Интересные собеседники встречаются на берегах водоёмов в Балашихе

Дело было на берегу Серебряного пруда — одного из каскада Салтыковских прудов, «прошитых» водами речушки Чечёра, переходящей в Серебрянку. Крепкий коренастый старик удовлетворённо крякнул, бросив в ведро очередного карася. В рыбаке чувствовалась основательность, уверенность в себе и… расположенность к разговору, который у нас и состоялся. Чутьё не обмануло: дед оказался интереснейшим собеседником и человеком, считай, государственного масштаба. Владимир Петрович Шишкин в прошлом году отметил своё 80-летие. Он — ветеран Байконура, работал там с 1963 года до выхода на пенсию в 1986-м. Знал и Сергея Королёва, и Юрия Гагарина, и многих космонавтов. Но пока не об этом. Речь зашла о нашей с вами, читатель, малой родине. В наших краях семья Владимира Петровича появилась в лице его бабушки по матери — Марии Ивановны. В своё время она была преподавательницей в первом в России женском учебном заведении — Смольном институте благородных девиц в Санкт-Петербурге. В 1918 году её и ещё нескольких товарок как классово чуждых выслали из столицы в Никольское. Для них был построен приличный двухэтажный дом с квартирами наверху и огромной кухней-гостиной на первом этаже. Владимир Петрович застал его ребёнком. Году в 1930-м бабушка приобрела дачу в Салтыковке, аккурат рядом с тем местом, где мы беседуем. К тому времени вокруг были в основном поля, засаженные картошкой, капустой и свеклой. Каскад прудов выглядел запущенным и заросшим. Носовихинское шоссе покрыто булыжником. По нему перегоняли коров на пастбище… А в 1932–1936 годах местность резко переменилась. Её решили облагородить. Решение об этом принималось на самом верху. Силами личного состава Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского прочистили и углубили фарватер речушек и ложе прудов, построили новые плотины, высадили тысячи деревьев, в основном хвойных. Частенько здесь бывал и отец нашего собеседника, Пётр Иванович Шишкин, человек с примечательной судьбой. В 1941-м он, 23-летний, был одним из немногих, кому удалось вырваться из Вяземского котла, в котором оказалось около миллиона советских солдат и офицеров. По оценкам, в плен попало около 600 тысяч, около 200 тысяч погибли в боях. В составе стихийного отряда из 30 человек Пётр Иванович вышел к Можайску, к своим. И чуть не попал под горячую руку комиссара, готового уже всех поставить к стенке как струсивших. Но с собой Пётр Иванович сотоварищи привели шестерых пленных немцев (они на двух мотоциклах заблудились!) И одним из пленных оказался высокий чин, чуть ли не генерал, да ещё с портфелем, полным важных оперативных документов. Вместо расстрела Пётр Иванович попадает на службу в НКВД, в Москву — командовать ни много ни мало охраной внутреннего периметра Кремля. «Росточка был невысокого, — поясняет Владимир Петрович, — а такие как раз и были нужны, чтобы патрулировать по кремлевской стене. Это внизу, для внешнего периметра, подбирали высокорослых…» Конечно, первый вопрос: «А Сталина видел?». Оказывается, как минимум один раз. В 1942-м, в честь 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции в числе других командиров охраны отец был вызван к Самому для вручения подарков. Был ещё Ворошилов. Что же вручали? Каждому по шоколадке и по три мандарина!.. У Петра Ивановича были каллиграфический почерк, прекрасная память и ненасытная тяга к знаниям. Эти качества обусловили его дальнейшую карьеру в НКВД, где он стал одним из начальников архивного ведомства. К этому времени семья поселилась в примечательном «доме с башенкой» на Смоленской площади. Том самом, в котором вделан вход на станцию метро «Смоленская» Филёвской линии. Его строили по проекту того самого Ивана Жолтовского, который проектировал Жилгородок на территории современной Балашихи и о котором писала наша газета. В доме жили не только высокие чины НКВД, но и крупные военачальники, вплоть до маршалов, олимпийские чемпионы. Со многими из них и их потомками наш собеседник был знаком, потому что по сей день живёт в этом доме, и не только как наследник отца, умершего в 2008-м в возрасте 90 лет, но и потому, что и сам не лыком шит. В 1955 году Пётр Иванович подозвал 15-летнего сына и по секрету от матери сообщил, что выдворен Хрущёвым на пенсию, а ему советует взять курс на «самое перспективное, что у нас сейчас наметилось» — на космос! Много позже, уже при Брежневе, сыну стала известна причина немилости Никиты Сергеевича. Он потребовал от отца, чтобы тот уничтожил архивы согласно списку, который вручил ему на руки. Отец взял под козырёк, развернулся и пошел… к непосредственному начальнику. Председателем КГБ тогда был Александр Николаевич Шелепин. И начальство посоветовало приказ Первого исполнить, архивы уничтожить, но первые экземпляры спрятать получше, ибо времена меняются. Пётр Иванович так и поступил. Хрущёв изгнал его на пенсию, в пенсии, собственно, отказав (это было в его мстительном стиле), а Брежнев несправедливость исправил сразу же по приходу к власти в 1964 году. Владимир Петрович наказ отца исполнил. Еще 1945 году в бывшей Михайловской академии в Ленинграде был создан факультет реактивного вооружения и начата подготовка инженеров-ракетчиков. В 1953 году от неё отпочковалась Военная артиллерийская инженерная академия имени Ф.Э. Дзержинского с дислокацией в Москве, которую В.П. Шишкин и окончил. «Получил медаль академии имени Петра Великого, как будто Пётр I был основателем советской космонавтики!» — смеётся Владимир Петрович. Он огляделся по сторонам с видимым удовольствием. Бабушкину дачу продали ещё в 1948-м, но все прошедшие годы Владимир Петрович приезжал сюда при первой возможности. «Родина мужчины — детство!» Идти ему было нелегко, и я проводил его до автобусной остановки, тем более что слушать его было неимоверно интересно. И в очередной раз подумалось: как важно не просто разговаривать со стариками, а и фиксировать их рассказы. Пусть они не обязательно касаются высших сфер и великих имен. Сами детали прошлой жизни могут оказаться неповторимо поучительными и исполненными своеобразного обаяния. И вообще, всегда следует помнить тютчевскую аксиому: Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовётся, И нам сочувствие даётся, Как нам даётся благодать… Игорь Дьяков