Забулачье: на перекрестке цивилизаций
Отрывок из книги Алексея Клочкова "Казанский посад: стены и судьбы"
Мы продолжаем путешествие с краеведом Алексеем Клочковым, публикуя фрагменты его книги "Казанский посад: стены и судьбы". Вернемся ближе к центру и поговорим о Забулачье, где рядом многие десятилетия живут татары и русские, мусульмане и христиане, где судьбы также извилисты, как и улицы на старинных картах.
Варламовские ворота
В отличие от остальной Казани, уличная сеть современного Забулачья не имеет (за редким исключением) почти ничего общего со средневековой планировочной структурой этой части города. Так, если в "материковой" Казани до наших времен смогли сохраниться если не сами древние улицы (Арская, Воскресенская, Проломная), то хотя бы их направления (и в первую очередь благодаря особенностям рельефа), то на плоской как стол местности за Булаком от прежних дорог не осталось практически ничего — нынешние продольные улицы (Московская, Габдуллы Тукая, Нариманова), как и поперечные (Парижской Коммуны, Галиаскара Камала, Мартына Межлаука, Тази Гиззата и Чернышевского), впервые появились на свет только в конце XVIII столетия — на смелых проектных чертежах А.В. Квасова и В.И. Кафтырева. Три исключения — улицы Михаила Худякова (Тихвинская), забулачная Кремлевская (она же Триумфальная, она же Большая Успенская) да переулок Рустема Яхина (он же Сакко и Ванцетти, Поперечная Мокрая, Серебряная, Журавлев переулок), сохранившие свои дорегулярные очертания, лишь подтверждают это правило и, кстати, являются свидетельством того простого факта, что далеко не все планы реализуются в полном объеме. Так или иначе, а в забулачной части города "привязать" историческое местоположение посадских стен и башен к существующей уличной сети нам будет намного сложнее — слишком мало здесь ориентиров и опорных точек. Тем не менее мы попробуем это сделать — как всегда без излишней спешки и обстоятельно.
Итак, мысленно переходим несуществующий Татарский мост и оказываемся напротив арочных ворот между двумя корпусами Федерального университета (бывшего Реального училища), где ныне помещаются институты международных отношений, истории и востоковедения и психологии и образования (ул. Лево-Булачная, 44 и М. Межлаука, 1 соответственно). Именно от места этой арки в XVIII веке начиналась дорегулярная улица Большая Варламовская, шедшая в юго-западном направлении (рассекая по диагонали территорию сегодняшнего квартала Левобулачная — Мартына Межлаука — Московская — Г. Камала) к Тихвинской церкви, которая послужит нам в качестве первой опорной точки. В свою очередь, посадская стена, отойдя под углом примерно в 60 градусов от протоки Булак (перекресток Лево-Булачная — Галиаскара Камала), перерезала по диагонали тот же квартал, но в северо-западном направлении — при этом место Варламовских ворот следует искать в точке пересечения линии стены с трассой Большой Варламовской улицы. Они стояли во внутреннем дворе нынешнего вузовского комплекса, примерно на месте спортивного центра "Москва" (улица Московская, 49), стена же, миновав ворота, буквально через сотню шагов выходила на перекресток улиц М. Межлаука и Московской — напротив Центрального рынка.
Для пущей убедительности стоит сопоставить установленное нами местоположение Варламовских ворот с описанием стен и башен 1675 года: "А от тех ворот ("Что над Булаком", — прим. авт.) до Варламовских проезжих ворот, что бывали Татарские ворота, стены 74 сажени с аршином и 5 вершками. Нижних 106 бойниц, верхних 147 бойниц. Башня Варламовская шестиугольная, проезжая. От стены до ворот 7 сажень без аршина. Ворота 2 сажени. От ворот до стены 7 сажень с аршином. По башне нижних 6 бойниц, средних 10 бойниц, верхних по обламу 11 бойниц".
Как обычно, суммируем все три величины, данные нам в описании, и получаем половину периметра башни — это примерно 34 метра. Стало быть, ее периметр составлял около 68 метров, а ширина ребра — 1/6-ю его часть, или 11,3 метра. Ширина ребра в равностороннем шестиугольнике равняется его радиусу, соответственно, диаметр Варламовской проездной башни равнялся двадцати двум с половиной метрам, а ее высота вместе с шатром, вероятно, достигала 25 метров.
Таким образом, что мы в итоге имеем? А имеем мы следующее: во-первых, Варламовская проезжая башня, форпост Татарской слободы, являла собой весьма внушительное сооружение, выделявшееся своими нестандартными габаритами из общего ряда башен, во-вторых, она имела второе название (происхождение которого самоочевидно), и наконец, в-третьих, многое указывает на то, что и Большая Варламовская улица, проходившая от Татарского моста через Варламовские (Татарские) ворота в район Тихвинской церкви, также имела двойное имя — во всяком случае, в некоторых источниках XVIII века фигурирует "Татарская улица", идущая от Татарских ворот. Остается только добавить, что указанное в описании 1675 года расстояние между воротами "Что над Булаком" и Варламовской башней (74 сажени или 159,5 метра) проверить на местности не представляется возможным (ибо идти сквозь существующие дома пока еще никто не научился), но на топографических планах (современном и "квасовском"), приведенных к единому масштабу, все сходится — с точностью до десятка метров.
Варламовский приход
Чтобы как следует уложить все в голове, предлагаю читателю не торопиться и прежде всего осмотреть местность с наружной стороны посадской стены, ну а уж потом можно будет заходить и в город. Итак, на дворе у нас начало тридцатых годов XVIII столетия, и мы расположились перед Варламовскими воротами, встав к ним спиной с внешней стороны стен деревянного города. Сегодня это место правого (если смотреть от Московской улицы) входа в спортивный комплекс "Москва". При этом нам нужно сориентироваться таким образом, чтобы входная группа здания Центрального рынка (с этой точки ее нам закрывает ТЦ "Эталон") находилась от нас строго по правую руку — для чего нужно повернуться на 45 градусов налево. Повернулись? Прекрасно, теперь перед нами открылась перспектива дорегулярной Большой Варламовской улицы, рассекающей существующую застройку под тем же углом и идущей в сторону сегодняшнего перекрестка Габдуллы Тукая — Михаила Худякова и храма Тихвинской иконы Божией Матери.
Как вы, наверное, сами догадались, Большая Варламовская улица (как и Варламовские ворота) получила свое название по имени Смоленско-Варламовской церкви, стоявшей на месте нынешнего главного здания Центрального рынка (ближе к его восточному входу) — оттого-то я и сориентировал на него читателя. То есть Варламовский храм располагался не непосредственно на одноименной улице, а чуть к северо-западу от нее, в некоем переулке, не исключено, что тоже Варламовском (коль скоро существовала Большая Варламовская, то вполне могла быть и "Малая" либо просто "Варламовская", либо нечто в подобном роде).
Строго говоря, точное название церкви — храм во имя Смоленской иконы Божией Матери, но почти во всех документах она фигурирует как Смоленско-Варламовская, а то и просто Варламовская церковь. Последнее название храма происходит от одноименного придела, посвященного преподобному Варлааму, чудотворцу Хутынскому, проживавшему в XII веке в Худынской пустыни (искаженное "худынь" — худое место) на берегу реки Волхов и особо почитаемому во Пскове и Великом Новгороде. Исходя из этого, можно смело предположить, что образ святого Варлаама пришел в Казань вместе с ее покорителями-псковитянами из войска Ивана Грозного. В этой связи примечательно, что загородный район, начинавшийся от посадской стены и Варламовской церкви и шедший в сторону Волги, и в XVIII веке продолжал именоваться Сотенной слободой — в последнем топониме тоже совершенно явно угадывается его стрелецкое прошлое. Так что похоже на то, что деревянная предшественница Варламовской церкви, как и Сотенная слобода, возникла еще в конце XVI столетия.
В первые полтора века своего существования (до начала XVIII столетия) Смоленско-Варламовская церковь являла собой целый комплекс, состоявший из двух деревянных храмов: Преображения Господня и Казанской иконы Божией Матери с приделом Варламия — хотя и в те времена в народе она тоже, скорее всего, звалась Варламовской. Появление каменного храма протоиерей Евфимий Малов связывает с пожаром 1749 года, уничтожившим деревянную церковь, и признаюсь, описывая этот храм во второй своей книге, я принял последнюю дату на веру. Теперь же, когда в списках прихожан (за 1730—1735 гг.) я нашел (помимо ставших уже привычными "крестьян на оброке", "бобылей городских" и ремесленников) немалое количество рабочих "суконных заводов", очевидно, трудившихся на производствах соответствующего профиля, принадлежавших Евдокии Ивановне Михляевой, мне стало ясно, что каменный храм с огромной долей вероятности был поставлен на средства "неунывающей вдовы" (приблизительно между 1730 и 1735 годами) — то есть почти одновременно с церковью Параскевы Пятницы, тоже, как мы знаем, возведенной для рабочих-суконщиков. Очевидно, Е.И. Михляева сочла возможным продублировать проект, уже примененный при возведении Пятницкой церкви — архитектурная композиция (восьмерик на четверике) и габариты обоих храмов совпадают в точности и до самых мельчайших деталей. При этом безвестный зодчий, очевидно, в своих замыслах руководствовался пропорциями возводившегося несколько ранее собора Петра и Павла (по существу, Пятницкий и Варламовский храмы суть его мини-копии) — те же "восьмерик на четверике", та же форма куполов и колокольни и точно так же святые со стен смотрят на все восемь сторон света.
Само собой разумеется, Варламовский приход (подобно Пятницкому и Евдокиинскому) также был сугубо "пролетарским" — несмотря на все усилия, мне не удалось здесь отыскать ни единого персонажа, "просящегося на бумагу", — все те же "Васьки да Ондрейки с Окульками". Впрочем, в списках владельцев домов (за 1754—1796 гг.) дорегулярной Большой Варламовской улицы (не прихожан, а именно домовладельцев!) я с превеликим удивлением обнаружил и нескольких представителей высшего общества. Забегая вперед, скажу, что в XVIII столетии по берегам Булака селилось много богатых и именитых казанцев (первая линия у воды!), когда же протоку окончательно загадили, а Забулачье трансформировалось в депрессивный заводской район, почти все они один за одним съехали отсюда в нагорную часть Казани.