Притяжение Архангело: в северной деревне реставрируют приплывшую по реке часовню
Эта самая деревянная часовня действительно когда-то приплыла. Реставратор-архитектор Александр Матюхин рассказывает об этом слегка нараспев, при этом сам он похож на гусляра или сказителя из былины. Сейчас она стоит на высоком берегу. Вокруг дома — словно декорации из фильма про старую Русь. Часовня, которая приплыла — Часовня — интересная история. В пяти километрах отсюда стоит деревня Забивкино. Туда в 20-е годы ХХ века часовню принесло паводком, — Александр смотрит немного вверх, будто представляя, как это было. Река Онега аккуратно поставила часовню на берег в Забивкине. И там она служила местным жителям еще долгие десятилетия. — В этой часовне базировались, можно сказать, местные староверы-скрытники, — повествует Александр. — Они в Забивкино жили. Староверов на Каргополье было мощное движение. Они в этой часовне реально молились чуть ли не до 80-х годов ХХ века. Александр показывает оформление косяка. — Смотрите: тут "ушки" — это ХVIII век! Так делали косяк под обшивку. Это настоящее народное зодчество. К ХХI веку от "плавающей" часовни осталось немного. Поэтому ее отдали артели реставраторов в Архангело. Те совершенно не планировали заниматься этим маленьким объектом, но поразила легенда, и сам процесс тоже оказался увлекательным. Сейчас часовню буквально склеивают из кусочков. Некоторые фрагменты стен выглядят как мозаика: среди старого темного дерева многочисленные заплатки из нового светлого. Реставраторы поставили задачу сохранить от прежней часовни максимум. — Вот тут все наклеено. Старое бревно, а к нему фрагменты нарощены. Тут было что-то гнилое — вклеили вставочки, — Александр проводит рукой по бревну. — А тут полностью новое. Было старое бревно, была полочка, мы ее полностью переклеили. Это такая технология — круглый угол вытесан и скобелем (специальным ножом — прим. ТАСС) заглажен. Мы тоже так делаем — тешем и скобелем заглаживаем. Мы стараемся повторить технологию. Используем, конечно, электро- и бензоинструменты, но все следы убираем. Что остается? Топор, скобель. Небеса в заброшенном храме Как рассказывает совсем еще молодой архитектор, получилось вроде как само собой, что часовней занялись. Вообще, он впервые приехал в Архангело в 2010 году с коллегами — делать обмеры двух старых церквей для проекта реставрации. Старинных храмов здесь два: Архангела Михаила 1715 года постройки и Сретенская церковь, более позднего времени. У Михайловской — уникальная кровля, характерная только для Поонежья, а под кровлей на потолке сохранились расписные небеса. Яркие, желто-красно-голубые, с ликами, они выглядят празднично и почти невероятно в заброшенном храме. Проект реставрации тогда сделали, но оказалось, что стоить она будет баснословно дорого. — Местные жители захотели восстанавливать храмы, и стали они искать, что-то узнавать, им сказали — надо 35 миллионов, — рассказывает Александр Матюхин. — Они, конечно, испугались. Но проект реставрации есть, и какие-то работы планируется провести уже этим летом. Тем временем артель занимается часовенкой и строит новый храм на собранные пожертвования. Храм Пахомия Кенского — в честь местного каргопольского святого — уже почти готов. Службы там идут. Храм теплый, построен, что называется, без единого гвоздя. Старые церкви консервируют до лучших времен. В конце июля вместе с жителями деревни обкосили вокруг траву, чтобы избежать пожаров. Планируют починить кровлю храма Архангела Михаила, поскольку течет. — Простоят они стойко, пока крыша будет. Но начали листы железа отлетать, в этом году уже будем что-то делать, — объясняет со своей стороны Александр Сапрыкин. — Полная переборка нужна для полной реставрации той и другой церкви. Это звучит громко, но это опыт многовековой. Раньше это было без проблем: любой дом возьми — большинство домов ведь где-то были срублены, их разбирали, перевозили и опять собирали. Тут просто объем побольше, и все, — говорит Александр Сапрыкин. Второй Александр тоже похож на добра молодца из былины. Инженер-электрик по образованию, говорит, что в один прекрасный момент понял, что заниматься электричеством ему неинтересно, а интересно заняться деревянным зодчеством. — Я поехал учиться на плотника-реставратора в Вологодскую область — город Кириллов. Там есть Александр Владимирович Попов — корифей деревянного зодчества. Я у него отучился, работал на двух памятниках у него. А потом случайно — Александр написал в интернете, что храм в Архангело строят и нужны люди, которые могут подтесать лемех на голове (главе храма — прим. ТАСС). Эти частички или чешуйки из осины — они называются лемех (кровельный материал в виде небольших деревянных пластин — прим. ТАСС). Приехал, потесал и понял, что мы нашли общий язык. "Специально выбираю дом похуже" Оба мастера в Архангело переехали из других мест. — Я здесь с 15-го года, здесь живу, женился недавно. Планируем здесь жить и заниматься реставрацией. А Александр Матюхин не просто перевез сюда из Подмосковья жену Валентину. Они и их четверо малышей уже обзавелись в Архангело настоящим крестьянским хозяйством. — Пытаемся тут жить как в деревне: огород, козы, овцы, куры. Я не говорю, что это просто. Но хочется, чтобы деревня была деревней, чтобы и свои продукты были. — А это наш пленный немец! — Александр Сапрыкин хлопает по плечу еще одного товарища, тоже с бородой и топором, но совсем юного. Товарищ шутливо огрызается. Парни не выдерживают и начинают хохотать. Никита Корольков терпеливо объясняет. — Я родом из Москвы, а родители у меня в Германию переехали. В Германии, в Карлсруэ, я бакалавриат закончил как музыковед. Было очень интересно учиться, но я решил, что это не мое, и вот… "Пленный немец" Никита рассказывает, что давно интересовался деревянным зодчеством, очень оно его увлекало. Нашел нынешних коллег в интернете, приехал поработать волонтером, познакомился лично. И теперь собирается переехать в Архангело на постоянное место жительства. Хотя пока живет между Севером России и Германией. — Чтобы в деревне жить, на природе, чтобы хозяйство было какое-то. Сейчас смотрю, какие дома тут есть. Специально выбираю дом похуже, чтобы его отреставрировать, в порядок привести. — Как родители отнеслись к вашему решению, Никита? — спрашиваю я. — А как вы думаете?! Северная русская каллиграфия Мы возвращаемся к "плавающей" часовне, и Александр Матюхин говорит, что, возможно, приплыла она из Каргополя. Вроде как есть информация, что там в 20-е годы паводком часовню смыло. И рассказывает еще одну историю. Хранительницей "плавающей" часовни, как оказалось, была последняя на Каргополье профессиональная "писица" — мастер, которая владела искусством древнерусской "каллиграфии" и могла писать буквами, как положено было — "по-старинному". — Один наш помощник приезжал к нам из Питера, — продолжает рассказывать свою былину Александр. — Он дизайнер шрифтов, занимается каллиграфией. Он прислал нам материалы, что здесь, на Каргополье, была одна из последних вообще живых мастеров, кто писал рукописные книги. Мы говорим: ну, хорошо! Потом мы стали узнавать про эту часовню, а нам говорят: "Вот, Настасья Дмитриевна Липишина была хранительницей часовни". А потом выяснилось, что она была последней на Каргополье, кто умел писать каллиграфически, книги переписывать древними шрифтами, от руки, как было принято в старые времена. Александр Матюхин сказал, что на восстановление "плавающей" часовни реставраторы ищут средства. Собственных уже не хватает. А хотелось бы вернуть ее на вторую родину. В Забивкино ее теперь установят повыше — так, чтобы уже точно больше не уплыла. Ирина Скалина
