После скандала с ретроспективой Джока Стерджеса Центр фотографии имени братьев Люмьер не только не снизил выставочной активности, но стал еще интенсивнее знакомить москвичей с фотоискусством. В новом проекте галереи, посвященном 25-летию творческой деятельности Говарда Шатца, портретов в жанре ню не меньше, чем в нашумевшей экспозиции, а на входе предусмотрительно висит табличка «18+». Однако эротизм здесь вовсе отсутствует, а провокацию если в чем и можно усмотреть, то только в главной идее фотографа: человеческое тело бесконечно прекрасно в любых своих проявлениях. — Тело — неиссякаемый источник интереса для меня, — признается Говард Шатц. — Мои фотоисследования мужского тела, в основном, посвящены мускулатуре, женского — чувственности, а в снимках пар на первый план выходят графическая композиция и отношения. Американский художник прославился черно-белыми съемками танцовщиков и спортсменов. Восхищаясь красотой тренированного тела, Шатц выстраивает из фигур скульптурные композиции, где физическое напряжение моделей проявляется в рельефности мышц, а целомудренная нагота вызывает ассоциации с античными изваяниями. Статуарной застылости, однако, не чувствуется: любование прелестью мгновения не мешает передаче динамики. Причем, разбег атлета или удар футболиста по мячу у Шатца не менее эстетичны, чем па балерины. И вот уже прыжок квартета баскетболистов NBA выглядит как танец, а замах клюшкой хоккеиста Патрика Элиаша — как хореографический элемент. На память, конечно же, приходят работы Лени Рифеншталь, воспевавшей телесное совершенство спортсменов и силу их духа. Уже после войны создательница «Олимпии», сменив кинокамеру на фотоаппарат, продемонстрировала миру первозданную красоту жителей африканских племен. Вслед за ней Шатц явно отдает предпочтение темнокожим моделям, эффектно оттеняя оттенок их кожи светлым фоном и яркими бликами. Впрочем, идеалистический гимн современным Аполлонам, Давидам и Венерам — лишь одна сторона творчества Шатца. Другая перекликается с модным нынче движением body positive. В серии «Тучные» фотограф запечатлел фигуры нестандартных пропорций. И они не менее гармоничны, чем безупречные торсы. Нередко Шатц вообще уходит от конкретики и демонстрирует, как части тела (неважно какого) могут формировать почти абстрактный образ — будь то прихотливая линия, образованная прижатыми к ступне пальцами ног, или туманные очертания, рожденные изгибом женской талии. На снимке «Бро Грир, метатель копья», явно вдохновленном работами Родченко, запечатлены только рука спортсмена и копье, по диагонали рассекающее однотонный фон. Но в этом читается и восхищение самим действием, и любование лаконизмом композиции. Вершин фотоискусства Шатц достигает именно в таких, предельно минималистичных работах. И здесь уже не важно, кто был моделью: безымянная толстушка или олимпийский чемпион. Личность уступает место художественному обобщению.
