблемой для фермеров края Елена Дрюкова называет «отжим земли по праву приобретательной давности». «Люди оформляют незаконными решениями судов земельные массивы, воруют тысячи и тысячи гектаров у государства», — объясняет Елена Николаевна схему. В бумаге, переданной корреспонденту «Ленты.ру», — имена крупных землевладельцев и краевых судей, которых Дрюкова называет «аффилированными». Есть там и Елена Хахалева, попавшая в скандальную ситуацию после свадьбы дочери. «Так или иначе, проверки уже идут», — говорит заявительница. «У многих из нас есть зуб на конкретные спорные решения, вынесенные Хахалевой по земле, — говорит Алексей Волченко. — Кстати, одно из них — по моему делу. Но ловите ее на реальных преступлениях, если можете. А не на том, кто у кого на свадьбе выступал. И ее ловите по закону, и других судей, если мы об этой проблеме». Всего за год многие участники и организаторы «тракторного марша» прошли путь от протеста к конструктивному диалогу с властью. «Очень многие фермеры поняли, что митинги и марши — это хорошо. Но ни мы, ни власть никуда не деваемся отсюда, правда? Значит, договариваться надо», — уверен Волченко. «Очень думающий, очень слышащий», — характеризует Елена Дрюкова Сергея Табельского, недавно назначенного прокурором Краснодарского края. «Нам всем предстоит большая работа. Губернатор тоже находит время, граждан принимает, комиссию после марша создал. Правда, у прокуратуры все равно рычагов больше. Вопросы системные, губернатор не все может, а Следственный комитет не всегда хочет — хотя мы и с [главой Следкома Александром] Бастрыкиным встречались в марте». «В первую очередь я пришел поблагодарить человека, — говорит Алексей Волченко о своем нынешнем визите к Андрею Кикотю. — Он вник, разобрался, хотя с высоты должности мог бы и отмахнуться. А так у меня есть его прямой телефон, если что — могу обращаться без проволочек. Раньше такого не было. Никогда».