Очень приятно разговаривать про «европейский выбор России». Кто-то за, кто-то против, – получается интеллигентная дискуссия. Но реальный выбор в ближайшие годы у нас совсем другой. Очень приятно разговаривать про «европейский выбор России». Кто-то за, кто-то против, – получается интеллигентная дискуссия. Но реальный выбор в ближайшие годы у нас совсем другой. И формулируется он так: Иран или Ирак? Чем аятолла Хомейни отличался от Саддама Хусейна? Я, конечно, не имею в виду подробности идеологии или биографии, речь о другом. Аятолла Хомейни сумел построить устойчивое – в том числе и после его смерти – государство, в котором живая внутренняя конкуренция и политическая борьба сочетается с жесткой рамкой внешних ограничений. То есть мы тут соревнуемся, пихаемся локтями, меняемся во власти, – но есть вещи, которые делать нельзя. Никому. Точка. И это государство живет уже почти сорок лет – и помирать вроде как не собирается. Наоборот, у него есть успехи. Американцы, которые так с ней враждовали, – «сами пришли, сами все принесли», цитируя классика. А вот Саддам Хусейн – это совсем другая история. Человек был не «духовным лидером», а настоящим диктатором, и создал не устойчивое государство, которое держится на балансе, а закрытую единообразную систему, где все всего боятся и ходят в ногу по каждому поводу. А потом что-то случилось (и мы знаем, что именно, но могло бы и что-то другое случиться, бывает разное) – и эта система рухнула за несколько дней. Верные и преданные оказались предателями, грозная пропаганда оказалась фикцией, блефом, «силовики» продали «папу», а Южный централ, которому Саддам грозил, попивая сок у себя в квартале, – показал, кто в доме главный. И вместо тупой и несменяемой «системы» – в Ираке образовалась «свобода», то есть хаос, резня, война всех против всех, распад и ад. К сожалению, за последние сто лет Россия дважды показывала нам, что такое «Ирак» в переводе на наши деньги. И мне бы очень хотелось, чтобы на этот раз все-таки получился «Иран». Источник: Блог Дмитрия Ольшанского