Осташков – столица Селигера

Фигура рыбака совершенно точно списана из жизни города. Не удивлюсь, если скульптору позировал какой-нибудь реальный заядлый поклонник рыбной ловли. Когда первый раз я побывала в Осташкове 15 лет назад, меня поразила жанровая сценка, в изобилии разыгрывающаяся во дворах, выходящих к озеру (считай, все в исторической части города). На кромке берега стояли табуретки, а на них восседали старушки – кто в более или менее рыбацком обмундировании, а кто прямо в домашних халатах и тапочках. Бабушки закидывали удочки и ревностно следили за поплавками. Вокруг хозяек бродили или сидели коты-ворюги и мявканьем подгоняли рыбешку клевать быстрее. В других краях рыбная ловля считается "традиционно мужским" занятием. В Осташкове же она не знает гендерных различий. Наверное, у местных уроженцев пристрастие к рыбалке впитано с молоком матери. Ибо рыбная ловля – исконное занятие жителей Осташкова во многих поколениях. Историческая застройка Осташкова. Как уже говорилось в статье про Селигерье , история его столицы берет начало с острова Кличен. Водную протоку меж островов Кличен и Городомля здешние рыбаки прозвали "Чёртовы ворота": здесь случаются завихрения ветров, которые очень неприятны для судов и рыболовов, а дно озера "проваливается" на глубину едва ли не 30 метров. Зато именно в таких местах, по причуде природы, обильно водится рыба. На острове Кличен новгородцы поставили крепость под таким же названием – охранять и защищать начало торгового пути до Каспия. Жители крепости обязаны были платить Великому Новгороду дань. Однажды они возроптали и подати не выплатили. Новгородская рать пришла и разорила крепость, не оставив в ней ни единого живого. Уцелел лишь один рыбак, который был во время кровавой расправы на лове. Спасшегося звали Евстафий, в просторечии – Осташко. Он поселился "на материке" – так местные зовут берег Селигера. Место, где обосновался рыбак, стали называть по его имени – Евстафьевская или Осташковская слободка. Позже рядом поселился другой рыбак – Тимофей – и положил начало возникновению второй слободки, которая назвалась Тимофеевской. Город "Осташков" носит имя своего первого обитателя. Впрочем, некоторые историки считают, что название города Осташков идет не от рыбака Евстафия, а от древнерусского слова "остажки", те, кто остался в живых, и напоминает о страшном событии, предшествовавшем зарождению города. Но центральное предание не подвергается сомнению: на побережье Селигера (на полуострове, косой вдающемся в озеро) обиталища рыбаков и ремесленников зародились благодаря двум стародавним поселенцам. Каждая слободка от века занималась своим делом. Старая заповедная часть Осташкова в бурные времена была защищена дубовым частоколом, глубоким рвом и насыпным валом. Оборонные сооружения охватывали обе слободки. Панорама Осташкова с Селигера. На церквях хорошо видны здешние "фирменные" ажурные кресты. "Евстафьевцы" были рыбаки, славившиеся своим искусством. Сказывают, сам Петр Первый в 1703 году дал приказ Коллегии иностранных дел: отправить в Европу трех рыбаков токмо из Осташкова. В отличие от большинства "экспедиций", снаряженных Петром на Запад, целью этого выезда было не обязать рыболовов перенять опыт от голландских коллег, а передать европейцам свое умение. Осташковцы свято верят, что их предки делились своими знаниями по рыбацкому делу и практикой с голландцами. По возвращении те рыбаки построили на посаде дома по западной моде. Один из них сохранился до сих пор, и его называют "голландским домиком". Троицкий собор - краеведческий музей. Каждая слобода завела свой храм. Евстафьевской слободке принадлежал Троицкий собор из красного кирпича. В нем сейчас находится краеведческий музей. На его колокольне, столь высокой, что видна со всего Осташковского плеса, расположена смотровая площадка. Также в колокольне, примерно на полпути наверх, оборудована небольшая экспозиция, посвященная колокольному делу: формы для литья колоколов, каменные заготовки характерной формы и макеты колоколен "ведущих" церквей Осташковского уезда. Со смотровой площадки открывается весь Осташков – с высоты он совсем средневековый, будто это не колокольня, а небольшая машина времени. Новая застройка Тимофеевской улицы. В Тимофеевской слободе развивались ремесла, потребные рыбакам. В первую очередь – кожевенное дело. Рыбакам нужна особая одежда, пошитая из кожи – и "тимофеевцы" исправно снабжали "евстафьевцев" высоченными непромокаемыми сапогами и кожаными фартуками. Сапоги фасона "вам по пояс будет", как говаривал старшина Васков в повести "А зори здесь тихие", так и назывались – осташи. В более близкие к революции годы все кожевенное производство в Осташкове под свое крыло взяли братья Савины. Они создали Савинскую мануфактуру. Теперь это Верхневолжский кожевенный завод. А историческое его название – "Осташковский кожевенный завод", до 1919 года — Товарищество юфтевого завода "Владимир Савин в Осташкове". Даже национализированный, завод не утратил памяти о своих основателях. Еще слободу прославили скобари, делавшие скобяную утварь, широко использовавшуюся в быту местными жителями, и чугунолитейщики. Это они отливали колокола для всех окрестных храмов и красивые ажурные кресты для их маковок. Ажурные кресты, не сплошные, а узорные – особый здешний изыск, продиктованный не столько заботой об эстетике, сколько практическим смыслом. На Селигере бывают сильные ветра, которые, случается, вырывают из земли деревья. Ажурные кресты на луковках здешних церквей ставят для того, чтобы они не гнулись и не ломались под порывами бурь. Прослышав о мастерстве осташковских кузнецов и скобарей, Петр Первый направил сюда заказ на изготовление семи тысяч топоров для строительства петербургских верфей. Город выполнил заказ. Евстафьевская улица. По названиям слободок окрещены две улицы, которые проходят по историческому центру Осташкова. Евстафьевская улица – туристическая зона, более короткая, но и более благоустроенная, насколько это возможно в здешних условиях (об этом дальше). Здесь много прекрасных домов еще екатерининской застройки, но от взгляда на иные сердце кровью обливается… Разрушенный дом на Евстафьевской улице. Тимофеевская – длинная улица, пронизывающая, кажется, весь город. Она начинается в исторической части, а заканчивается в кварталах советского времени двухэтажными "сталинками". Тимофеевская слобода возвела Воскресенский собор с шатровой нарядной колокольней, которую помогли построить ярославские мастера. Обе колокольни древнейших храмов Осташкова стоят отдельно от них, стало быть, оба они – соборы, а не церкви. Воскресенский собор сейчас проходит процесс реставрации, стоит в лесах. Воскресенский собор. Кузнецов же поселяли на острове Вороний в ближнем виду Селигера: чтобы не создавать пожароопасную ситуацию в городе, в основном деревянном. Еще в начале ХХ века на Вороньем острове можно было встретить емкости, где отливали колокола и кресты. Сегодня на острове расположен путейский участок, который обеспечивает фарватер по Селигеру для теплоходов и маломерных судов. Говорят, что близ Вороньего было еще два небольших островка. Их названия не сохранились, как и сами острова – вода их размыла. Местный транспорт. В Смутное время Лжедмитрий II, идя на Москву, разоряя многие крепости, подошел и к Осташкову. Сохранились исторические документы о том, что здешний воевода целовал в 1608 году "тушинскому вору" крест. Годом позже к городу подошел присланный Скопиным русско-шведский отряд, город сдался на его милость. И Тимофеевская, и Евстафьевская слободка были в наказание разрушены и пожжены. Тот отряд принес царю Василию Шуйскому повинную от осташковцев. Увы, злоключения горожан на этом не кончились: в 1609 году Осташков был занят поляками, которых позже выгнали французы, присланные шведами, и до 1617 года вместе со всей Новгородчиной столица Селигера пребывала под властью шведов. В 1615 году пограничный Осташков был назначен местом для ведения предварительных переговоров со шведами о мире. Обо всем этом гласит Осташковский летописец. Но нет худа без добра. "Смута", бои и пожарища на городских улицах способствовали появлению одной из чтимых местных обителей. Вообще, Селигерье – край торжества православия, что явственно проявлялось в его истории. Здесь подвизался один из наиболее почитаемых русских святых – преподобный Нил Столобенский; здесь действует Нило-Столобенская пустынь, рассказ о ней впереди. В средние века осташковские слободки принадлежали одна Патриаршему приказу, другая – Иосифо-Волоцкому монастырю. А вот как возник Житенный Богородицкий монастырь. Разбирая пепелища, жители обнаружили икону Божьей матери Одигитрии, до нашествия украшавшую городские врата. Почитаемую икону решили унести сохранности ради на полуостров Житное. Его так прозвали за то, что тут были сосредоточены амбары и мельницы, где обрабатывали зерно, жито. Для иконы Одигитрии сначала соорудили небольшую часовню. Потом собрали средства и запросили разрешения на то, чтобы построить целый монастырь. Разрешение было дано, и люди состоятельные помогли в строительстве Житенного мужского монастыря. Например, на средства Амбросия Потемкина был построен надвратный храм во имя Андрея Первозванного и Иоанна Богослова. После революции Житенную обитель упразднили, а ее помещения использовали под склады и прочие хозяйственные нужды. Тогда и пострадала колокольня Смоленского собора, главного храма монастыря, построенного в 1734-1742 годах. Колокольня сейчас в лесах. А вот оборонительные стены, угловые башни 1760-х годов и надвратная церковь уже обновлены. Надвратный храм Житенного монастыря во имя Андрея Первозванного и Иоанна Богослова. Праздник Смоленской иконы Божией Матери (Одигитрии Смоленской) совершается 28 июля (10 августа по новому стилю). Одигитрия является хранительницей осташковских слободок. До революции в этот праздник в монастырь совершались водные крестные ходы, собиравшие многих боголюбивых людей. Крестный ход по водной глади проводится на лодках и плотах и обставлен столь же торжественно, как и "сухопутный". Но, конечно, долгие годы безбожия о таких мероприятиях и речи быть не могло… Только в год тысячелетия крещения Руси (1988) жители района обратились в вышестоящие инстанции с просьбой о восстановлении церкви, а епархия определила создание женского Житенного Богородицкого монастыря. Обитель восстанавливала матушка Елизавета. Игуменья открыла при обители социальную гостиницу для лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации: они могут проживать в монастыре, трудиться на его подворье и постигать начатки православия. На следующий год монастырь будет отмечать 20 лет. Сегодня это не менее экономически успешное предприятие, чем до революции. Продукция с подворья продается на монастырских лотках в городе. При монастыре существует детский православный садик и школа для ребят постарше. Житенный монастырь строит храмы и часовни по островам Селигера: в этом году, скажем, освящен в честь Георгия Победоносца деревянный храм на острове Угнено. А икона Одигитрии… снова вернулась в обитель Божьим промыслом. Святыня много лет хранилась в благочестивой семье Фокиных, которые ее спрятали сразу после революционных преобразований, когда монастырь был закрыт, а образ просто выброшен в грязь за стенами монастыря. Осташков получил мощное развитие в царствование Екатерины II. В 1770 году она отправила в этот край новгородского губернатора Якова Сиверса с "инспекцией". Сохранилась фраза из отчета, посланного Сиверсом императрице, о богатстве и красоте Селигера и самого Осташкова, торгующего со всей Россией: "Один росчерк вашего пера сделает его исключительным городом". Екатерина завизировала: "Быть по сему". Так в 1770 году осташковским слободкам был присвоен статус города. Город начал строиться и развиваться благодаря тому, что самодержица направила сюда группу строителей во главе с архитектором Иваном Егоровичем Старовым, отличившимся в северной столице. Старов, пройдя полуостров вдоль и поперек, понял, как оптимально построить город. Генплан он разработал сам и представил на утверждение императрице. В нем было указано "семь основных прошпектов" и между ними переулки. План претворили в жизнь. Благодаря гению Старова с любого перекрестка Осташкова хорошо видны просторы Осташковского плеса. Осташковский плес. В середине XIX столетия Осташков прославился среди иных населенных пунктов как "город культурного времяпрепровождения и образцового содержания". К тому времени в городе уже появились мощёные мостовые и улицы – Большая Каменная, Большая Знаменская, были проведены бульвары и разбит Набережный сад, где играл духовой оркестр. Заинтересовавшись, в город приехал революционно-демократический писатель и публицист, сотрудник "Современника" Василий Слепцов. Слепцов так впечатлился городом, что написал сочинение "Письма об Осташкове", не раз переизданное. Не грех и процитировать несколько фраз о том, что поразило критика-публициста, ожидавшего, вероятно, увидеть серость и убожество. Вознесенский собор на бывшей Большой Знаменской улице. "Всякий, кому случалось бывать в этом городе, считал непременною обязанностью печатно или изустно довести до всеобщего сведения о тех диковинах, которые ему пришлось в нем увидать: о пожарной команде, библиотеке, театре и проч., то есть о таких предметах роскоши, о которых другие уездные города пока еще не смеют и подумать. … Почему один город сидит себе по уши в грязи, и грамоте даже учиться не хочет (как Камышин), а другой – без театра и библиотеки немыслим? Почему осташковская мещанка кончив дневную работу (большей частию тачание сапог), надевает кринолин и идет к своей соседке, такой же сапожнице, и там ангажируется каким-нибудь галантным кузнецом на тур вальса или идет в публичный сад слушать музыку; а какая-нибудь ржевская или бежецкая мещанка… выпив три ковша квасу, идет за ворота грызть орехи и ругаться с соседками?.. Надо же, в Осташкове ямщики Дюма читают и есть своя библиотека, а театры и гуляния просто с ума сводят местных барышень" . Еще Слепцов отмечал, что местные жительницы по воскресеньям разодевались, точно чиновницы какие-нибудь – у них были наряды, расшитые не просто цветными нитками, но даже и местным озерным жемчугом. Слепцов приценился к одному кокошнику и получил ответ: "Тебе, барин, и за четыре тысячи серебром не продам – важна работа, работа ручная" . Ворота Набережного сада, где устраивались танцы. Осташковские барышни с кавалерами танцевали под открытым небом – прямо на бульваре. А театр в Осташкове существует и сейчас. Здание, где он расположен, Слепцов не застал – оно было построено в городском парке на рубеже XIX-XX веков во входящем в моду стиле "модерн". В постройке театра приняла финансовое участие местная труппа, состоявшая из грамотных и культурных ремесленников (иконописца, сапожника, позолотчика и маляров). Таким образом, в XIX веке маленький Осташков превратился в образцовый для своего времени город. Но, конечно, от "свинцовых мерзостей дикой русской жизни" он не был стопроцентно избавлен. Тот же Слепцов отмечал: "Сверни с широкой улицы в проулок, и ты увидишь бедность" . Это дало ему право на метафоричный вывод: "Жизнь в Осташкове напоминает начищенный сапог с дырой". Театр - ныне районный Дом культуры. Ряд культурных традиций в городе сохранился: вот уже почти 35 лет в городе проходит фестиваль "Музыкальные вечера на Селигере", созданный под патронажем народной артистки Ирины Константиновны Архиповой. О фестивалях "Распахнутые ветра на Селигере" и "Театральная осень в Осташкове" уже говорилось в предыдущей статье. Спасо-Преображенский собор и памятник Ленину. Гостей нынешнего Осташкова встречают еще такие достопримечательности, как колокольня Спасо-Преображенского собора в центральном городском парке. Храм поставили в 1760 году в память об избавлении от польско-литовской интервенции Смутного времени. Но собор снесли в известную пору, а вот колокольню в стиле барокко "пощадили". Вокруг храма был погост, где упокоились защитники города Смутного времени. Он не сохранился, на этом месте сейчас газон – спасибо, хоть не стадион… На площади перед парком и собором спиной к нему стоит тот, чья революционная воля дала толчок к поруганию российских храмов. Ленин изображен не с простертою рукой, а в некоторой задумчивости. Он смотрит на центральную улицу города, которая называется Ленинским проспектом (для такой "камерной" застройки слово "проспект" звучит громко) и на озеро Селигер, раскинувшееся за речным вокзалом. Речной порт Осташкова. Речной вокзал – очень важное место для туристов. Вам не удастся посетить Осташков и не познакомиться с его "портом". Речвокзал разработал целый ряд познавательных экскурсий для граждан всех возрастов и убеждений – для семей с детьми, любителей природных красот и верующих (поездка в Нило-Столобенскую пустынь). С его причала отправляются пароходы во все концы озера Селигер. К слову, здесь действует не только экскурсионное, но и рейсовое пароходное сообщение, к сожалению, уходящее из обыденной жизни россиян. Вознесенский собор и Рабочий городок. Ранее Ленинский проспект звался Большой Знаменской улицей – в честь расположенного на ней Знаменского монастыря, от которого сохранились пятиглавый Вознесенский собор да так называемый Рабочий городок. В Рабочий городок превращены монастырские службы, в домишках живут люди. Вознесенский собор – одно из "хранилищ" мощей преподобного Нила. За монастырской оградой, очерчивающей Рабочий городок, простирается новая асфальтированная набережная. Надо ли уточнять, что вдоль неё круглые сутки сидят и стоят рыбаки, которым процесс, как в анекдоте, важнее результата?.. Впрочем, выловленной тут мелкой рыбешки на корм котам в любом случае хватит. Современная набережная. А на пешеходной аллее, связывающей Ленинский проспект с набережной, установлен памятный знак Леонтию Магницкому: преподавателю математики в Школе математических и навигацких наук в Москве с 1701 по 1739 год, автору первого в России учебного пособия по математике – "Арифметика, сиречь наука числительная. С разных диалектов на славянский язык переведённая, и воедино собрана, и на две части разделённая". Наверное, никто уже не знает, как выглядел Магницкий – памятник представляет собой сплетение математических и навигационных инструментов. Магницкий – от рождения Телятин или Теляшин, уроженец Осташкова. Происхождение его было незнатным, потому темным – то ли он сын крестьянина, то ли родственник одного из архимандритов Ниловой Пустыни. Но сколь бы скромен статус Магницкого ни был на заре туманной юности, вклад Леонтия Филипповича в дело просвещения юношества и российскую науку не подлежит сомнению. Памятный знак Магницкому. Наконец, интереснейший памятник – кирпично-деревянная Пожарная каланча в Советском переулке, самая крупная и сохранная среди своих "товарок" по всей Тверской области, объект культурного наследия федерального значения. Каланча построена во второй половине XIX века и напоминает о том, что в 1843 году в Осташкове возникла беспрецедентная для России общественная пожарная команда, формировавшаяся из горожан. По жестокой иронии судьбы, в мощном пожаре в 1868 году выгорела значительная часть города – и с ней деревянное пожарное депо. В 1869 году по инициативе городского главы Фёдора Кондратьевича Савина на средства Общественного банка на месте погибшего депо построили новое: низ каменный, башня деревянная. А чтобы больше разгул огненной стихии не повторился, пожарные выкопали пруды в разных частях городка и провели на центральную площадь водоподачу из озера. Каланча была столь эффективна, что несла службу и в советские годы – а в новое время в ней был создан один из первых в нашей стране музеев пожарной охраны. Но сейчас здание находится в бизнес-пользовании, а каланча, говорят, взывает о реставрации… Пожарная каланча. Фото из открытых источников. Как мы уже знаем, в Великую Отечественную войну Осташков не был взят немцами. Не в последнюю очередь благодаря тому, что Селигерский край с первых же дней фашистского нашествия стал центром партизанского движения. На территории Осташковского района было сформировано несколько боевых особых партизанских бригад. Они храбро сражались в тылу противника в течение 1941 и 1942 годов; некоторые прошли с боями вплоть до границ с прибалтийскими республиками. О героическом прошлом города и его окрестностей напоминает монумент партизанам Великой Отечественной Войны, установленный в парке Свободы в Осташкове в 1958 году. Многофигурная композиция носит статус памятника искусства федерального значения. Но имя ее создателя (создателей?) почему-то не сохранилось в открытых источниках. Так же, как имя человека, сложившего песню о Константине Заслонове: С партизанскими бойцами Сквозь ненастья, сквозь туман Пробирается лесами Сам Заслонов - партизан. Он ведет свою бригаду, Сокрушая в пух и прах Поезда, мосты и склады У противника в тылах. И, настигнув вражью банду Темной ночью или днем, Он дает свою команду: "По фашистам – рубанем!" Песня считается народным творчеством, но у любого фольклора есть автор – просто творения обычно переживают своих создателей, и имена тех стираются из коллективной памяти. С Осташковом песня и ее герой связаны непосредственно. Константин Заслонов родился в Осташкове 7 января 1910 года. Его семья прожила здесь недолго: отца раскулачили и выслали на Кольский полуостров. Заслонов больше не вернулся в родной город. Он окончил Великолукскую железнодорожную профтехшколу и работал в путейских организациях по всему СССР. К началу войны Заслонов занимал видные посты на железной дороге, в том числе был начальником паровозного депо белорусской станции Орша. При подходе немецких войск к Орше Заслонова эвакуировали в Москву работать по профилю, но он прошёл краткий курс обучения в разведывательно-диверсионной школе при штабе Западного фронта и попросился на диверсионную работу в тыл врага в составе группы железнодорожников. Основная деятельность партизанского отряда с Заслоновым во главе дислоцировалась вокруг Орши. Соединение Константина Заслонова только за март-ноябрь 1942 года пустило под откос и подорвало на станциях 113 эшелонов, уничтожило 75 автомашин и мотоциклов, до 1800 немецких солдат и полицаев. Подпольщики называли своего командира "дядя Костя". В ноябре 1942 года Константин Заслонов погиб в боях с превосходящими силами фашистов, которые поставили себе на подмогу части так называемой Русской национальной народной армии, созданной из пленных красноармейцев. За голову Заслонова, живого или мертвого, гитлеровцы обещали большую награду. Чтобы не дать врагу надругаться над телом героя, жители белорусской деревни Куповать спрятали и тайно похоронили его. Звание Героя Советского Союза Константину Сергеевичу присвоили посмертно. По окончании войны Заслонов был с почестями погребен в Орше. В Осташкове тоже есть своеобразный памятник ему: мемориальный знак на месте, где стоял отчий дом партизана. Трогательна история партизанки-разведчицы Любы Богомоловой. Осташковская комсомолка в июне 1942 года вступила в партизанский отряд поселка Локня Калининской области и стала разведчицей 8-й Калининской партизанской бригады. Девушка вместе с подругой Прасковьей Никифоровой выполняла разнообразные задания в тылах противника: собирала сведения о расположении немецких частей, распространяла листовки, держала связь между партизанскими отрядами. 22 ноября 1942 года разведчиц настигли каратели. Чтобы не попасть в плен, партизанки подорвали себя гранатой. Память Любы Богомоловой увековечена в Осташкове красиво: переулку, где она жила, присвоили ее имя, а на стене первого дома на этой улочке осташковский художник Л. Алехов изобразил лицо из железных полос и подпись "Люба". К сожалению, посещение Осташкова пока вызывает смешанные чувства. К нему просится название картины художника Василия Максимова "Все в прошлом". Удачная планировка, завораживающие виды Селигера, возрожденные храмы не могут скрыть, как много в Осташкове разоренных домов. А ведь многие из этих строений могли бы по архитектурной изысканности составить конкуренцию петербургским и московским усадьбам!.. Увы, старинных домов, сохранивших остатки изящной лепнины или иного изысканного декора, но без крыши, без окон и дверей либо намертво закрытых на засов, в исторической части городка едва ли не половина. В то же время туристы в Селигер тянутся – об этом красноречиво говорят отели с абсолютно московскими расценками и претенциозные рестораны. Но, несмотря на эти оазисы комфорта, в целом городок пока еще не готов к большому наплыву гостей. Туристическая инфраструктура в полной мере не развита, а на исторических улицах зияют дыры на местах памятников старины… Как сказал поэт: "Мы, оглядываясь, видим лишь руины…"