"Святое семейство" Пугачевой и Галкина: сплошное творчество

Милона, девушка моей мечты, Милона, королева красоты. Она прекрасна, как морской рассвет, На целом побережье лучше девушки нет, нет, нет… Вот говорил себе: не смотри так много телевизор. Тем более подряд. Тем более в субботу вечером. Сначала у Андрея Малахова был Владимир Кузьмин. Потом у «Перисхилтона» — да, тот самый Милонов. Который сказал на всю Россию, то есть спел, как церковный дьячок: «Парней так много холостых, а я люблю женатого». Такой каминг-аут. А мы и не сомневались! Нет, просто человек умеет посмеяться над собой — ну хоть за это мы можем его уважать? Но я не про «Перисхилтон» и не про Милонова, сколько можно. Про святое семейство. Пришла, значит, Алла Борисовна к Кузьмину, такая вся из себя красивая, молодая. И джинсовый голубой костюмчик ей очень идет. Сказала: «Вам тут клубничка нужна, про творчество, про его песни никто говорить не хочет». И давай про песни. О том, чем друг Владимир болеет, что принимает, как она его посылала за ручкой, а он с зубной щеткой приходил — ну сплошное творчество! Впрочем, Пугачева, как та Мадонна, уже сама может выбирать, на кого производить впечатление, а на кого — нет. На всех произвела, безусловно. Студия стояла, и не на ушах. Просто стояла — перед ними была звезда, ну прямо как новенькая. А еще, когда вышла на всеобщее обозрение последняя жена Кузьмина, Алла Борисовна вышла вон. Что было очень деликатно, тонко, интимно в самом лучшем виде. О деликатности. Малахов тут был просто образец для подражания, интеллигент в пятом поколении. Он общался с Кузьминым так нежно, понимающе. Знал, о чем можно говорить, а что не стоит трогать ни при каких обстоятельствах. Да, Андрюша, можешь же, когда захочешь, не все же одну только Диану Шурыгину приглашать. А на следующий день мы увидели вторую половинку Аллы. Максим Галкин и «Лучше всех!». Почему-то некоторые, даже очень близкие мне люди, считают, что Макс здесь какой-то неестественный, ненатуральный, а «его» дети говорят заученные фразы. Не знаю, но я не вижу этого! Наоборот, жду каждый раз встречи ведущего с очередным гениальным ребенком. Тут главное — разговор, диалог. Да, возможно, была подготовка, но куда же без нее. Лучшая импровизация — хорошо подготовленная импровизация. Я получаю удовольствие от того, как Макс общается с детьми. Каждый этот отдельно взятый номер можно (нужно!) помещать в Интернет, делать отдельный ролик. Потому как там и игра, и образ, и отношение, и все то же понимание маленького человека. К которому Галкин относится как к большому. А тот, в свою очередь, к нему — как к своему ровеснику. Действительно, это точнейшее попадание в характер программы, в его нерв. «Надоело быть маленькими, миленькими» и «не спешите взрослеть!». А святому семейству спасибо за душевно проведенный уик-энд. Только и всего. Украина—мать Наша страна называется Украина, а вы не знали? Целый божий день с утра до ночи — Украина, Украина, Украина… В одно и то же время на разных каналах — Украина. Ведущие разные, а страна одна, тема одна. И все тот же Слава Ковтун, перепрыгивая из шоу в шоу, светится от счастья. И тот же политолог Марков злится от собственного интеллектуального бессилия. Все те же… Это ненормально на самом деле, это диагноз. И еще это говорит, что у нас, у России, рыльце в пушку. Мы сами не понимаем, как далеко зашли. ТВ создает иллюзию, будоражит эмоции. В этих программах практически нет такой страны — Россия. Нет нашей коррупции, наших проблем, наших мерзостей. Всеми мыслями мы там, в Киеве. ТВ может абсолютно все. Если бы эти ток-шоу говорили нам с утра до вечера, что мы все еще живем в СССР, мы бы поверили, обязательно. Даже не сомневались. Пойди уберегись от таких инъекций «правды» в голову. Это как американский лошадиный зад: если его показывать ежедневно, он, конечно же, станет президентом. Кажется, уже стал. Но наши пропагандисты — лучшие в мире. Может, пора уже сделать отдельное ТЭФИ — только для пропагандистов? Или специальную номинацию «Лучший пропагандист года»? Только не надо вмешивать сюда журналистику, это совсем другая профессия. Я завидую. И не Соловьеву даже, хотя кто, если не он? Я завидую Андрею Норкину и Ольге Беловой, ведущим программы «Место встречи» на НТВ. Просто не понимаю, как они это делают. Я хочу быть таким же невозмутимым, как Норкин. Не позволять себе ни тени сомнений, нести в себе некую сакральную истину. И чтобы глаза также светились от собственной непогрешимости. Я не умею так. Во всем сомневаюсь, прежде всего в себе. Знаю, что ничего не знаю. Задаю вопросы, но почти никогда не знаю правильный ответ. А Андрей Норкин и Ольга Белова знают. И еще они умеют выслушать чужое мнение и тут же, вмиг переобувшись на лету, сделать его своим. Это просто Кашпировские какие-то... Они оба так контролируют процесс, эмоцию, смыслы — любо-дорого смотреть. А ведь практически бывшие дикторы. А Норкин еще бывший либерал в собственном соку. И тут такое преображение! Играл до последнего Я больше не могу смотреть хоккей. Из-за Гимаева. Понял теперь, насколько он был для меня важен. Его нет — и хоккея нет. На «Матч ТВ» есть замечательные хоккейные комментаторы — Александр Ткачев, Роман Скворцов, Денис Казанский, Дмитрий Федоров… Но я-то видел, чувствовал, какое они сами получали удовольствие, работая с Гимаевым. Потому что Гимаев все объяснит, ненавязчиво, но очень точно. Потому что с ним так легко найти общий язык. И это касалось не только хоккея. Он говорил современно, не бросался специальными терминами, и все было понятно. И еще понятно, какой это был душевный человек. Я хорошо помню его в игре: такой большой защитник, играющий очень правильно, по-тихоновски. И все он прошел с ЦСКА и со своим тренером — чемпионат Союза, Кубок европейских чемпионов, незабываемые выезды армейцев в Канаду и США… Все, кроме сборной. Окончание спортивной карьеры — болевое место для очень многих. И не каждый с этим справляется, даже самые великие игроки. Не каждый в своей жизни «до» равен себе «после». Бывают же просто трагедии, мы знаем. А Гимаев, повесив коньки на гвоздь, все рос и рос. Как тренер, как личность. Как комментатор! Он стал великим комментатором без всякого преувеличения. И теперь хоккей без него — не хоккей. А «повесил коньки на гвоздь» — это неправда. Да и не бывает так. Он все время играл. Играл до последнего.