Сергей Хрущев: С моим сыном Никитой Кастро ходил слушать шмелей

...Я позвонил Сергею Никитичу Хрущеву в США, где он живет уже более 20 лет, очень ранним американским утром. Сын Никиты Сергеевича уже сидел у телевизора, смотрел новости... - Сергей Никитич, лично у вас сообщение о смерти лидера Кубинской революции какие вызвало чувства, воспоминания? - Жалко потерять такого человека, хотя у него уже возраст солидный. Наверное, время его ухода пришло. Кастро был великим государственным деятелем, который изменил во многом если не весь мир, то, по крайней мере, южноамериканский, центральноамериканский мир. Он продемонстрировал, что даже маленькая страна может бороться за свою независимость с таким огромным соседом как Соединенные Штаты и победить. - Он победил? - Несомненно! - Я знаю, что ваш отец, Никита Сергеевич Хрущев, хорошо к Фиделю Кастро относился. Поделитесь, пожалуйста, своими мыслями, воспоминаниями. - Никита Сергеевич ценил его прежде всего как политика. Он видел в Кастро лидера центральноамериканской страны, которая враждебна нашим врагам. Поэтому его надо поддерживать. Поначалу отец не считал Кубу дружественной державой. Но после того, как Кастро заявил, что он присоединяется к советскому блоку, появились условия, когда он заставил нас – Советский Союз и Никиту Сергеевича – защищать его. И ради этого был устроен Кубинский кризис. - Сергей Никитич, для меня это – неожиданное признание. То есть, кризис «заварил» Фидель Кастро? - Ну, нет, по большому-то счету, конечно, кризис разразился из-за серьезных противоречий между СССР и США, но Куба сыграла в нем одну из главных ролей. И для Кубы было жизненно необходимо, чтобы СССР встал на ее защиту. - А по-человечески как Никита Сергеевич оценивал Фиделя? - Он говорил, что в Кастро видит свою молодость. Революционную молодость. Хотя, с другой стороны, отмечал, что во многом Кастро еще человек молодой, не созревший. То есть, по мнению отца, он не понимал некоторых вещей, которые нужно относить к реальной политике. Иногда Никита Сергеевич относился к нему с опаской, особенно во время Кубинского кризиса, считая, что Кастро «может и кнопку нажать». Эта горячность Кастро Была одной из причин, почему ракеты так быстро убрали с Кубы. Не задержались надолго. - Кастро тогда обиделся на Никиту Сергеевича. - Что значит – Кастро обиделся? Ну, да, было такое. Как руководитель маленькой страны, он очень чувствительно относился ко всем решениям вокруг Кубы, в которых не принимал участия. У него были свои проблемы... Когда Советский Союз и Америка договорились вывести ракеты в обмен на ненападение на Кубу, то Фидель возмущался, почему решили судьбу страны, не спросив его. Он был сердит несколько месяцев. Потом в конце концов Никита Сергеевич ему объяснил, что ситуация была настолько напряженная в тот момент, что вести долгие переговоры было невозможно, решение нужно было принимать быстро, и две стороны скорее находят удовлетворяющее их решение. Поэтому личные отношения Фиделя и отца восстановились. Люди обижаются периодически друг на друга. А в большой политике – другие категории. И обиделся Фидель не навсегда. - Когда в апреле 1963 года Фидель Кастро на целый месяц приехал в Советский Союз, его принимали воссторженно! - Да, Никита Сергеевич пытался его обучить всему, что нужно для руководителя независимой страны - не только противостоять Америке, а развивать экономику: сельское хозяйство, рыболовство, промышленность, энергетику. Словом, сделать так, чтобы жизнь на Кубе была, ну, как сказать, привлекательной, лучше, чем у соседних стран. Не все Кастро удалось. Страна не стала примером экономического чуда. Но мы не можем сказать, что там одни только недостатки. Образование и медицина на Кубе не только стали лучшими в Центральной Америке, но и превзошли аналогичные сферы во многих развитых странах Европы. - Вы присутствовали при каких-то переговорах Никиты Сергеевича с Фиделем? - Вы меня пытаетесь смешать с Никитой Сергеевичем. А я никогда этого не делал, никогда не изображал себя ни советником, ни политиком в то время. У нас не принято было влезать с разговорами, когда Никита Сергеевич общается со своими политическими коллегами. Естественно, на официальных переговорах глав государств я не присутствовал, но Кастро часто посещал Никиту Сергеевича неофициально, по-дружески. У меня много фотографий Фиделя, снятых в непринужденной обстановке. Его даже мой сын Никита, которому было тогда три года, водил шмелей слушать. Я сам с Фиделем ним ни о чем не говорил. Потому что мне это был не по рангу. Я здоровался, слушал. Да и о чем бы я его спросил? Меня тогда больше всего интересовали бабочки. Я коллекционировал бабочек.Что, я буду Кастро спрашивать, какие бабочки по Кубе летают? . - А вот ваш сын Никита все-таки показал команданте шмелей... - Да-да, он побойчее меня оказался... Это был конец апреля - начало мая – точный день не помню. Тогда первые вербы зацвели. И там шмели гудели. Всегда же весна у нас в Москве - это такое приятное, солнечное время! Мы сидели на берегу Москва-реки. Кастро принес с собой первый «Поляроид» - фотоаппарат, который ему подарил Донован, юрист, который, кстати, проводил переговоры с американцами об обмене советского разведчика Абеля на американского пилота Пауэрса, сбитого над Уралом. А Кастро он помогал вести переговоры об обмене бандитов, которые высаживались на Кубе, на захваченных американцами кубинских граждан. И вот Донован притащил Фиделю этот самый фотоаппарат. Их еще в магазине не было. И потом в Америке долго спрашивали: откуда у Кастро появился «Поляроид», когда он еще не поступил в продажу. Это мне недавно рассказал его сын. Фидель нас всех фотографировал, показывал, как сразу появляется фотография. А потом Никита подошел, как полагается. Взял его за палец, сказал: пойдем шмелей слушать. Вот у меня и остались снимки, как они шмелей слушают. - Какое впечатление производил на вас Фидель Кастро? - Он производил очень хорошее впечатление. Приятное. Есть люди неприятные, а есть люди приятные. Он был приятный человек. - Свидетелем каких разговоров Никиты Сергеевича с Кастро вы были? - Они говорили обо всем. Вы думаете, политические лидеры сидят мрачные и говорят: «Вот сейчас будем обсуждать пункт одиннадцатый...» Нет, они могут непринужденно беседовать и о погоде, и о здоровье, и о детях... Но все же главным лейтмотивом их разговоров были проблемы руководства. Никита Сергеевич постоянно ему втолковывал, что главное – это экономика, главное – благосостояние людей. И приводил ему примеры. Никита Сергеевич говорил, что я понимаю, что ты вырос как революционер, революция была главной твоей деятельностью определенное время, но теперь наступили другие реалии и нужно отойти от прошлого, перестать воевать, заняться реальным хозяйством. - Они обсуждали какие-то конкретные вопросы? - Вот, например, при мне отец долго допрашивал Фиделя, почему кубинцы не имеют своего рыболовного флота, почему они не ловят рыбу так, чтобы ее хватило на всех. Хотя мы, конечно, знаем, что это было связано с тем, что Куба долгое время до революции существовала в такой полуколониальной зависимости. Этакий игорный клуб и публичный дом Соединенных Штатов, контролируемый мафиозными структурами. Куба была территорией сельскохозяйственной монокультуры. Там всегда выращивали только табак да сахарный тростник. Все остальное, что нужно для жизни, привозили из США. Так что - наследство этому человеку досталось очень тяжелое. - И как, удалось Никите Сергеевичу его обучить? - Он воспринимал все очень хорошо. Я помню, последний раз видел Кастро в 1992 году, когда в Гаване проходила конференция, посвященная Кубинскому кризису. Там была большая советская делегация, большая американская делегация. И вот на этой конференции Фидель как взял вступительное слово, да так до вечера и проговорил. - Вам тогда удалось с ним перемолвиться? - Да, мы сказали друг другу несколько слов. А во время официального обеда его брат Рауль пошутил: затащил нас в свой генеральный штаб, схватил трубку и говорит: «Во, это у меня прямая связь с Москвой. Скажи, если что, что Хрущев на проводе». - Кастро ведь много курил. Он и при Никите Сергеевиче своей сигарой дымил? - Я не помню. Хотя Никита Сергеевич никогда не возражал, чтобы при нем курили. В то время это было обычным делом. Отец иногда подшучивал над курильщиками. Но я не помню, чтобы Кастро так уж сильно дымил при Никите Сергеевиче. - А выпивали они? - Понимаете, ни Никита Сергеевич не был к этому склонен, ни Кастро. Я не помню, чтобы они выпивали. Возможно, за обедом по рюмке пропускали. Но в другое время – не было такого. Когда Кастро приехал в следующий раз зимой, его возили на охоту. Никита Сергеевич сказал: поедем, покажу зиму... Они там долго сидели на морозе, и, я помню, по рюмке выпили. - Сергей Никитич, а как сложилась судьба вашего сына, маленького Никитки? - Он очень интересовался историей. Хотя закончил факультет психологии МГУ. Работал какое-то время по специальности. А потом его пригласили в газету «Московские новости». И он там проработал до закрытия издания. Когда газета прекратила свое существование, он переживал сильно и он уже себя плохо чувствовал. После «Московских новостей» поработал еще в какой-то газете, но было это очень недолго. Возможно, из-за всех переживаний у него случился инсульт. И в 2007 году Никита умер. Совсем молодым... (Никите Сергеевичу Хрущеву, внуку и полному тезке Советского руководителя, было 47 лет.)