Поставят ли на родине Антоновского мятежа памятник примирения

После фиаско нашей футбольной сборной на чемпионате мира в Интернете острили: "Где теперь проводить чемпионат России? В Большой Ржаксе. Хотя бы скучно не будет. И близко до вокзала: сто километров от Тамбова". Самих большержаксинцев волнуют далекие от сетевых анекдотов вещи. Большая Ржакса - те самые края, где Андрей Смирнов снимал свой знаменитый фильм об Антоновском мятеже, куда докатилось "Красное колесо" Александра Солженицына и где 55 местных фермеров пытаются поставить памятник своему прошлому. Но прежде - разобраться в нем: на форуме "чатятся" потомки тех, кто "ловил бандитов-антоновцев", и тех, кто "защищался от грабителей-красноармейцев". Кому повстанец, кому бандит Один из критиков фильма Андрея Смирнова "Жила-была одна баба" назвал крестьянскую Россию градом Китежем, который медленно, но неумолимо уходит под воду. Среди местных немало тех, кто считает участников восстания против советской власти не бандитами, а повстанцами. Например, тамбовский провизор Татьяна Макарова, которая и начала дискуссию на форуме. Так увлеклась историей своего села, что добралась до московских архивов, - собирается делать книжку. Ее бабушка хотя и не любила распространяться о службе своих двух "дядьев" у Александра Антонова, но была уверена, что "боролись они за свое добро, ведь выгребали зерно из погребов, вплоть до семенного фонда, просто дрались за жизнь, зимой без зерна никто бы не выжил". Отклик на пост Татьяны мгновенно пришел даже из Польши: Татьяна Перова тоже разыскивает материалы для книги о своем роде. Ее родственник Игнат Анисимович Дроков "был в другом окопе", поскольку служил первым председателем Волревкома. Большая Ржакса - место, где "развит дух предпринимательства и крепкого хозяйствования", "не знающее рабства", - пишут форумчане. Как к такой оценке ни относись, но по-другому сложно объяснить, почему здесь столько успешных фермеров: 55 человек. Сеют ячмень, пшеницу и овес. Вокруг села - квадратные километры подсолнухов: миниатюрных, почти как ромашки, особого масленичного сорта. А рентабельность подсолнечника, утверждают знающие люди, - 300 процентов. Местные фермеры занимаются "меценатством". Идем мимо новой хоккейной коробки: она сейчас хоть и в траве, но все равно лицо села. Кто-то замечает, что народ пить меньше стал, коньки купили, вечера зимой проводят на катке. В складчину восстанавливается красивейшая церковь Николая Чудотворца начала XVIII века. Фермеры дают деньги и на другие нужды нищего, чего уж слова подбирать, сельсовета. Спонсорам есть где развернуться: асфальтированная дорога только в Большой Ржаксе и на центральной улице Перевоза - и та нуждается в ремонте. Нет средств даже на огнетушитель для администрации, да и собственного помещения у нее тоже нет - старое советское здание, в котором нас с фотокорреспондентом принимали и кормили с дороги, давно принадлежит частной иностранной фирме. Сергей Ивашенцев. Даже по внешнему виду понятно, что человек авторитетный. Один из самых успешных предпринимателей в селе. Немногословен: - Сейчас нашли бумаги в Москве, что в 1742 году в нашей церкви было уже несколько священнослужителей. Значит, построили ее еще раньше. Понимаете, какая старина? Реставрируем, конечно. Мы обязаны: деньжонки собираем, люди дают понемножку. Само собой и памятник нужно сделать. С такими, как Сергей, и планирует объединиться Татьяна Макарова, чтобы сделать книгу. Уже связалась со столичным фотографом, который в 70-е годы минувшего века снимал сельчан. К слову, в 70-е, еще до эмиграции, в этих местах побывал Александр Исаевич Солженицын и назвал их "крестьянским раздольным миром", а антоновцев - партизанами. Пытаясь осмыслить причины нечеловеческой жестокости, здесь творившейся, с горечью написал: "Трудно, трудно русских мужиков стронуть, но уж как попрет народная опара - так и не удержать в пределах рассудка". "Стронутыми" оказались и предки фермера: у прадеда была мельница и дом - раскулачили. Прабабку в селе звали спекулянткой, сейчас бы сказали, предпринимательница: масло топленое в Москву возила, а оттуда - галантерею, катушки ниток, иголки, наперстки. Дали три года тюрьмы. "Красные, белые, кулаки, кто их сейчас рассудит, тяжело всем было", - Сергей хотя и интересуется историей, но у него уборка, на долгие разговоры времени нет. Про перерыв в работе, вызванный встречей с журналистами, шутит: "Небольшой дождишка, да лодырям отдышка!" Теория запломбированного вагона В Большой Ржаксе растут сладкие помидоры, ими угощали в каждом доме, а в одном завернули с собой. В усадьбах - обязательный для южной деревни палисадник с "золотыми шарами" и георгинами. И как в любом уважающем себя месте, есть человек-достопримечательность. Здесь - дядя Миша-Левый, или Левша. Несмотря на времена внедорожников, которые проносятся за калиткой его заваленного заготовками двора, продолжает делать телеги, санки и волокуши на лошадиной тяге, совершенствовать способы перетаскивания стогов и придумывать другие уборочные хитрости. Как чуть-чуть выпьет, читает стихи собственного сочинения. Кое-кто из соседей считает, что дурацкие, но, на мой вкус, поэзия. Большая Ржакса - зона бунтарская, когда колхоз развалился, председателя чуть ли не каждый год меняли С дядей Мишей нас познакомила Наталья Васильевна Ивашенцева, Наташа. Недавно назначенный глава администрации, председатель сельского совета народных депутатов и староста церковной общины - в одном лице. Статная красавица, мама двоих детей. До того как ее карьера сделала неожиданный зигзаг, была заведующей клубом. А еще раньше - частным предпринимателем: в голодное время ездили с мужем в Москву, продавали свинину, а в Подмосковье и других областях закупали телят. Столицу вспоминает как страшный сон: несколько раз в милицию забирали, как теперь говорят, за несанкционированную торговлю: "Посидела там у них, поплакала, покричала и опять за свое. Жить надо". Это с ее легкой руки в селе сейчас такой бум на историю: местные подружились с Александром Ермаковым, директором знаменитой Ивановки - музея-усадьбы Сергея Рахманинова. Поддерживают его идею поставить общий памятник погибшим во время Антоновского восстания, по историческим источникам ищут места захоронения, поскольку прадедушки были и среди красноармейцев, и среди "бандитов". Обнаружили у заброшенной сейчас Покровской церкви могилу батюшки: в храме прятал тех, кто не хотел воевать ни за белых, ни за красных. "За это ему голову отрубили. Наши бабушки утверждают, что антоновцы. Мы, бабы, собрались, захоронение обиходили, крест брошенный с кладбища принесли, деньги собрали по домам, чтобы надпись сделать", - Наташа рассказывает, что старожилы примерно указали, где священник похоронен, но для точности позвала своего племянника-геодезиста, который землю специальным прибором просканировал, заодно заброшенный источник обнаружил... Под ее началом сегодня три деревни: Большая Ржакса, Перевоз и Семеновка. Мы гоняем между ними по черной, будто бы маслянистой грунтовке в фантастически проходимой "пятерке". Первым навещаем старейшего жителя Большой Ржаксы - Петра Ивановича Макеева. Сам он, конечно, мятеж не застал, "родился после банды", но хорошо помнит рассказы родственников. А в них - никаких коммунистов-эсеров. Только бессилие простых людей перед бандитским беспределом, который приходит за любой революцией. Убивали за понравившийся тулуп или хорошо заточенный топор, рассказывает Петр Иванович: "Когда к одному из моих дедов в очередной раз зашел сосед, тот отрубил себе палец и сказал: "На, больше у меня ничего нет!" Молчим, опешив от такой правды. Петр Макеев - внук автора знаменитых крестьянских мемуаров, не так давно обнаруженных в Большой Ржаксе. Историк и преподаватель тамбовского университета Владимир Дьячков со своими студентами многие годы собирал воспоминания крестьян об Антоновском мятеже. Это гигабайты видеозаписей. Редкие частушки о Гражданской войне: "Едет Ленин на телеге, я за ним вдогоночку, разреши, товарищ Ленин, выгнать самогоночку!"... В Тамбовской области жестко, вплоть до расстрела, боролись с самогоноварением. Одному из студентов попалась школьная тетрадка в клеточку. Автор - Иван Евдокимович Макеев. Владимир Львович предоставил редакции ксерокопию уникального исторического документа. За предложениями без запятых - трагедия простого человека, не белого и не красного. Чтобы было понятно, воспроизвожу со знаками препинания: "На дороге встретились бандиты, в санках пять человек, изрядно пьяные. "Стой, где были?" - "Дровец хотим набрать". - "А где сын Петр, комсорг ваш?"- "Да я не знаю, где он". - "Все, - закричали, - расстрелять лазутчика, он пакет возил краснопузым", - и поволокли отца с дровней... Пуля прошла в живот, били в упор, все взорвали воздухом..." - Понимаете, в чем тут дело...- Владимир Львович во время нашей встречи в Тамбове готов прочитать целый цикл лекций об антоновском движении. Он один из составителей знаменитого "зеленого сборника" документов по теме. Говорит со страстью. - Когда речь заходит о нашей истории, многих устраивает теория "запломбированного вагона": Россия была замечательной страной, жили все дружно, крестьяне процветали, но на немецкие деньги шесть большевиков, прибывшие в запломбированном вагоне, поставили на уши 174-миллионную страну. В этой парадигме все просто: большевики изначальные мерзавцы и кровопийцы, а вожди крестьянского протеста - романтики и рыцари без страха и упрека. Но ни в одном воспоминании, а только у меня их собрано сотни, антоновцы иначе как бандитами не называются. Ну послушайте, как убили отца Ивана Макеева на Николу зимнего? Просто пьяная сволочь, свои соседи (и он их всех перечисляет). Декабрь 1920 года. Еще никаких большевиков нет, никакой продразверстки... Другую семью зарубили, потому что сын старший на польском фронте. А при чем здесь политика и освободительное движение? Все это гораздо сложнее. Тамбовский волк и товарищ Сложность в том, что у обеих сторон - своя весомая правда. Вот глава сельсовета Наташа рассказывает, что в прошлом году, готовясь к юбилею Большой Ржаксы, односельчане засели в клубе и штудировали исторические источники. Выяснили, откуда пошла поговорка: "Тамбовский волк тебе товарищ": - К нам бежали от налогов, которыми крестьян обкладывал Петр Первый. Вот они-то и грабили проезжих. Здесь люди всегда жили зажиточно. И вольно! - Что значит вольно? - В чем воля? Я никогда не считала, что мне государство что-то должно, - объясняет и одновременно воду скотине таскает. Мы на заднем дворе председательского дома: здесь живут телка, пять бычков, три поросенка, куры с цыплятами, две собаки, экзотическая кошка Белла. - Вот я не спилась, не уехала никуда, в провальные 90-е старалась работать. Не было зарплат, зато картошки полно, в погребе - банки с помидорами. Может, вы смеяться будете, но я без этих банок жить не смогу. И без скотины. Чувство какой-то неполноценности, ущербности. Воля в том, что сами себе мы здесь хозяева: сколько повкалывал, столько и есть у тебя. Поэтому и власть любую новую народ наш трудно принимает, присматривается очень долго к человеку. Это она и о себе тоже. Смеется: "Говорю тут односельчанам: нужно дома по новым законам оформлять, а мне в ответ: "Только пришла, а уж командуешь!" Расстраиваюсь, а потом какая-то "стерва" во мне включается: нет, меня голыми руками не возьмешь. Для себя план обдумала: сначала переправу расчистить, пляж обиходить, потом кладбище, - и вперед. Большая Ржакса - зона "бунтарская", когда колхоз развалился, председателя чуть ли не каждый год меняли. Что удивительно, но историк-самоучка Наталья Ивашенцева ухватила в этих своих размышлениях самую суть. Профессионал Владимир Дьячков формулирует ее так: - Как говаривал вождь, гвоздь революции в России - это аграрный вопрос. Существуют в стране две системы: государство-город со своей человеческой начинкой и деревня. Первый говорит второй: "Дай мне хлеба, мяса, рабочую силу, желательно в больших масштабах и бесплатно, плати налоги, пришла война, давай мобилизуйся". Деревня отвечает: "Знать вас не желаю, отстаньте от меня, ничего мы не дадим, будем жить сами. А помещиков вон!" Вот проблема-то вся в том, что аграрный вопрос не может решиться компромиссным путем, путем уступки сторон. Крестьянский вариант решения не может принять никакое государство, никакая система власти. Ни Николай II с карательными отрядами, ни большевики с латышскими стрелками. Позволить этому варианту реализоваться - значит обрушить страну. Ну а крестьяне не приемлют никакой государственный вариант. Закончилось все, извините за старомодный стиль, путем ликвидации крестьянства как класса. Из частного деятеля стал госработником, без средств производства и с зарплатой. Рояль в избе Александр Ермаков, выходец из Большой Ржаксы и директор музея-усадьбы Сергея Рахманинова в Ивановке, вынашивает идею памятника погибшим в Гражданской войне. Когда ему напоминают об испанском опыте примирения в Долине павших, где монумент с надписью "Они любили Испанию", он показывает один из готовых скульптурных эскизов, принявших участие в объявленном музеем конкурсе: убитые крестьянин и красноармеец, а над ними - ворон и волк (куда ж без него, если речь о тамбовской земле)... Будет и Музей Гражданской войны, как говорит директор, на примере разворованной и "пропитой" крестьянами Ивановки. Готовится экспозиция, основанная на архивах ФСБ и МВД. В недавно воссозданной на территории усадьбы дворовой избе уже можно посмотреть первые экспонаты. Прямо у входа - портреты главных персонажей истории крестьянского восстания: Тухачевский и Антонов. Другая уникальная параллель: плакаты Гражданской войны. Известный - с красноармейцем: "Ты записался добровольцем?". И малоизвестный, но практически идентичный, только спрашивает белогвардеец: "А отчего вы не в армии?". Этюд "В новую жизнь": народ растаскивает по домам барское добро. "Я называю эту картину "Прощай, Ивановка", - комментирует Ермаков. - Или вот интересный рисунок: крестьянская изба, куда приволокли рояль, здесь же притулилась свинья с поросятами... А эта работа в очень плохом состоянии, холст разрушается. Министерство культуры России обещает реставрировать. Называется "Раненые антоновцы. 18 августа 1921 года". И там же надпись: "Через час налетели красные, всех порубили". Не было зарплат, зато картошки полно... Вы смеяться будете, но я без своих банок с помидорами жить не смогу - Идея памятника принадлежит замечательному тамбовскому скульптору Дмитрию Салычеву: в Гражданской войне побеждает только зло, его олицетворяет волк, и смерть (ворон), - Александр Иванович обходит вокруг макета, установленного в дворовой избе усадьбы. - А под обломками восстания погибнут все, и крестьянин с топором, и красноармеец с винтовкой. Спустя почти сто лет после Октября и Гражданской мы что-либо изменить не можем. Но должны внимательно, без реверансов в какую бы то ни было сторону, проанализировать, что произошло в 1917 году, который разломил нашу историю на две части. Пример нашей Ивановки: процветающее хозяйство и усадьба до - руины после. Кровавой мясорубке, которая обязательно появляется на "кухне" истории после революции, не место в нашем государстве. Ключевой вопрос - Одна из самых скандальных тем Антоновского восстания - применение красными отрядами под руководством Михаила Тухачевского отравляющих газов против крестьян. Это миф или факт? Владимир Дьячков: Секретные когда-то архивы Министерства обороны доступны. Во время Первой мировой войны газы применяли все воюющие стороны. Тогда газы считались обыкновенным средством поражения противника и не демонизировались. Сотни тысяч снарядов хранились на складах в Тамбовской губернии. Один из складов взорвал Мамонтов, когда здесь был рейдом. Тухачевский появился у нас в конце апреля, а к концу 1921 года здесь уже было 120 тысяч войск. Сравнимо по числу с подавлением Врангеля. И со всеми техническими прибамбасами: с авиацией, автобронеотрядом имени товарища Свердлова, артиллерией, которая стреляла и химическими снарядами. Есть и приказы об их применении, где маршал требовал: "Поменьше обывательской сентиментальности", - и призывал: "Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами"... Но применяли ли их, вот в чем вопрос? Нет. Во-первых, потому что это технически сложно, малоэффективно и опасно для тех, кто стреляет: все зависит от ветра. Во-вторых, большинство было неисправно. Угрозы были, а жертв - ноль. И еще. Если бы был эффект от этого оружия, народная память бы его сохранила и преумножила. Но в собранных нами многочисленных воспоминании о восстании ни слова. Антоновцев преследуют кавалеристские части, села, которые их поддерживают, выселяют сначала во временный концлагерь, а потом в северные края. Иногда деревни просто сносили, чтобы некуда было вернуться...