Падение летающей крепости: почему С‐300 в Сирии означают конец американской аэрократии

Поставка в Сирию российских комплексов С-300, ставшая ответом на израильскую провокацию, приведшую к гибели нашего Ил-20, — это еще один шажок в сторону заката мировой гегемонии США и их союзников. Дело не ограничилось поставкой самих ракетных комплексов — Сирию накрыл купол, созданный средствами радиоэлектронной борьбы и слежения, которые позволяют контролировать воздушное пространство на глубину 200 километров со стороны ожидаемого удара, той самой, с которой в воздушное пространство страны зашли израильские истребители 17 сентября. Закрыт проходной двор, каковым было небо над Сирией все эти годы (наши ВКС до провокации старались просто не пересекаться с другими участниками большой игры, а не устанавливать бесполетные зоны). И это геополитический сдвиг огромного масштаба. Дело в том, что никакой глобальной военной гегемонии США не существует. Американцы не настолько превосходят остальные страны мира по обычным вооружениям, чтобы навязать свою волю всем и вся. А ядерная дубинка — оружие двустороннее. Нужно было быть не очень умным человеком — вроде представительницы США в НАТО Кэй Бэйли Хатчисон, чтобы угрожать другой ядерной державе — России — превентивным ударом. Впрочем, если внимательно вчитаться в ее заявление, то в нем сквозит скорее не агрессия, а страх перед развитием российских новых вооружений: крылатых ракет, якобы нарушающих советско-американские договоренности. Впечатляющее превосходство американской морской силы, которым пугал другой говорливый дуралей — американский министр по делам индейцев Райан Зинке, пообещавший России морскую блокаду, — тоже актуально в основном для приморских стран, а не для России, промышленный потенциал, людские ресурсы и коммуникации которой спрятаны в глубине огромного континента. Но вот чего у американцев не отнимешь, так это аэрократии. Как справедливо заметил видный американский геополитик Роберт Каплан, именно мощь американских ВВС оказалась способна спорить с неподатливой географией планеты Земля и подчинять ее глобальному контролю. «1990-е не столько являлись периодом американской военной мощи в целом, сколько десятилетием полного превосходства в воздухе. Именно военно-воздушные силы сыграли решающую роль в победе над иракской армией в Кувейте в 1991 году. В этот раз география пришла на помощь высокотехнологичной войне, так как операции проводились в пустыне, где редко выпадают осадки… География было подняла голову на Балканах, но наша военно-воздушная мощь с этим справилась», — заявил он. Американцы выиграли свою часть войны против Германии именно с помощью воздушной мощи, почти вбомбив при участии англичан Германию в каменный век. Гитлеровские «Люфтваффе» попросту обломали зубы о неприступные «Летающие крепости» (те самые, уникальному свойству которых возвращаться на базы даже с тяжелыми повреждениями, посвящена знаменитая песня «Бомбардировщики»). Чтобы наверняка сбить «Крепость», немецким истребителям требовалась 1000 выстрелов, при том, что на них огрызались все 12 пулеметов каждого из выстроенных для защиты в шахматном порядке бомбардировщиков. Эта виктория побудила англосаксов поверить в то, что ударами с воздуха они способны продиктовать свою волю любому противнику. Хотя уже война в Корее внесла серьезные коррективы, советские реактивные МИГ-и, пилотируемые летчиками Ли Си Цынами, основательно проредили воздушные строи «Крепостей». Даже после того, как американцы подтянули свои F-86 «Сейбр», их воздушная война с советскими асами оказалась столь изнурительной и столь проигрышной (несмотря на разногласие в цифрах потерь с обеих сторон), что американцам пришлось признать — планируемая атомная бомбардировка СССР при таких вводных нереальна. Но все-таки над Кореей американцы летали где хотели и бомбили что хотели, проблемы начинались только тогда, когда они встречались с советскими истребителями. Однако 1 мая 1960 года советская ПВО сбила на высоте 20 километров высотный самолет-разведчик U-2, пилотируемый Фрэнсисом Пауэрсом и считавшийся неуязвимым. Однако после неудачных попыток перехвата истребителями, шпиона отправила в нокаут первая же ракета комплекса С-75. По совести сказать, именно 1 мая и следовало бы отмечать День войск ПВО — тут нам явно есть, чем гордиться, — и Америка, и весь мир убедились в том, что система ракетной ПВО у нас есть, она работает, она многочисленна и широко разветвлена, и она достанет, кого хочешь. В глобальном воздушном доминировании Америки появилась прореха в 1/6 часть суши и значительный участок мирового океана. Источник фото: mil.ru Однако за пределами советской территории, в странах третьего мира, особенно там, куда можно было подогнать авианосцы, американцы по-прежнему чувствовали себя хозяевами. Даже весьма чувствительные потери в ходе бомбардировок Вьетнама их не переубедили, хотя одиозный сенатор Джон Маккейн был сбит в небе над Ханоем таким же С-75, что и Пауэрс семью годами ранее. Но в целом и американская, и советская сторона, обслуживавшая вьетнамские ЗРК, стремились придерживаться некоторых «джентельменских» правил минимизации атак друг друга. Там же, где джентльменство было не в моде, у американцев и их союзников были время от времени основания собой гордиться. Операция израильских ВВС «Медведка» в 1982 году представляла собой настоящее избиение сирийских сил ПВО в долине Бекаа в Ливане. Поскольку при сирийцах на всех уровнях было множество советских военных советников, то израильтяне засчитали это себе как победу над русскими, а американцы воспряли духом — мол, не так страшен черт советской ПВО, как его малюют. При этом, впрочем, забылось, что против советско-сирийских ПВО малого радиуса действия применялись средства поражения дальнего радиуса, причем с земли, а не только с самолетов. Израиль всеми своими силами воевал против периферийной части советской военной машины, ведшей, по сути, прокси-войну. Впрочем, об этих нюансах вскоре можно было забыть, так как Советский Союз слинял в три дня, прологом чему служила «Буря в пустыне» зимой 1991 года, когда Горбачев безучастно, если не сказать подобострастно, смотрел на то, как США демонстрируют абсолютное военное превосходство над Ираком. Спустя несколько лет Ельцин осоловевшими глазами смотрел на демонстрацию силы уже в Европе, против сербов — сначала в 1994-м из-за Боснии, а затем в 1999 году из-за Косова (где сегодня вновь накалилась обстановка). «Можно — о, только ради гуманных целей! — три месяца бомбить многомиллионную европейскую страну, лишая крупные города и целые области живительного в наши дни электричества и без колебания разрушая достопамятные европейские дунайские мосты. Во имя ли того, чтобы охранить от депортации одну часть населения — и обречь на нее другую? Во имя ли того, чтобы излечить государство, признаваемое больным, — или для того, чтобы навсегда оторвать от него лакомую провинцию?» — возмущался косовским разбоем Америки Александр Солженицын. «Можно. Потому наши ВВС самые сильные в мире», — как бы отвечали американцы. По сходному поводу английский поэт Хилэр Беллок язвил: «На любой ваш вопрос у нас есть ответ: „У нас есть ‚Максим‘, а у вас его нет“». Однако, точно в отместку за грехопадение в Сербии, жизнь взялась их наглядно опровергать. Сперва Америка была атакована террористическими ВВС — захваченными исламистами тремя авиалайнерами, снесшими башни-близнецы и крыло Пентагона. Американцы отправили войска в Афганистан, где засел организатор терактов Усама бен Ладен, смогли даже свергнуть режим талибов и занять Кабул, однако длящуюся уже 17 лет войну Штаты выиграть не в состоянии. Им оставалось ее прекратить, заявив о передаче контроля силам афганского правительства, однако на деле война продолжается и США по-прежнему на грани поражения. ВВС оказались в этой войне практически бесполезны — воевать в горах при помощи бомбардировщиков и дронов оказалось возможным только с очень ограниченной эффективностью. Еще более катастрофично развивались события в Ираке. С помпой выиграв войну классической «армии 70-х годов», контролировавшейся Саддамом, с грехом пополам произведя кровавую зачистку очагов наземного сопротивления, типа Эль-Фаллуджи, американцы оказались неспособны ни выиграть войну у повстанцев, ни добиться мира между группами иракцев. По оценке вышецитированного Роберта Каплана, американцы потерпели поражение «22 февраля 2006 года. В этот день в иракском городе Самарра экстремистами-суннитами из „Аль-Каиды“ была взорвана главная шиитская мечеть Аль-Аскари, что послужило началом массовой межконфессиональной резни в Ираке, которую американские солдаты были просто не в состоянии остановить. Перед лицом ужасающей ненависти и полного хаоса наши сухопутные силы оказались абсолютно беспомощными… Миф о всемогущей американской армии… разбился вдребезги, как и сопутствующий ему идеализм». Оказалось, что американский порядок существует только там, где людям под угрозами бомбардировки есть что терять, как в цивилизованной европейской стране Югославии. Там, где терять давно уже нечего, как в Афганистане, магия «ковра-бомбовоза» теряет свою силу. Мало того, эти бомбовозы еще и не всюду долетают. В фильме «13 часов: тайные солдаты Бенгази», рассказывающем об убийстве американского посла в Ливии Кристофера Стивенса 11 сентября 2012 года, окруженные исламистами в посольской резиденции американские спецназовцы сетуют на то, что тяжелый артиллерийский дрон с базы в Италии до них не долетит. Дрон-разведчик может полюбоваться на загнанных в угол владык мира, но вот подогнать прицельную артподдержку руки оказываются коротки. Американская империя существует лишь в радиусе полета тяжелого артиллерийского дрона. География взяла реванш над аэрократией, разделив зоны хаоса и зоны американского порядка. Однако с 2015 года начала планомерно разрастаться третья зона — порядка неамериканского, — над которой власть американской аэрократии отменена и заменена властью русской ПВО. Российские ВКС появились на стороне законного правительства Сирии, которое грозились со дня на день снести исламистские банды и довольно быстро переломили ситуацию: оказалось, что авиация очень даже может бороться с террористами и весьма в этом эффективна, если у нее есть надежная «пехота» на земле (в нашем случае — в лице иранцев и их союзников). Более того, оказалось, что русские знают современную тактику ВВС, способны обеспечивать высочайшую интенсивность полетов, поддерживая технику в исправности, и наносить точные удары — как «умными» бомбами, так и традиционными «болванками» 1950-х годов, — за счет совершенствования оборудования на самих самолетах. Источник фото: mil.ru Последней страной, которая действовала против сирийцев всерьез, остался Израиль. Там давние двусторонние счеты, и у Израиля есть убедительные, как он полагает, основания: Сирия — ближайший союзник ливанской «Хизбаллы», регулярно обстреливающей север Израиля ракетами. Поэтому Израиль считал себя вправе наносить удары по Сирии и, мало того, добился от России дипломатическими методами, чтобы мы не поставляли Асаду комплексы С-300, которые могут всерьез осложнить жизнь израильской авиации. И принцип невмешательства действовал до подлой «подставы» нашего самолета-разведчика, после которой у России не осталось никаких мотивов этого соглашения придерживаться. Теперь с атаками на Сирию у израильских ВВС будут большие проблемы. Дело не только в самом по себе ракетном комплексе, который бравые диванные вояки из Хайфы обещают сгубить первым же ударом. Дело в том, что на сирийцев теперь будет работать вся система раннего оповещения об угрозе атаки, развернутая Россией вокруг своих военных баз. Никаких оснований смотреть на ситуацию глазами нейтрала у нас больше нет. Атаковать сирийцев теперь станет сложно и израильтянам, и американцам, и англичанам, и французам. Понятно, что если США вновь решат за что-то наказать Дамаск и отправят в сирийское воздушное пространство свои самолеты или ракеты, у сирийцев будет полное право применить новое оружие и против них. А это значит, что американцы несколько раз подумают, прежде чем обещать кого-то «наказать». Провокация в конечном счете обернулась для израильтян серьезным дипломатическим поражением, а для американцев — серьезным провалом в сконструированной ими системе глобальной силы. В куполе американской аэрократии, раскинутом над миром, теперь зияет трещина размером с Ближний Восток. Еще пара-тройка таких трещин, и он посыплется. И слава богу — под ним не было ни уютно, ни безопасно никому, даже самим американцам.