Кризис с подводной лодкой: когда пришли русские

Темным осенним вечером Пэр Соллин (Per Sollin) и его жена внезапно услышали страшный шум в заливе. На следующее утро, когда их сосед Бертиль Стуркман (Bertil Sturkman) проверял свои рыболовные сети, они узнали его источник. Советская подводная лодка С-363 села на мель в военной зоне ограниченного доступа у берегов Карлскруны. Эта новость прогремела на весь мир, положив начало 10-дневной интенсивной дипломатии. Еще никогда холодная война для Швеции не проявлялась так ощутимо, как в октябре 1981. Швеция, осень 1981. Бьорн Борг (Björn Borg) уступил место в мировом рейтинге по теннису Джону Макинрою (John McEnroe). Буржуазное трехпартийное правительство раскололось. Один из немногих поводов для радости — то, что этой осенью на телевидение после девятилетнего перерыва вернулась передача «Угол Хюланда» («Hylands hörna»). Это мрачные времена, времена кризиса. Низкая конъюнктура 70-х годов крепко держит экономику. Количество увольнений достигает рекордных уровней. Как Швеция сможет сохранить благосостояние? Не пора ли урезать бюджет на оборону? Вот какие вопросы поднимаются в общественных дебатах. Но это и время беспокойства. Из-за атомного оружия, гонки вооружений, из-за иностранных подводных лодок. Из-за русских. После нескольких лет снижения напряжения и подписания договоров о разоружении, тон общения между западом и востоком вновь становится жестче. Советский союз в 1979 году входит в Афганистан — США начинают поддерживать исламистские повстанческие группировки. Москва в 1980 году организовывает олимпийские игры — США бойкотируют их. Рональд Рейган воцаряется в Белом доме январе 1981 и начинается новая волна гонки вооружений. Холодная война возвращается. В 12 фильме бондианы «Только для твоих глаз», коммунистические подонки злее, чем когда-либо. Швеция балансирует между НАТО и Организацией Варшавского договора, по крайней мере, официально. Военные силы — организация, которая в то время охватывает большую часть населения Швеции. Воинская повинность распространяется на всех: тот, кто отказывается, может угодить в тюрьму. Тот, у кого есть достаточно хорошая новая машина, получает бумагу, где написано, что она должна быть передана в распоряжение вооруженных сил в случае войны. В 70-е годы писали о ряде инцидентов с подводными лодками в шведских водах, но в сентябре 1980 напряжение здесь нарастает. Неизвестная подводная лодка не уходит с курса, когда шведский флот сталкивается с ней у архипелага Хувудшэр к югу от Стокгольма. Говорится о «сумерках», военное выражение, которое описывает угрожающую ситуацию между войной и миром. Рассказывается о том, как Советский союз планирует обезвредить всю шведскую оборону за несколько часов, что они собираются уничтожить летчиков истребителей и высокопоставленных руководителей в тот же день, когда пошлют войска захвата. Возможно, не случайно, что именно в октябре 1981 Астрид Линдгрен издает свою «Рони, дочь разбойника» — повесть, которую много позже будут описывать как исследование психологии и логики холодной войны. Торумшэр, 27 октября, 1981 Рыбак Бертиль Стуркман (Bertil Sturkman) совершенно взбудоражен, когда влетает в кухню коллеги Ингвара Свенссона неподалеку от Карлскруны. «У Торумшэра на мель села подводная лодка! Мужики на лодке наставили на меня автоматы, когда я подошел поближе!» Зятю Ингвара Свенссона Перу Соллину был 61 год, когда газета Expressen встретилась с ним в 2013. У него был выходной после смены на пожарной станции. Он сидел на кухонном диване со своим девятимесячным сыном. Еще вечером, до того, как Стуркман прибежал в их кухню, Пэр Соллин и его жена недоумевали, что происходит. С моря раздавались хлопки, и их сын не мог заснуть вновь после ночного кормления. Но пара решила, что это были шведские моряки, которые проводили какие-то учения. Бертиль Стуркман волновался нечасто. Но сейчас он говорил, еле переводя дыхание, что на мель у Малкварны села подводная лодка, и солдаты с ее борта направили на него оружие. Он не узнал флага на корабле, но это точно был не шведский флаг — в этом он уверен. Стуркман заметно потрясен и через некоторое время уходит к себе. Он предоставляет действовать Ингвару Свенссону. После небольшого совещания с зятем Свенссон звонит на военно-морскую базу в Карлскруне. Какой-то час спустя Пэр Соллин делает еще один звонок — в «Тысячу подсказок», по телефону для читателей в редакцию газеты Kvällsposten. Свежий номер газеты уже пошел в печать, но репортер Свен-Улоф Гуннарссон (Sven-Olof Gunnarsson) кричит коллегам, что у него подоспела крутая штука, и все бросаются помогать готовить новый вариант номера. Когда Kvällsposten попадает в магазины, сразу после обеда, новость красуется на первых страницах. Пер Соллин оставляет сына у тестя и берет взаймы его моторную лодку. Он понимает, что в тот день в шхерах напротив Карлскруны пишется история и хочет все увидеть своими глазами. На часах примерно 11 дня, когда он видит С-363. В то же время туда подходит корабль флота Smyge. Вдалеке Пэр Соллин видит, как одинокий человек взбирается на борт подводной лодки. Карлу Андерссону (Karl Andersson), которому недавно исполнилось 50 лет, начальнику штаба, кажется, что это все просто невозможно. Он только что разговаривал по телефону с рыбаком Ингваром Свенссоном, который утверждал, что неизвестная подводная лодка села на мель в заливе. Карл Андерссон позвонил и проверил, где находятся шведские подводные лодки. В фьорде Госефьерден никого из них нет. Он думает, что, возможно, главнокомандующий вывел в море списанную подводную лодку и поместил ее на мель, чтобы испытать военный флот, в качестве учений. Ситуация уникальная. У Карла Андерссона есть четкие инструкции относительно того, как он и его коллеги должны действовать в случае, если подводная лодка всплывет на поверхность или под водой близко подойдет к шведской военной защитной зоне. Но в регламенте ничего не сказано о том, что делать с подлодкой, севшей на мель. «Что какой-то дьявол сядет на мель во фьорде Карлскруны, никому в самой болезненной фантазии не могло прийти в голову», — сказал Карл Андерссон, когда он в 2013 году рассказывал Expressen об инциденте. Он практически уверен, что Ингвар Свенссон ошибается. В то же время в нем растет чувство растерянности, и Карл Андерссон, наконец, решает съездить туда и посмотреть. Он берет патрульный катер Smyge и шесть человек моряков и ставит курс на место, где предположительно на мели стоит подлодка. Карл Андерссон, который начал служить во флоте в 1947 году, половину своей профессиональной жизни провел в учениях в водах вокруг Блекинге. Одну вещь он мог утверждать наверняка: Госефьерден — воды не для подводных лодок. «Даже мы, зная эти воды, как свои пять пальцев, не повели бы туда свою подводную лодку». Но после менее, чем часового морского пути, он ее увидел. «Было немного туманно, но примерно со 100 метров я разглядел, что на ней советский флаг. Мы в вооруженных силах любим пошутить, но эти шутки никогда не касаются чужих флагов. Если не раньше, то уж теперь-то я понял, что это вовсе не учения вооруженных сил, а самая что ни на есть реальность». Карл Андерссон посылает по радио первый отчет своему начальнику, коммандеру Леннарту Форсману (Lennart Forsman) на военно-морскую базу. В сложившейся ситуации Андерссон мог решить поехать обратно, привести подкрепление и придумать какой-нибудь огромный «тягач». Но он посчитал, что будет глупо не узнать, что происходит, если уж он все равно уже на месте. В его задачу входит узнать, как называется лодка, и кто на ней командующий. Он не боится. «Наш корабль Smyge снабжен пушкой, и мы на поверхности. Я вижу, что русские застряли. Конечно, они могут выстрелить в меня из своего оружия, но тогда недовольство со стороны шведов только ухудшится». Карлу Андерссону кажется, что русские выглядят весьма уныло. Несмотря на то, что снаружи холодно и ветрено, 59 членам экипажа жарко. Smyge поравнялся с подводной лодкой и пришвартовался по ее левому борту. На часах 11 дня, когда коммандер Карл Андерссон один влазит на борт подводной лодки. «Do you speak english?» — спрашивает коммандер русское начальство, но не получает никакой реакции. Русские лишь таращатся в палубу. Когда Карл Андерссон пытается с немецким, выступает один из членов экипажа. «Nur ein bisschen», — извиняется он, — «только чуть-чуть». Благодаря тому, что русский солдат может переводить, Карл Андерссон узнает, что эта дизельная советская подводная лодка класса Whiskey по классификации НАТО (лодки проекта 613 по советской) называется С-363. Командующий на ней — Анатолий Михайлович Гущин, капитан третьего ранга. Когда Карл Андерссон спрашивает, что русские тут делают, те отвечают, что они прибыли с военно-морской базы «Балтийск» в Калининграде, и что у них случился сбой в навигационной системе. «Так где, вы полагаете, вы находитесь?» — интересуется Андерссон. Одного из членов экипажа отправляют вниз в подводную лодку, чтобы принести навигационную карту. Он возвращается с картой, свернутой под мышкой, офицеры разворачивают ее, и Карл Андерссон успевает увидеть, что это очень подробная карта. На пришедшего прикрикивают и быстро отсылают обратно вниз, под палубу, за другой картой. По ней русские показывают на южную часть Балтийского моря и говорят, что полагают, что находятся там. «Когда я даю им первую информацию о месте расположения и показываю рукой, что они в Блекинге, они выглядят страшно удивленными. Сами они считали, что находятся у датского острова Эртхольмен или у Борнхольма». Карл Андерссон готов расхохотаться, когда один из русского командования, начальник штаба Иосиф Аврукевич, говорит, что он эксперт по навигации. На борту также находится капитан-лейтенант Василий Беседин, заместитель капитана корабля и политический офицер. Русские утверждают, что у них возникла неполадка с гирокомпасом — компасом, который не зависит от ошибок магнитной системы, а выставляется под постоянным углом к земной оси — а также плохо работал радиопеленгатор, навигационная система и эхолот. Карлу Андерссону трудно поверить в то, что все четыре навигационные системы перестали функционировать одновременно, и он требует разрешения спуститься вниз, чтобы посмотреть на оборудование. Шведский коммандер не находит ничего поломанного. Радиопеленгатор отлично работает, как и эхолот. Навигационные системы, насколько он в них разбираются, функционируют приемлемо. Даже сейчас — в одиночестве среди 59 русских — Карл Андерссон не испытывает никакого страха. Русские офицеры приглашают его на обед. Он получает тарелку с тунцом в томатном соусе и тарелку с сардинами в масле. Когда Андерссону подают паштет с желеобразной поверхностью на черном хлебе, командиры лодки, кажется, очень горды. «„Es ist fleisch" — „Это мясо" — объясняет переводчик и добавляет, что мясо, между прочим, есть не на всех русских кораблях, а только на подводных лодках». Карл Андерссон говорит, что это вкусно, но не понимает, почему они гордятся тем, что получают мясо. «Довольно глупо с моей стороны было брякнуть, что на всех шведских кораблях есть мясо, хотя это и правда. Но русские считают, что я хвастун и врун». Ситуацию не улучшает и то, что швед отказывается от напитков, которые подаются к столу. У каждой тарелки стоит два стакана. В одном содержится довольно кислое, белое вино, в другой до краев наливают что-то, что называют вишневым соком. «На здоровье!» — поднимают бокалы русские командующие и залпом опрокидывают стаканы с красной жидкостью в глотки. «Мои губы парализованы ужасным ядом. Атмосфера за столом становится невероятно напряженной, когда я лишь пригубляю напиток. Я становлюсь персоной нон грата», — вспоминает Карл Андерссон в 2013 году. Позднее он узнает, что это по приказу Москвы ему предложили «чай по-русски» — 96-процентный дезинфекционный спирт для местного применения, сдобренный небольшим количеством сока. «Цель была меня напоить до полусмерти и выманить разрешение впустить в шведские воды русский буксир, который их бы оттащил оттуда. Это, конечно, совершенно исключено». Тем временем к Торумшэр вызвали полицию и береговую охрану. С-363 заключили в железное кольцо. Коммандер Леннарт Форсман передает тревожные новости тогдашнему верховному главнокомандующему Леннарту Юнгу (Lennart Ljung), который в свою очередь звонит премьер-министру Турбьорну Фэллдину (Thorbjörn Fälldin). Министр иностранных дел и вице-премьер Ула Уллстен (Ola Ullsten) сидит в своем служебном помещении в МИДе, когда к нему заходит кабинет-секретарь Лейф Лейфланд (Leif Leifland) и говорит, что звонили из руководства вооруженных сил. Уллстен понимает, что нужно разбираться с очень щекотливым вопросом. МИД посылает Советскому Союзу короткую ноту протеста и вызывает для встречи посла страны Михаила Яковлева. «Яковлев консервативный, пожилой человек и не выказывает никаких чувств. Он корректен и с ним сотрудник, который переводит», — вспоминает Ула Уллстен в 2013 году. Яковлев просит разрешения советским военным кораблям войти в военную защищенную зону и забрать подводную лодку. Уллстен требование русских сразу отвергает. Один советский корабль в шведской военной зоне ограниченного доступа — это уже и так слишком много. Со стороны Швеции лодка С-363 с самого начала рассматривалась, как исключительно дипломатический вопрос. Ни о какой военной акции речи не идет. «Мы приняли решение о двух вещах», — сказал Ула Уллстен, — «Придерживаться международного права и не требовать от русских того, чего они не смогут выполнить. В первую очередь мы были заинтересованы в том, чтобы это не затянулось по времени». Последнее оказалось решить труднее, чем думали Уллстен и его коллеги по правительству. Каждый раз, когда шведы задавали вопрос советским дипломатам, из-за ужасной бюрократии на ответ уходило двое суток. Вскоре после того, как вышел номер Kvällsposten, новость передало агентство Tidningarnas telegrambyrå, а еще это стало новостью дня на Шведском Радио. В 17.10 коммандер Карл Андерссон и его начальник, коммандер Леннарт Форсман, провели первую пресс-конференцию на военно-морской базе в Карлскруне. «Форсман с самого начала решил, что советская подводная лодка намеренно зашла во фьорд Карлскруны, и что она была на шпионском задании», — рассказал Карл Андерссон газете Expressen в 2013. Сам коммандер к этому относится скептически: «Подводная лодка была слишком большой для такого задания. Было бы безумием посылать во фьорд лодку, которая может привлечь к себе всеобщее внимание. Было бы разумнее нанять рыболовное судно под шведским флагом. Газета Expressen послала в Блекинге Роберта Эшберга (Robert Aschberg), и начальник отдела новостей Роланд Алдехейм (Roland Aldeheim) сначала полагал, что одного человека на месте событий будет достаточно. Но репортер Лейф Брэннстрём (Leif Brännström) настаивает. Он отправляется в Карлскруну на собственном самолете газеты и нанимает рыболовецкое судно, чтобы попытаться проникнуть к Торумшэру. На следующий день все газеты заполонили отчеты о С-363. «Вот эта подводная лодка, среди белого дня, и в этот раз отрицать это совершенно невозможно. Она стоит там, как зримое подтверждение, что различные события, которые происходили у побережий Швеции в последние годы, имеют именно ту неприятную подоплеку, какой и опасались», — написано в анализе на передовице. Операция разворачивается вместе с тем, как растет внимание СМИ. Коммандер Карл Андерссон меняет патрульный катер Smyge на ледокол Thule. Шведские вооруженные силы удовлетворяют просьбы русского экипажа о питьевой воде и табаке. Подлодке С-363 также разрешено связаться с базой в Калининграде по радиоканалу на коротких волнах. «Мы выделили подлодке определенную частоту и проинструктировали телеграфистов посылать лишь простой текст на русском языке. Само собой, мы прослушивали радиосвязь. Когда они несколько раз пытались перейти на код, мы включали помехи», — вспоминает Карл Андерссон в 2013. Драматизм нарастает, когда руководство вооруженных сил сразу после этого замечает, что Советский Союз, похоже, игнорирует отказ министра иностранных дел Улы Уллстена подпустить к С-363 корабль для буксировки. Советское спасательное судно для подводных лодок, сопровождаемое двумя эсминцами, вооруженными ракетами, и несколькими военными кораблями поменьше, держит курс на Карлскруну. Военнообязанных мобилизуют из отпуска, в Карлскруну летят истребители, размещаясь на острове Хэстхольмен, усиливается патрулирование шведских территориальных вод. Патрульные корабли получают в подкрепление дивизию торпедных кораблей из Стокгольма, чтобы контролировать то, что политики называют «серьезнейшим нарушением с момента второй мировой войны». Шведы требуют допросить капитана подлодки, на что Советский союз идти не хочет. Утром 29 октября вооруженные силы организовывают для прессы корабль, чтобы весь мир своими глазами мог увидеть севшую на мель лодку. Шведский самолет «Вигген» пролетает в ста метрах над местом событий, а затем делает еще один пролет всего в 25 метрах. «Стоял рев и пахло керосином. Это ВВС решили продемонстрировать свою мощь», — вспоминает коммандер Карл Андерссон. Один из членов командования подводной лодкой, находящийся в ее башне, потерял терпение и начал сигнализировать, что присутствие пресс-корабля нежелательно. Советское командование, похоже, не в курсе, что лодка на мели уже успела стать мировой новостью. «Они попытались провести переговоры и сказали, что „если мы держим язык за зубами о произошедшем, то и вы должны сидеть тихо". Я рассмеялся и сказал, что у меня никогда не будет столько денег, чтобы суметь заставить сидеть тихо пилота „Виггена", а также всех журналистов», — рассказал Карл Андерссон газете Expressen в 2013. В Советском же союзе инцидент, наоборот, замалчивается. Пока С-363 находится в шведских водах, о ее судьбе в советской прессе ничего не упоминается. В районе обеда советский буксир обнаружился у архипелага Утклиппан, относящегося к Карлскрунской коммуне. Всего за какой-то час до этого другая подводная лодка была оттеснена из шведских вод шведским флотом. Шведская подводная лодка «Нептун» посылает предупредительные сигналы и пытается преградить пусть буксировочному кораблю, но он быстрее и продолжает стремиться в Госефьерден, где находится С-363. Шведский ледокол Thule располагается поперек входа в залив, чтобы осложнить спасательную операцию, а «Нептун» продолжает отгонять буксировочный корабль, который, наконец, отклоняется от курса в сторону Карлсхамна и возвращается к остальным советским кораблям. Шведские военные тем временем готовятся к тому, чтобы принять С-363 в порту Карлскруны. Береговая охрана и воздушные десантники планируют одолеть советское командование лодки с помощью слезоточивого газа, с тем, чтобы передать их шведской полиции. Начинают строить лагерь для задержанных с медицинской помощью, к делу подключают прокурора лэна. В этот момент шведы не знают, что капитан подводной лодки Гущин получил приказ взорвать С-363 в случае попытки штурма. Вечером четверга десяток советских кораблей собрались в водах у шведской военной зоны ограниченного доступа. Шведская подводная лодка «Нептун» курсирует под водой с зажженным прожектором между советских кораблей. В документальном фильме Юакима Линде (Joakim Lindhé) и Пэра Андерса Ридделиуса (Per Anders Rudelius), показанного по телеканалу SVT, «Подлодка С-363 на мели» (2006) представитель военно-морского флота рассказывает, что шведы начали использовать частотные скачки, которые используется только в случае войны, когда пять советских военных кораблей на высокой скорости приблизились к шведской границе. Частотные скачки сигнализировали советским нарушителям, что шведы готовы открыть огонь, но на самом-то деле шведские корабли еще не успели подготовить заряды. Было множество нервных моментов до того, как советские корабли — 30 секунд после начала применения частотных скачков — замедлили ход и остановились. Полковник КГБ Борис Григорьев объяснил в том же документальном фильме на канале SVT, что до того момента Советский Союз не особо беспокоился, и что они не верили, что Швеция повысит тон. После того, как шведы начали использовать частотные скачки, Советский Союз сообщил через посольство, что они отзывают обратно требование самим забрать подлодку. Два эксперта из института Оборонных исследований (FOA) — Ларс-Эрик де Гир (Lars-Erik de Geer) и Ларс Бэкман (Lars Bäckman) — прилетели в Карлскруну, чтобы провести обычную проверку. Никто на тот момент не верит всерьез, что у С-363 есть на борту ядерное оружие, но пара экспертов все-таки взяла с собой небольшие аппараты для измерения возможного гамма-излучения. Вечером четверга они на пластиковой лодке выходят во фьорд Госефьерден и швартуются к подводной лодке. Когда сотрудники FOA сканируют корпус подлодки, датчики реагируют. Советский экипаж наверху башни С-363 кричит по-русски и тыкает в сторону сотрудников (FOA) автоматами. Ларс Бэкман и Ларс Эрик де Гир решают, наконец, прекратить обследование. Премьер-министр Турбьорн Фэллдин и руководство вооруженных сил вскоре после этого получают информацию о том, что на борту подлодки, вероятно, есть уран, одна из основных составных частей атомного оружия. Верховный главнокомандующий Леннарт Юнг (Lennart Ljung) тут же отменяет свой визит в Советский союз, который был запланирован на дату меньше, чем через месяц. Вечером пятницы Советский Союз внезапно идет на уступку. Капитан подводной лодки Гущин может быть допрошен — если двум советским дипломатам Юрию Просвирнину и Борису Григорьеву позволят присутствовать. Швеция соглашается и начинает планировать допрос. Незадолго до полуночи управление округа Карлскруны решает оцепить фьорд, чтобы попытаться воспрепятствовать саботажу подлодки. Тому, кто нарушит запрет, грозит штраф в 10 000 крон. Советский союз понимает, что шведы знают о лодке почти все, и в субботу шведское правительство получает от правительства СССР уникальное извинение. Высказанные сожаления о нарушении воспринимаются как дипломатическая победа Швеции, и Советский союз выставляется на посмешище в мировой прессе. Льет дождь, и шведские вертолеты стрекочут над Торумшэр как для того, чтобы перевозить военных по фьорду, так и для того, чтобы припугнуть русских. Шведская легкая пехота усердно участвует в учениях на прилегающем побережье и регулярно показывается экипажу лодки. Телеграфисты на С-363 работают круглыми сутками, чтобы передавать сообщения от руководства лодки командованию в Москве. Ситуация на подлодке тяжелая. Карл Андерсон, 2013: «Персоналу подводной лодки ужасно тяжело. Когда лодку двигает по мели, раздаются удары и хлопки, и вся еда, которую они пытаются готовить, сгорает, когда она в такие моменты наклоняется. Политический руководитель Беседин по горло занят тем, что постоянно присматривает за 58 другими служащими, ведь они находятся в 35 метрах от шведской земли, и ему нужно следить, чтобы помешать им совершить предательство и дезертировать». Советский союз по-прежнему надеется суметь скрыть то, что на С-363 есть ядерные боеголовки. Вечером воскресенья посол Михаил Яковлев сообщает министру иностранных дел Уле Уллстену: капитан подлодки Гущин покинет С-363 и может быть допрошен на шведской территории. Русским нужна телефонная линия, чтобы поговорить со своим посольством. Лодка шведской береговой охраны, дежурный крейсер Tv 103, который может подключить свою радиолинию к стационарной телефонной сети, в понедельник 2 ноября получает задание приблизиться к С-363. Чего советское командование не знает, так это того, что у Tv 103 корпус из пластика, который не задерживает радиоактивное излучение. Изнутри крейсера сотрудники FOA¬ смогли продолжить свои измерения. Эксперты по излучению теперь уверены: на подлодке есть уран-238, всего в одной сухопутной миле от Карлскруны. В половину второго коммандеры Карл Андерссон и Эмиль Свенссон (Emil Svens¬son) начинают шестичасовой допрос капитана С-363 Гущина на борту шведского торпедного корабля «Вэстервик» (Västervik). «Политический офицер Беседин настаивает на том, что он должен присутствовать, вероятно, из страха, что Гущин дезертирует. Нас это совершенно устраивает. На допросе мы разделяем Гущина и Беседина, и версии, которые они дают, заставляют меня думать, что они плыли не на одной лодке. У них обо всем разные точки зрения, рассказал Карл Андерссон в 2013 году. Гущин по-прежнему отказывается принять то, что С-363 находится не в Польше. Он говорит, что подводная лодка допустила навигационную ошибку, когда она трое суток подряд шла со скоростью всего 2,5 узлов под водой. «Чем медленнее идешь, тем хуже работают измерительные приборы. Русские пытались сделать астрономические вычисления с помощью секстанта, и сказали, что подумали, что видят Борнхольм, а на самом деле это было побережье Блекинге», — рассказал Карл Андерссон. Пока идет допрос, в Вэстервике начинается шторм, и С-363 опускается на бок. Подлодка выпускает сигнальные ракеты, призывая на помощь, экипаж утверждает, что лодку скоро разобьет на куски разбушевавшимся морем. Если кислота вытечет из аккумуляторов подлодки, она может превратиться в хлор, утверждают русские. Верховный командующий Леннарт Юнг дает добро на то, чтобы снять подлодку с мели. Но бедствие было трюком, говорит коммандер Карл Андерссон. Шведов капитально обманули, заставив помочь снять подлодку с мели. После этого верховный командующий спрашивает правительство, какие меры можно предпринять, чтоб помешать С-363 сбежать. «Пока допускаются любые меры», — отвечает правительство. В четверг 5 ноября премьер-министр Турбьорн Фэллдин сообщает во время передаваемой по радио пресс-конференции, что с большой вероятностью на С-363 есть несколько ядерных зарядов и с еще большей вероятностью на ней есть уран-238. «Это самое примечательное нарушения шведских границ со времен второй мировой войны», — заявляет Фэллдин. В пятницу утром U137 С-363 эскортируется в сторону дома. Море сильно волнуется, когда телекамеры всего мира следят за драмой с военного парома Bore, который сегодня выполняет роль пресс-корабля. Вообще-то шведский командор Родерик Клинтебу (Roderick Klintebo) должен передать подлодку советскому эсминцу «Образцовый», который стоит в пяти километрах оттуда в международных водах, и получить письменное подтверждение об этом от вице-адмирала Алексея Калинина. Но из-за суровой погоды Клинтебу вынужден руководить передачей по радиоканалу. «До встречи», — загадочно говорит Калинин, когда С-363 оказывается под его ответственностью. Эпилог Эксперт оборонных исследование Роберт Дальшо (Robert Dalsjö), который написал докторскую на тему тайного военного сотрудничества Швеции с западными странами в ходе холодной войны, не захотел в 2013 году во время встречи с газетой Expressen рассказать, какая у него была позиция в тех дебатах, которые затем последовали по поводу действий шведского правительства. «Должны ли мы были передать русским U137 или С-¬363 — так она на самом деле называлась, как выяснилось позднее — разобранную на части в деревянных ящиках? Я не знаю. Но что сделали бы русские, как вы считаете, со шведским экипажем и подлодкой, если бы та села на мель в русских водах?» — сказал Дальшо. Еще до того, как русская подлодка села на мель в Госефьердене, в Швеции росло напряжение между мирным движением и теми, кто хотел усилить оборону. В 1970-х годах имел место ряд инцидентов с подводными лодками, но летом 1980 года их схема изменилась в связи с тем, что иностранная подводная лодка не отклонилась от курса, когда на нее наткнулись в шведских водах. «До того момента, как подлодка села на мель у Карлскруны, многие утверждали, что военные придумывали случаи с нарушением границ подводными лодками, чтобы выбить больше денег. После случая с С-363, факт существования подлодок-нарушителей уже нельзя было отрицать», — рассказал Роберт Дальшо газете Expressen в 2013. Три комиссии по подводным лодкам в 1983, 1995 и 2001 году пришли к различным выводам относительно нарушений границ подводными лодками. «Вопрос с подводными лодками почти сравнялся с делом убийства Улофа Пальме. Есть ряд разных теорий заговора, например, о том, что за нарушениями стояли американцы. «Разумная же версия была такова, что за большей частью инцидентов с подлодками стоял Советский Союз, у которого через Варшавский договор было 50 подлодок в Балтийском море», — заявил тогда Дальшо. Он не захотел сказать, правильно или неправильно действовало правительство во время кризиса в Госефьердене. «Я могу лишь констатировать, что правительство избрало средний путь. Подлодку задержали, экипаж допросили, а затем отпустили. Русские были унижены, когда оказались перед камерами, и стало ясно, кто хозяин положения». Когда С-363 села на мель, Карл Бильдт (Carl Bildt) был членом парламента, и он считал, что с кризисом можно было разобраться лучшим образом, что Швеция в принципе лишь отдала честь русским и отправила их подлодку обратно домой. Бильдт, конечно, уже тогда был государственным секретарем координационного секретариата правительства, но когда он стал членом государственной комиссии по подводным лодкам, его карьера стала развиваться еще быстрее. Когда главный штаб министерства обороны в начале 1990-х годов сообщил, что некоторые из звуков в делах о предполагаемых нарушениях границ подводными лодками могли быть изданы животными, скорее всего выдрами или норками, политические противники Карла Бильдта освистали его. Бильдта также критиковали за то, что он в письме к тогдашнему российскому президенту задал вопрос о продолжающихся вторжениях подводных лодок. «Правда заключается в том, что Швеция все 1980-е годы и в первые годы 1990-х подвергалась повторяющимся и настойчивым подводным операциям, чьей целью была оборона Швеции в центральных частях страны», — написал Карл Бильдт на своей странице. Тогдашний министр иностранных дел Ула Уллстен, годы спустя после драмы, развернувшейся в Госефьердене выпустил свои мемуары в 2013 году, ни о чем не жалеет. Он выглядит весьма довольным, когда вспоминает события прошлого: "В течение суток все взгляды были направлены на Швецию, которая вот так бросила вызов сверхдержаве. Но мы следовали своей линии, соблюдали международное право и при этом добились того, чего хотели. Русским пришлось мало по малу сдаться. На очевидца Пэра Соллина (Per Sollin), который присутствовал в кухне тестя, когда Бертиль Стуркман ворвался туда и рассказал о подводной лодке, севшей на мель, многие дни спустя обрушивался шквал звонков от СМИ. Они хотели знать, что он видел с моторной лодки, будучи всего в нескольких сотнях метров от С-363. «Телекомпании даже предложили доставить меня на вертолете, узнав, что я должен ухаживать за маленьким сыном. Я помню, как один репортер с испанской телекомпании спросил: «is it really true?» И о том, что подлодка на мели существовала в реальности, Пэру Соллину пришлось еще многие годы рассказывать на разных телеканалах, и на пятилетний, и на десятилетний юбилей события. «В моем представлении, невероятно сложно сказать что-то про эту подводную лодку. Русские, возможно, были не совсем трезвыми или их навигационное оборудование дало сбой. Эта истерия здесь на побережье была ощутима еще несколько лет», — рассказал Пэр Соллин в 2013 году. Политический офицер подводной лодки Василий Беседин после того, как лодка села на мель, получал лишь бессмысленные рабочие задания. Уже после он заявил, что экипаж был рад выйти из ситуации живым. В 2009 Беседин выпустил книгу «Из С-363: мой собственный рассказ» («Inifrån U137: min egen berättelse») по-шведски. Однако многие из данных, указанных в книге, вызывали сомнения, и их было трудно проверить. Беседин с уважением отзывался о коммандере Карле Андерссоне, который снабдил русских питьевой водой. Карл Андерссон вначале получил похвалу за свои действия. Министр иностранных дел Ула Уллстен послал телеграмму, выражающую одобрение и благодарность. Верховный главнокомандующий Леннарт Юнг приехал в Карлскруну и держал речь честь Андерссона. Юнг передал коммандеру стеклянную вазу и во время последовавшего спросил, как Андерссон чувствовал себя, когда «на его плечах покоились покой и благосостояние государства». «Когда я ответил, что я воспринимал ситуацию не совсем так, а просто делал свою работу и следил, чтобы русские черти делали так, как мы им сказали, а также держал посторонних людей на расстоянии, верховный главнокомандующий выглядел немного разочарованным». Несколько месяцев спустя мнение изменилось. «Меня стали считать чуть ли не предателем из-за того, что я не согласился с мнением руководства министерства обороны, что русские намеренно вторглись в страну. Начальство, которое это заявляло, совсем не знало фарватера». Карл Андерссон продолжал утверждать, что, по его мнению, С-363 действительно ошиблась в навигации. Два года спустя его повысили в звании, но отстранили от любой оперативной деятельности, а вместо этого сделали руководителем военно-морских школ в Карлскруне. «Это была престижная работа, но не имеющая никакого отношения к бою». Когда Expressen встретилась с ним в 2013 году, Карл Андерссон предпочитал избегать говорить о С-363. «За то, что у тебя другое мнение, чем у руководства, приходится платить. Конечно, было бы странно, если бы русские периодически не заходили в шведские воды и позже, но я скептически настроен к идее о том, что это происходило в таких масштабах, как утверждают военные».