Разве может какая-нибудь другая страна в мире дать человеку то ощущение великой, грандиозной безнадежности, какое дает ему февральская и мартовская Россия? Разве может какая-нибудь другая страна в мире дать человеку то ощущение великой, грандиозной безнадежности, какое дает ему февральская и мартовская Россия? Серое небо без малейших проблесков солнца. Грязный, с черными проплешинами, подтаявший снег. Бетонные многоэтажки, хаотично и безобразно раскиданные под этим небом, в этом снегу. Работники ЖКХ, что-то уныло ковыряющие в замерзшей земле. Вывески и объявления – продаем контрафакт, купим волосы, деньги быстро, ломбард, букмекерские ставки, бриллианты, салон красоты, деньги прямо сейчас. Усталые люди – обходящие лужи, скользящие с тяжелыми сумками на льду, торопящиеся к маршруткам, где уже сидят другие усталые люди. Гаражи и заборы. Надписи на заборах: АУЕ, АУЕ. Это тюремные надписи. Голые черные деревья. Офисные и заводские здания того особого, уродливого стиля, какой был популярен в позднем Советском Союзе, и которому не хочется искать никаких архитектурных определений, а хочется просто сказать: уродливый стиль. Эти здания выглядят так, словно бы их специально делали такими. А давайте уродство построим? А если еще похуже? Строительные краны, канавы с глиной и мутной водой. Нарядные женщины, которые перебираются через глиняные канавы по доскам, стуча каблуками. Замызганные какой-то пакостью автомобили, ботинки, замызганные реагентами. Электрички. Медленные, забитые электрички, с пассажирами, которые отгородились от электричек наушниками, и все-таки слышат: следующая станция Нижние Котлы. Трубы дымят. И другие трубы – они не дымят. Колючая проволока по забору. Надпись на заборе: «Быть воином». И снова серое небо, окна панельных домов, лед, грязный снег и серое небо. Где еще в мире есть эта великая безнадежность, это особое, бесконечное уныние? Мне так же плохо, как и этому миру, и я унываю с ним вместе, со всеми кранами, гаражами, заборами, лужами, маршрутками, подтаявшими сугробами и купленными волосами. Но я умею быть воином. Я люблю мой русский февраль, русский март. Источник: Блог Дмитрия Ольшанского Дмитрий Ольшанский, публицист