Еще один памятник архитектуры стал жертвой бизнес-интересов

На востоке Москвы огонь неожиданно уничтожил пожарную каланчу. Можно было бы и не заметить произошедшего, если бы это не была постройка начала прошлого века и вновь выявленный памятник архитектуры. А еще, если бы пресловутая пожарная каланча совершенно случайно не помешала чьим-то грандиозным бизнес-планам. Так что версия об умышленном поджоге стала для следствия одной из главных. Если архитектура — это застывшая музыка, как сказал Гёте, то каменные мелодии истории Москвы одна за другой сгорают на алтаре строительного бизнеса. Последней жертвой огня пала старинная пожарная часть с каланчой на востоке столицы. Это единственное сохранившееся строение древнего села Черкизово. С 95-го года пустовало, а в прошлом году признано памятником, что явно помешало чьим-то бизнес-планам. "Был проект строительства трёхэтажного офисного здания с подземным паркингом. Фактически здание шло под снос, но после того, как здание было поставлено на охрану, у него появилась эта защитная функция", - говорит москвовед Сергей Клычков. Собственники заявляют, что знать не знали ни про какие памятники. "Были разговоры, что эта пожарная часть имеет какую-то культурную ценность. Есть протокол 2005 года, где присутствовал Департамент культурного наследия, который признал, что здание не представляет никакой культурной ценности и подлежит сносу", - уверяет представитель компании-собственника Александр Пивоваров. "Собственник ООО "Магнит" было уведомлено о том, что здание является выявленным объектом культурного наследия. "Магнит" получит от Департамента культурного наследия предписание о срочном проведении первоочередных работ и его приведении в соответствии с историческим обликом", - сообщил Алексей Емельянов, руководитель Департамента культурного наследия города Москвы. Точно также, как Черкизовская пожарная часть, со всех сторон вспыхнуло в конце июля здание бывшего Бадаевского пивоваренного завода на Кутузовском проспекте. Буквально через 5-7 минут огонь объял уже тысяч квадратных метров. Версию с коротким замыканием погорельцы назвали смешной. И опять - памятник промышленной архитектуры XIX века, творение знаменитого архитектора Клейна. "Его архитектурное качество даже в ряду этой краснокирпичной промышленной застройки - особое архитектурное решение, которое переплетает и романский стиль, и русский модерн, и фрагменты немецкого бюргерского города", - рассказывает Ирина Коробьина, директор Государственного музея архитектуры им. А. В. Щусева. Легендарный Бадаевский пивзавод, проработав более 140 лет, закрылся в 2004-м, тогдашние власти Москвы вздумали возвести на его месте элитное жилье. Не вышло, однако планы остались. Памятник просто не мог не сгореть. И его реставрация под вопросом. "Иногда производят снос во время реставрации. Начинают якобы реставрационные работы, разбирают деревянное здание и останавливают работы", - рассказал Владимир Хутарев-Гарнишевский, председатель совета Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Именно так в августе 2014-го погиб редкий образец московского модерна. Доходный дом Прошиных начала XX века на 1-й Тверской-Ямской затянули сеткой под предлогом реставрации фасада. И от модерна осталось только тряпка. "Это просто беспредел со стороны застройщика. Поэтому мы примем самые жесткие меры", - пообещал Марат Хуснуллин, заместитель мэра по вопросам градостроительной политики и строительства. Разрушителям грозит лишь небольшой штраф. Формально дом не являлся объектом культурного наследия. Впрочем, даже госохрана памятников не останавливает застройщиков. Год назад компания "Мортон" в одну ночь снесла здание Военного госпиталя времен Первой мировой войны, связанное с именами императора Николая II, его супруги и дочерей, бывших здесь сестрами милосердия, несмотря на охранный статус, заявленный Департаментом культурного наследия. Чтобы прекратить это варварство, Обществом охраны памятников разработан законопроект, запрещающий снос исторических зданий. Москва стремительно утрачивает вечную ценность — неповторимость исторического облика. Как сказал Иоганн Вольфганг Гёте, нет ничего разрушительнее деятельного невежества.