В издательстве «Альпина нон-фикшн» в декабре вышла книга об одной из самых известных преступных группировке в мире — «Империя якудза: Организованная преступность и национализм в Японии». Наряду с ниндзя и самураями якудза сегодня является одним из самых узнаваемых символов Японии. Активно тиражируемый в массовой культуре, этот феномен вызывает одновременно любопытство и недоумение: как столь архаичная преступная организация продолжает существовать в современной демократической и технологически развитой стране? В своей книге французский историк Филипп Пеллетье детально исследует этот феномен. Он описывает внутреннюю структуру якудза, их ритуалы и субкультуру, а также обращает внимание на тесную связь группировки с политической системой. Пеллетье проводит параллели с преступными группировками других стран, например сицилийской мафией, и выделяет не только общие черты, но и уникальную специфику якудза — их идеологическую и операционную близость к ультраправым силам. Автор рассказывает, как зародилась преступная организация и продолжает существовать в современном мире.

С разрешения издательства «Рамблер» публикует отрывок из книги о предках современных якудза.

«Альпина нон-фикшн»

В конце XIX века наблюдалось объединение игроков-бакуто и вербовщиков-ояката в организованные банды. Их идеологическая платформа близка к ультранационализму, сфокусированному на сакральной фигуре императора, а также к азиатизму. При этом они не усматривали противоречия в стремлении навязать японского императора, пусть даже в качестве символического правителя, народам Китая, Кореи и других азиатских стран. Из своей истории они сохранили любовь к дракам, возведённую в ранг искусства через боевые единоборства, в первую очередь кэндо и дзюдо, а также семейственно-патерналистские отношения «оябун — кобун», ритуалы и прочие социальные маркеры. Позорные при феодализме, поскольку служили для клеймения преступников или мошенников, татуировки (ирэдзуми), которые они предпочитают называть хоримоно, превратились в знак принадлежности к мафии. Их нанесение стало формальным посвящением в члены банды, которое доказывало выносливость татуируемого и символизировало необратимость его пути. Незаконная деятельность, выполнение грязной работы и участие в политике, свойственные якудза XIX века, достигли своего апогея на Кюсю с появлением Ёсиды Исокити (1867–1936). Японская историография, кстати, называет его «предком современных якудза» (киндай якудза-но со). Хотя формально он не состоял в «Гэнъёся», его всегда связывали с этой организацией тесные отношения. Эта фигура экономически и политически полностью соответствовала идеологу Тояме Мицуру. Оба выходцы из одного региона, общавшиеся друг с другом, они вращались в одной экономической среде — мире угольных шахт — и выступали приверженцами насильственных операций. Ёсида усовершенствовал организацию наёмных головорезов, в которую входили бакуто, лодочники, угольщики, а позднее — грузчики и докеры, превратив её в чётко организованную систему. Его отец, Ёсида Токухэй, ронин, служивший хозяину Мацуямы на Сикоку, поселился в Асии — городке, расположенном в устье реки Онгагава на одинаковом расстоянии от Модзи и Фукуоки. Исокити, родившийся там накануне реставрации Мэйдзи, после смерти родителей рос в бедности. В 16 лет он нашёл работу на угольных барках, курсирующих по реке Онга. При поддержке младшей сестры Суэ, содержавшей бордель в портовом квартале красных фонарей Вакамацу напротив Модзи, он приобрел собственную лодку и создал куми (банду) лодочников. Далее он отправился в корейский Пусан, где собрал команду докеров. Пользуясь войной между Китаем и Японией, он нашёл там китайскую рабочую силу. Он разъезжал по Кюсю, скупая девушек для отправки в бордель своей сестры. Открытый им ресторан превратился в стратегически важное место. Ёсида Исокити также питал страсть к азартным играм. Благодаря деньгам, одолженным у сестры, и своим связям он вошёл в мир бакуто. Он правил всем бассейном реки Онгагава как вербовщик-оябун. В 1899 году к нему обратились чиновники и предприниматели Вакамацу, обеспокоенные участившимися уличными разборками, с просьбой навести порядок. Ёсида согласился и начал вербовать головорезов в качестве кобунов. Очень скоро, уже в 1900 году, он разбил банду «Эдзаки-гуми» и распространил своё влияние на весь северный Кюсю. Так он стал большим боссом. Вступление в его банду открывало путь к бегству из сурового мира угольных шахт, где мигранты и временные рабочие (ватарифу) сталкивались с плохим к себе отношением и часто носили клеймо чужаков (ёсомоно). Это означало одновременно восхождение по социальной лестнице и, парадоксальным образом, форму интеграции. Теперь уже они сами внушали окружающим страх и уважение, полагавшиеся бандитам.

Wikimedia Commons

Ёсида Исокити В 1912 году Ёсида Исокити купил собственную шахту, а позднее основал транспортную компанию. Опираясь на свои связи и состояние, он вошёл в мир политики. В 1915 году он одержал победу на выборах в депутаты, обойдя кандидата от правящей партии «Сэйюкай». С этого момента он постоянно сохранял свой мандат вплоть до 1932 года, сначала в рядах Конституционной партии «Кэнсэйкай», созданной в 1916 году и пользовавшейся поддержкой дзайбацу «Мицубиси», а затем в партии «Минсэйто» после слияния в 1927 году. Его охрана регулярно прибегала к насилию. Таким образом Ёсида Исокити заслужил известность как один из первых «парламентариев-рыцарей» (кёкакугиъин), прорвавшихся к центральной власти, а на самом деле «парламентариев-гангстеров». Этот эвфемизм лишь слабо маскирует его силовые вмешательства в работу парламентских сессий и мафиозные дела. В 1919 году неизвестные зарезали директора газеты, позволившего себе критику Исокити. В 1921 году он угрожал срывом общего собрания судоходной компании «Ниппон юсэн кайся», принадлежавшей «Мицубиси», чтобы заблокировать её переход в другие руки. В ходе этой деятельности формируются многие характерные черты современной японской преступности: стратегия и контрстратегия вмешательства в собрания акционеров, сговор между политическими лидерами, экономическими воротилами и якудза, взаимные запугивания и публичная демонстрация силы. Атмосфера открытого или скрытого насилия, которую он культивировал, прокладывает путь методам милитаристского фашизма. Демон и металл: какой получилась новая книга Алексея Иванова «Невьянская башня»