«Норвежцы любят дебоширить»
В субботу, 17 июня, в московском зале Stadium выступит норвежский дуэт Röyksopp, один из самых популярных электронных проектов в мире. «Лента.ру» обсудила с участниками группы Торбьерном Брундтландом и Свейном Берге их решение не выпускать больше пластинок, отказ выступать на церемонии вручения Нобелевской премии, нордический характер и многое другое. «Лента.ру»: Однажды вы отказались выступать на церемонии вручения Нобелевской премии мира. Почему? Торбьерн Брундтланд: (смеется) Вообще-то это моих рук дело. Суть не в том, что мы отказались выступать совсем. Просто я что-то такое сказал по телефону кому-то из организаторов той церемонии, поделился своими соображениями о том, что мы как-то не очень вписываемся в общую картину. И мне кажется, что собеседник обиделся на меня. И вот как-то так не срослось — а все из-за моей реплики по телефону. А я просто не ожидал этого звонка и не справился с ситуацией. Свейн Берге: Справедливости ради надо сказать, что такое приглашение поступало к нам несколько раз, и даже после того злополучного разговора Свейна. Наш отказ вообще никак не связан с политикой, мы не собирались делать никаких заявлений. Нобелевская премия мира — конечно, мы приветствуем вещи такого рода. Но наше появление там было бы чем-то неестественным. Мы там были бы явно не на своем месте. А где вы как группа чувствуете себя комфортно, помимо сцены? Свейн Берге: Ну, никакого секрета: это студия, где мы создаем свою музыку. Это по-настоящему наше место. Наш бэкграунд — это клубная сцена, андеграунд. В таких местах нам тоже хорошо. И вот почему, опять же, нам было бы странно в обстановке нобелевской церемонии. Так что мое место — это студия. Если говорить о концертах, то небольшая закрытая площадка, поздний вечер — вот это самое то. Мне не нужно 20 тысяч зрителей, чтобы чувствовать себя хорошо. Тысяча или пятьсот — идеально. Три года назад вы выпустили альбом, который был заявлен как последний. Не изменили ли свое решение за прошедшее время? Я знаю группы, которые говорили, что выпускают последний альбом, а потом выпускали еще и еще. Торбьерн Брундтланд: Хорошо, что вы вспомнили про музыкантов, которые делают различные заявления, а поступают совсем по-другому. Особенно это касается всевозможных «последних турне». Это распространенное явление: сначала сказать «мы едем в прощальный тур», а потом как бы передумать. Но когда мы говорили, что выпускаем свой последний альбом, мы имели в виду прощание с альбомной формой в ее традиционном виде. Мы записали пять студийных альбомов — и это законченная работа, завершенный круг. И ничто не изменит этого. Мы будем выпускать музыку в будущем, но она не будет в форме традиционного альбома. В обозримом будущем планируются какие-то релизы? Торбьерн Брундтланд: Конечно, мы выпустим кое-то. Сейчас идет работа над этим, и мы пока не распространяемся о ней. Вы много сотрудничаете с другими музыкантами — например, приглашенными вокалистами. Как обычно возникает такое сотрудничество — вы ищете людей или они сами приходят к вам? Торбьерн Брундтланд: Бывает по-разному: и мы ищем кого-то, и кто-нибудь сам обращается к нам. Но по преимуществу первое: мы начинаем поиск человека, который подошел бы для участия в той или иной вещи. Мы приглашаем людей не только потому, что нам нравится их голос, но и потому, что мы в целом находим их интересными в артистическом смысле. Мы скромно предлагаем им сотрудничество. И пока что все, к кому мы обращались, отвечают «да». Бывает ли так, что приглашенные гости как-то влияют на вас, на песню, над которой вы работаете? Свейн Берге: Обычно мы заранее определяем роль того или иного человека в песне — какой это будет инструмент или голос, что он должен акцентировать или подчеркнуть. Так что у нас как бы уже все распланировано. Да, иногда артисты оказывают какое-то непредвиденное влияние на песню, но обычно этого не случается. Именно мы пишем основную часть песни, мелодию, тексты. Раньше вы делали много ремиксов, сейчас перестали. Есть кто-то, для кого вы хотели бы сделать ремикс, но пока еще этого не сделали? Свейн Берге: Всегда интересно в этом деле сотрудничать с кем-то неожиданным, чье творчество лежит за пределами электронной музыки. Сейчас это трудновато, потому что электроника повсюду, по крайней мере, что касается поп-мейнстрима. Разумеется, люди продолжают играть рок и джаз, но это не совсем то, куда нам хотелось бы углубляться. Торбьерн Брундтланд: Это фазы нашей карьеры. Верно, что мы сейчас не занимаемся ремиксами, но ситуация может измениться. И если мы вернемся к этому делу, то, уверен, это будет больше чем один ремикс. Говоря о музыкальных вкусах: есть ли какая-то странная неожиданная музыка, которую вы любите? Типа хеви-метала или кантри. Свейн Берге: Мы всегда были и остаемся очень эклектичными, если говорить о музыкальных вкусах. Мы не придерживаемся какого-либо определенного жанра — слушаем ли мы что-то или сочиняем. Мы верим в пользу разнообразия. Дело не в каком-то определенном артисте или жанре, а в том, нравится ли мне какой-то конкретный музыкальный фрагмент или нет. Мы можем найти что-то интересное для себя как у фьюжн-гитариста Пата Мэтини на его пластинке 1982 года, так и в каком-нибудь свежем r’n’b-треке. Лично я не могу назвать никого конкретно сейчас, разве что тех, кто вдохновил нас на занятия электронной музыкой, когда мы были детьми в 1980-х: Kraftwerk, Depeche Mode и все такое. Но помимо этих имен, у меня нет какой-то особо любимой группы или группы, которую я часто слушаю. Торбьерн Брундтланд: Для того чтобы найти что-то интересное у Долли Партон, например, нужно все-таки неплохо знать ее творчество. Что касается электроники, то тут много исполнителей, у которых мне нравится почти все, что они делают. Но вот нишевые жанры — а для нас это упомянутые вами кантри и метал — тут ведь речь скорее об отдельных песнях, а не об исполнителях в целом. Да, мы слушаем разную музыку, но в далеких от нас жанрах это будут скорее отдельные песни. Довелось ли вам повстречать кого-либо из музыкальных героев юности, когда вы прославились? Свейн Берге: Да, причем почти всех из них. Мы встречали Depeche Mode, Kraftwerk несколько раз, Дэвида Боуи, Жана-Мишеля Жарра. В этом смысле нам дико повезло. Единственный, кого пока нет в нашем списке, это Вангелис. Но я так понимаю, что с ним мало кому удается встретиться. Как вам показались ваши кумиры в человеческом плане? Свейн Берге: Конечно, хотелось бы считать, что это был настоящий человеческий контакт. И по крайней мере я, конечно, бываю ошарашен. Но ступор проходит через несколько минут, когда ты осознаешь, ну, возьмем, например, Боуи, что перед тобой нормальный человек, но с большим чувством юмора, и он по-настоящему слушает тебя. Или вот когда мы встретили Мартина Гора — а он мой персональный герой — и он спросил, не хочу ли я сыграть в настольный футбол. Когда ты получаешь такое предложение, обстановка разряжается, и ты начинаешь шутить и понимаешь, что перед тобой обычный нормальный парень. Так что оторопь проходит. Скорее она присутствует до встречи, когда ты понимаешь, что через 20 минут будешь говорить с одним из своих героев. Но потом все окей. Потому что всегда есть о чем поговорить. О северных людях обычно думают, как о спокойных, сдержанных, а вы, судя по тому, что я знаю, любите отрываться на полную катушку в турне. Это вы такие нетипичные или представления о нордическом характере — ложное клише? Свейн Берге: Мы действительно не подпадаем под классическое описание северных людей. Да, есть на севере элемент сдержанности, но с другой стороны, когда дело доходит до, назовем это так, вечеринок, то норвежцы вполне могут дебоширить и вести себя довольно распущенно. Это такая норвежская особенность. Когда они наконец дорываются до кайфа, они оттягиваются на полную катушку. А без выпивки или вечеринки они сдержанные люди. Так что в наших людях сидят две противоположности.
