В третьей части публикации о формировании цифрового мира автор предсказывает, что в скором будущем интернет превратится в семантическую паутину (Web 3.0), которая вернет контент авторам, предоставив возможность его прямого "горизонтального" распространения и монетизации результатов своего труда, без передачи прав на него глобальным платформам.

Часть 1: "Децентрализация финансов и структуры управления – глобальный тренд экономики шестого технологического уклада" доступна по ссылке.

Часть 2: "Деньги и доверие. Автоматизация понятия "доверие" доступна по ссылке.

Право собственности, согласно классическим философско-экономическим учениям, является важнейшим институтом гражданского права любой общественно-экономической формации, характеризующейся определенной степенью развития производительных сил и типом экономических производственных отношений. Ключевым вопросом, определяющим уровень развития информационного общества и его экономического уклада, является вопрос о собственности субъектов этого общества (физических и юридических лиц и, в перспективе, машин и роботизированных систем) на цифровые профили, которыми они представлены в цифровом пространстве.

В существующих экономических реалиях эти профили не принадлежат самим субъектам (людям и компаниям), а эксплуатируется социальными сетями, мессенджерами, телеком-операторами, сервисными платформами, а также государственными структурами. Это уже обеспечило компаниям, получившим определение Big Tech, выход на уровень крупнейших транснациональных корпораций, формирующих рынок информационных технологий (запрещенная в РФ Meta/Facebook, Twitter, Google и Apple, и т.д.), а зачастую и политику крупных государств.

Современная организация интернета, сложившаяся в рамках сервисной модели приложений Web 2.0 (Social Web, характеризующийся высокой централизацией услуг доступа и ресурсов), превратилась в олигархически организованную, иерархичную публичную среду, где все экономические отношения строятся на принципах, которые трудно определить иначе как "цифровое рабство".

История становления общественно-экономических формаций в цифровом мире

Становление в конце 1960-х годов интернета как информационной сети открыло человечеству совершенно новый загадочный мир, в котором все равны и каждый может самовыражаться без цензуры и оглядки на привычное, но для многих - архаичное "общественное мнение". Этот свободный "Цифровой мир", в котором создателями изначально были заложены принципы самоорганизации и самоуправления, для многих представлялся волшебным миром "за холстом с очагом" в сказке про Буратино. Осваивать его ринулись первые "цифровые колонисты", обладающие необходимой компьютерной грамотностью и техническими средствами: персональным компьютером и модемом.

По мере развития спроса, становились более доступными по цене аппаратные средства и все более "дружественным" для пользователя программное обеспечение. Частных "цифровых перевозчиков", типа любительской некоммерческой сети FIDONET, начали теснить коммерческие интернет-провайдеры (ISP). Поток переселенцев стал увеличиваться кратно, а новый мир, в котором главным ресурсом и ценностью являлась информация, стал структурироваться – появились первые "цифровые поселения" – интернет-серверы (веб-сайты) и новые протоколы взаимодействия с ними.

Дата 6 августа 1991 года стала знаменательным событием для всех цифровых колонистов – в сети был запущен первый веб-сайт (http://info.cern.ch), создателем которого стал Тимоти Джон Бернерс-Ли. Эта дата считается днем создания Всемирной паутины World Wide Web (WWW), в привычном для нас виде. Позднее это поколение интернета получило обозначение Web 1.0 (1991-2005 гг.).

Web 1.0 (Syntactic Web) обладал всеми характеристиками первобытно-общинной общественно-экономической формации (по Карлу Марксу), в которой уровень экономического развития крайне низок:

используемые орудия примитивны, поэтому нет даже самой возможности производства прибавочного продукта – низкая скорость передачи данных, низкая производительность каналов, серверов и т.д.;
классовое разделение невозможно – доступ анонимный, пользователям достаточно представляться псевдонимом (nickname), все имеют равные права вне зависимости от статуса в обычном мире - сайт "продвинутого" ученика средней школы может быть более популярен, чем сайты гигантов мировой индустрии, типа Intel или IBM;
средства производства находятся в общественной собственности – для построения собственного веб-сайта не требуется заключать лицензионных соглашений, базовые программные продукты (OС: Linux, Unix…, СУБД; БД: MySQL, PostgresQL…) и протоколы коммуникаций (TCP/IP, http…) имеют открытый исходный код (open source) и одинаково доступны всем жителям цифрового мира;
труд имеет всеобщий характер, собственность исключительно коллективная – все пользователи имеют равные права на программные средства размещения информации, саму информацию и ее использование.

В этой формации контент генерировал владелец ресурса (администратор), пользователь был строго потребителем контента, а если хотел стать производителем, то должен был создавать собственный сайт.

Низкий уровень развития данного общественного уклада создавал распределенную, децентрализованную, "горизонтальную" структуру сети, в которой технические проблемы на одном из узлов затрагивали лишь незначительный процент ресурсов, не оказывая существенного влияния на функционирование всей сети и жизнь остальных поселенцев.

Главное отличие Web 1.0, которое исчезло в сменившей ее общественно-экономической формации цифрового мира – это информационная децентрализованность.

Web 2.0 (Social Web) – термин в современном его понимании вошел в оборот на Web 2.0 Conference в 2004 году, на которой был зафиксирован кардинальный разворот сети к user-generate контенту. Главный тренд этого этапа – социальные сети: контент пользователей и их взаимодействие друг с другом, который сопровождался взрывным ростом технологий передачи данных и предоставлялся держателями сетевых платформ.

С точки зрения стадии общественной эволюции цифрового мира, развитие производственных сил привело к смене общественных отношений: появляется частная собственность на средства производства (платформенные решения) и происходит расслоение общества на два класса, создавая полную аналогию с рабовладельческим строем:

собственники платформ (рабовладельцы) – господствующий класс, организует производство и присваивает результаты труда пользователей (рабов); ему принадлежат права на все: собственно платформу, контент, генерируемый на платформе пользователями, и на самих пользователей (их цифровые профили);
пользователи (рабы) – не имеют прав ни на что, включая себя (свой цифровой профиль); взамен они получают ряд сервисов, чтобы существовать в цифровом мире и иметь возможность производить все больше контента для роста капитализации платформ и повышения стоимости своего профиля. Благодаря этому, собственники информационных платформ/рекламных площадок (издатели) обмениваются профилями своих пользователей (зашитые в понятие "рекламный инвентарь") или выставляют их на цифровые рекламные (невольничьи) рынки/биржи (Google DoubleClick Ad Exchange, Microsoft Advertising Exchange и т.д.), где на принципах аукциона продают этот "рекламный инвентарь", независимо от желания самих пользователей.

Мотивирующим стимулом пользователей бесправно трудится на собственников платформ является возможность самореализовываться в цифровом мире, а также страх блокировки своего профиля на платформе, равносильной физическому уничтожению. Отключение Дональда Трампа от его аккаунтов со стороны руководства основных социальных сетей практически удалило действующего на тот момент президента США из цифрового мира. Его просто не стало для большинства избирателей, т.к. он лишился основных каналов общения с ними. Классический "переход количества в качество", когда "владеющий информацией владеет миром".

Концентрация влияния в руках нескольких крупных платформ (запрещенная в РФ Facebook, Google, Twitter…), которые "контролируют, какие мнения и идеи становятся популярными", по мнению одного из создателей интернета Тимоти Бернерс-Ли, противоречит принципам, на которых должна работать всемирная паутина:

"То, что раньше было широким выбором среди множества блогов и веб-сайтов, сжалось под мощным напором нескольких доминирующих платформ".

На Google и запрещенную в России Facebook уже приходится более 70% глобального интернет-трафика. На облачной платформе Amazon Web Services функционирует около трети интернет-услуг мира. До 90% сайтов на Земле размещены на ресурсах четырех интернет-провайдеров 1-го уровня (Tier-1). Они владеют наибольшим количеством адресов IPv4 во всем мире, и им принадлежит основная часть оборудования и инфраструктуры, связанных с доступом в сеть. То есть проблема у всего лишь одной коммерческой структуры может обнулить до четверти мировой сети.

Расслоение интернета на собственников информации и ее потребителей породило также резкое деление стран мира на "информационно-богатых" и "информационно-бедных", а существующую форму управления интернетом определяют не иначе как очередной "формой неоколониализма".

Стремительное развитие user-generate контента привело к крайне опасной централизации Web 2.0 – не только информационной, но и технической, а с учетом того, что все упомянутые корпорации зарегистрированы в США и подчиняются законам и регуляторам этой страны, крайне высоки риски монополизации интернета по политическим мотивам.

Риски избыточной централизации Web 2.0 настолько очевидны, что правительства многих стран пытаются их нивелировать такими же централизованными методами регулирования, зачастую подверженными политической конъюнктуре. Тем не менее принципы самоорганизации и самоуправления, заложенные при формировании интернета, проявились в существенном влиянии на развитие интернета таких общественных организаций, как Консорциум World Wide Web (WC3), занимающихеся разработкой и продвижением общих стандартов для интернет-технологий. WC3 публикует стандарты для веб-разработки, цель которых – обеспечить веб-доступность, унификацию интернет-инфраструктуры и управления данными во всей отрасли.

Переход на следующую ступень общественно-экономического развития, при котором жители цифрового мира действительно могли бы чувствовать себя свободными и, как минимум, сами бы распоряжались своим цифровым профилем, окончательно назрел. Развитие технологий распределенного реестра и блокчейна, искусственного интеллекта (AI) и Больших данных (Big Data) обеспечили технологическую основу этого перехода.

Web 3.0 (Semantic Web) – его основные принципы построения заложены в группе технологий: семантическая паутина (semantic web), самообучающиеся алгоритмы AI и блокчейна, смарт-контракты и внешний интерфейс. Характеризуется отсутствием централизации – управляется только логикой, записанной в контракте: полная независимость, автономность и отсутствие контроля со стороны какой-либо организации. Монетизация осуществляется за счет комиссий, прописанных в смарт-контактах.

Необходимость формирования semantic web связана также с тем, что принцип user-generate породил огромное количество цифрового контента, но большая его часть – дублирующая, мусорная или фейковая, что привело к чудовищно низкому информационному КПД Web 2.0. Самообучающиеся алгоритмы нейросетевых AI обеспечивают маркировку сетевого контента, отделяя мусорный от содержательного.

Технологии распределенного реестра и блокчейн составляют основу децентрализованной инфраструктуры сети, в которой веб-приложения могут обмениваться информацией напрямую, обеспечивая равноправие всех участников сети. Такой подход должен вернуть контент авторам, предоставив им возможность его прямого "горизонтального" распространения и монетизации результатов своего труда, без передачи прав на него глобальным платформам, которые теряют в структуре Web 3.0 господствующее положение. Право собственности на цифровой контент может быть реализовано в форме цифрового актива (типа NFT), а безопасность сети за счет ее децентрализации – в первую очередь, в информационном, а затем и в техническом аспектах.

Web 3.0 в формате децентрализованных приложений DApps уже пробивает себе дорогу в DeFi, NFT, управлении криптоактивами и т.д. (Рис. 1).

Рис. 1. Примеры децентрализованных приложений (DApps) по направлениям

%img-1%

Источник: DappRadar

Говоря о Web 3.0, нельзя не затронуть существенно более радикальное приложение децентрализованного подхода не только к финансовым транзакциям, но и к самой структуре управления бизнес-процессами – децентрализованную автономную организацию (Decentralized Autonomous Organization, DAO).

Речь идет о полностью автоматизированной бизнес-структуре, управление которой осуществляется с помощью компьютерного кода и определенного набора программ. Иными словами, регулирование подобной организации осуществляется коллективно всеми ее инвесторами, т.е. происходит без участия централизованных органов управления.

По сути, DAO представляют собой операционную систему для открытого сотрудничества, которая позволяет отдельным лицам и учреждениям взаимодействовать в целях развития экосистемы, при отсутствии знания и доверия друг к другу.

Все участники DAO непосредственно, в онлайн-режиме могут контролировать инвестированные средства, а правила управления максимально формализуются на базе смарт-контрактов. Основной деятельностью организации является объединение единомышленников (которые могут быть совершенно незнакомы в реальной жизни) с целью совместной работы над проектами и достижения заявленных целей.

Регистрация участников на принципах KYC (Know Your Customer, "знай своего клиента") не требуется. Голосование участников осуществляется с помощью внутренних управленческих токенов, которые можно получить за счет "оборачивания" внешних криптомонет в токены платформы DAO на специальных кошельках. Затем нативные токены проекта отправляются на специальный смарт-контракт для стейкинга (способ хранения цифровых активов, наподобие банковского депозита). В контракте заранее прописаны правила консенсуса сети: сколько токенов необходимо для публикации предложения для голосования, сколько для его принятия, зависимость веса голоса от общего количества управленческих токенов и т.д.

Для того чтобы избежать проблем с "обесчеловечением" и отсутствием критического мышления у автоматизированных систем (особенно в кризисных или нестандартных ситуациях), а также в связи м необходимостью следования за мнением большинства, которое не всегда бывает правым, в DAO вводятся ряд традиционных структур управления. Например, DeFi Alliance имеет в составе профильные консультативные советы, состоящие из всемирно известных персон в области технологии блокчейн, рынков капитала и высокопоставленных политиков, которые не только оказались ключевыми фигурами в децентрализованной финансовой системе, но и приобрели отличную репутацию на основных рынках традиционных капиталов. Кроме того, оформлен целый ряд комитетов по отдельным направлениям деятельности, состоящих из признанных профессионалов соответствующих предметных областей.

Тем не менее, это не отменяет горизонтальную модель управления компанией, в которой, благодаря децентрализации, каждый участник DAO — полноправный совладелец и обладает равными полномочиями и неограниченным доступом к информации и принятию решений. По сути, эта новая форма экономического и социального взаимодействия может в недалекой перспективе повлиять на глобальное переустройство общества в целом.

Мetaverse

Тем не менее, было бы большой иллюзией представлять, что корпорации Big Tech, сконцентрировавшие гигантские финансовые ресурсы (капитализация первой пятерки из них составляет почти 10% мирового ВВП или до 30% ВВП США – Рис.2) и, так или иначе, контролирующие и управляющие запросами большей части населения Земного шара, так просто отдадут свою власть над интернетом в пользу децентрализованных структур.

Рис.2 Капитализация крупнейших Big Tech – компаний мира, $ млрд

%img-2%

^{* - запрещена в РФ}

Суммарная капитализация Top-5 корпораций Big Tech — $7430 млрд

Проект "Метавселенная" (Мetaverse) представляет собой конвергенцию физической, дополненной и виртуальной реальности в общем онлайн-пространстве. В 2021 году Марк Цукерберг анонсировал старт работ над "трехмерным интернетом", который полностью поменяет представление о взаимодействии с контентом – пользователи будут не потреблять информацию, а находиться внутри нее. В нем будет своя экономика, которая будет, в частности, отличаться тем, что пользователи:

будут получать "деньги" за проделанную "работу", владеть и распоряжаться цифровым имуществом;
использовать элементы реального мира: например, работать на своем ноутбуке в виртуальном пространстве;
совмещать данные и цифровые активы разных платформ и т.п.

Однако этот проект, в отличие от децентрализованного Web 3.0, предполагает еще большую централизацию путем привлечения всех пользователей в собственную, на 100% контролируемую среду виртуального мира, пусть даже с небольшими послаблениями в части предоставления возможности пользователям получать деньги за работу и владеть имуществом.

Весь контент метавселенной остается полностью модерируемым со стороны руководства корпорации-разработчика, продвигается и монетизируется строго внутри ограниченной среды, а пользователи оперируют внутренней валютой и коммуницируют в пределах правил, установленных не ими.

Проводя аналогии с традиционным определением общественно-экономических формаций, проект метавселенных ближе к феодальному строю, при котором класс феодалов – собственников платформ метавселенных – эксплуатирует и контролирует экономически зависимых от них пользователей (крестьян), получивших, по сравнению с рабами Web 2.0, возможность зарабатывать и распоряжаться имуществом в пределах правил, устанавливаемых землевладельцами.

Насколько децентрализованной и свободной для пользователей будет всемирная паутина следующей за Web 2.0 формации, видимо, покажет самое ближайшее время – условия для этого созрели. Если интернет-сообществу удастся в той или и иной форме осуществить даже часть целей, заявленных Web 3.0 и реализованных в действующих DApps, это будет серьезным прорывом в общественно-экономическом укладе не только цифрового мира, но и отразится на всем человеческом социуме в его давней мечте построить общество свободных и равноправных людей.