"Раньше были красивые, сейчас - так себе". Как жить, если твоя соседка - проститутка

— Что случилось? Почему первый адрес сорвался? — Думаю, телефон прослушивают, но не уверен. — Егор закуривает. — Мы каждый раз меняем симки. Тут я звоню, мне говорят — мы сегодня не работаем… Хотя обычно четверг — «рыбный» день. — Закупщик уже внутри? — я оглядываюсь. Мы стоим возле пятиэтажки. Я, оператор, Егор и еще двое парней из той же общественной организации. Недалеко припаркована машина со съемочной группой другого канала. — Да. Скоро будем заходить. Полицию мы уже вызвали. Смотрю на часы. Через 7−10 минут машина со стражами правопорядка должна быть тут. Первая проблема — как попасть в подъезд. На дверях кодовый замок. — Егор, а твой человек сможет впустить нас? Егор на секунду задумывается, а потом начинает кому-то писать сообщение. — Да, он откроет. Девочки ведут себя тихо. Такие рейды проводятся по одной и той же схеме. «Закупщик» под видом клиента попадает в квартиру. Его задача на «скрытку» снять, как девушки озвучивают свою стоимость и берут деньги за услуги. Бывает по-разному: комплекс «все включено» — 2500 рублей, а бывает только «классика» — за 5000. Цена, как правило, зависит от округа и элитности товара. После этого «закупщик» сообщает коллегам, что можно заходить. — Добрый вечер. Кто полицию вызывал? — люди в форме смотрят на нас с удивлением. Представляемся, показываем удостоверения. Общественники объясняют, что проводят рейд, что в квартире на первом этаже бордель и что там сейчас находится их человек. Полицейских двое. Один идет с нами внутрь, второй в это время кому-то звонит: «Да! И тут телевидение, ага, аж два канала. И эти… из… Эй, кто вы? Что за организация?» Не успеваем подняться, как нужная дверь открывается. Из нее вылетает мужчина и почему-то бежит не на улицу, а вверх по лестнице, при этом практически кричит в телефон: «Да, да, и менты! И камеры!». Но на него почти не обращают внимания. В квартире очень накурено и душно. Не протолкнуться. Полиция, общественники и телевизионщики. Девочки пытаются спрятаться. Налево — кухня. Прямо и направо — две комнаты. Видно, что ремонт здесь делали давно и на скорую руку, так, для красоты. Обстановка нежилая. Женские вещи в больших дорожных сумках, но в углу спальни — сушилка с нижним бельем. На стене — плазма. Кровати застелены леопардовыми покрывалами. Про себя отмечаю: какое стереотипное ложе страсти — леопард, красный бархат, практически в каждом притоне одно и то же. Именно эти кровати всегда кажутся самыми обитаемыми местами в квартире. И кухня. Кухни московских борделей очень домашние. На плите — сковорода с остатками какой-то зажарки, на столе — порезанный для салата помидор, в холодильнике — кетчуп, майонез и шампанское, явно для клиентов. «Отрава…», — отмечает один из полицейских. — Молодой человек, Конституцию нашу почитайте. 51 статья гласит о том, что я имею право не свидетельствовать против себя. Уберите камеру! Я не буду общаться! — недовольный голос раздается из-под полотенца. Так всегда происходит — как только девушки видят камеры — сразу прячут лица. Я оглядываю комнату: у шкафа стоит «одеяло», у окна — «пуховик», на кровати сидит «полотенце». Четвертая жрица любви, несмотря на шум, крепко спит. Очень устала, наверное. Пятая, темнокожая, кривит губы в ухмылке и пытается закрыться волосами. Через минуту ее уводят на кухню, чтобы составить протокол. — Вот из ё хэппи бёздэй дэй? — полицейский уже узнал, что ее «нэйм из Джулия», а «фэмили из Томсон». Как ни странно, но якобы не говорящая по-русски Джулия из Ганы почему-то поняла, что «фэмили» — это именно фамилия, а не семья, как на самом-то деле. — Первый раз попадаетесь? — Да… — Не самые приятные ощущения? — Ну, да… — А работаете сколько? — Полтора года… — Ну, с дебютом… У журналистов свой юмор. Иногда жестокий, но в целом, к ситуации относятся с пониманием. Девочки бегают курить на кухню. Так же — под прикрытием. Одна из Брянска, вторая из Самары, третья… Из рейда в рейд становится ясно — почти все приезжие, из России, стран ближнего, дальнего и очень дальнего зарубежья. Худые и полные, похожие на школьниц и совсем взрослые. Гюльчитай, открой личико… Клиентов заведения, если попадаются во время рейда, как правило, не снимают. Мол, жена, дети. — Два клиента этого заведения просто напали на меня! Перепутали с этими дамами! Сломали мне зонт, и у меня было сотрясение мозга! — Мария живет в квартире напротив. Несмотря на поздний час, впустила нас и отвечает на вопросы. Таких борделей в обычных жилах домах — тысячи. «Двушки», «трешки», целые подвалы на 18 комнат — но все в многоэтажках. И пока владельцы притонов получают доходы, местные жители просто боятся выходить из своих квартир. Люди жалуются на шум, драки, крики среди ночи, на то, что ошибаясь дверью, пьяные и агрессивные клиенты часто звонят им, днем и ночью. На лестничной площадке оставляют «сюрпризы» в виде презервативов, шприцов, нижнего белья. — У меня и справка есть о сотрясении. Сделала, когда заявление писала. Но они не приняли его! В нашем отделении полиции! И участковый все знает. Четыре раза его вызывали. Я и соседи… В этот момент Егор и другие общественники, две съемочных группы и даже сама Мария опускают глаза в пол. Участковый всегда знает. Но бордели продолжают работать на прежних адресах. Что же делать, если твоя соседка — проститутка? — А у меня дочь, понимаете? Как ее одну отпускать, когда тут эти… — Андрей живет этажом выше. По его словам, самих девушек охраняют, в притоне постоянно сидит некий Александр. Выходит редко, но метко… прошлой зимой с другом устроил стрельбу на улице. Почему же мы сегодня с ним не встретились? Я вспомнила мужчину, убегающего вверх по лестнице и кричащего в телефон. А еще маленькую беспроводную видеокамеру над входом в бордель и компьютер с онлайн трансляцией на кухне. Как правило, слежка ведется по всему притону, чтобы девочки не подрабатывали на стороне, для себя, да и вообще… не обманывали хозяина. — Сейчас приедет следственно-оперативная группа, девочек всех заберут в отдел полиции. На них будет составлен административный штраф в размере 2,5 тысяч рублей, — пока Егор переводит дух, я задаю следующий вопрос, вполне логичный. — А дальше? — А дальше… как показывает практика, они возвращаются назад и занимаются тем же самым… Максимальный штраф за занятие проституцией — 2,5 тысячи рублей. Час работы — три тысячи. Простая математика. С буквой закона сложнее. За организацию притона — штраф до полумиллиона рублей и даже лишение свободы на срок до пяти лет. Но найти организатора и доказать его причастность — сложно. Причем настолько, что в одних и тех же квартирах бордели существуют годами. — Девочек вижу иногда, правда, они постоянно меняются… Знаете, раньше были красивые, а эти — так себе… Потом, словно опомнившись, Мария попросила не показывать ее. Наталья Храмова