«Как только мы запускаем новинки, россияне моментально это подхватывают»

Президент Google в регионе EMEA Мэтт Бриттин о работе на российском рынке Весной этого года Google и Федеральная антимонопольная служба (ФАС) заключили мировое соглашение, завершив трехлетний спор, инициированный по жалобе «Яндекса». С претензиями антимонопольных органов Google в последнее время сталкивалась и в Европе. Об итогах этих разбирательств, а также о ситуации с фейковыми новостями и блокировщиками рекламы в интервью “Ъ” рассказал глава Google в регионе EMEA Мэтт Бриттин. — В последнее время Google была участником разбирательств с антимонопольными регуляторами в целом ряде стран. В апреле закончилось ваше почти трехлетнее противостояние с ФАС и «Яндексом». Как вы оцениваете мировое соглашение? — Как раз недавно пользователи Android в России, которые использовали пакет приложений Google, начали получать на свои устройства обновление браузера Chrome. В нем реализована новая возможность для провайдеров поисковых систем — продвигать свои сервисы в приложении Chrome. Это результат нашего коммерческого соглашения с «Яндексом», которое лежит в основе нашего мирового соглашения с ФАС. Но важно понимать, что пользователи Google Apps всегда могли выбирать, каким поисковым приложением и каким браузером пользоваться. Более того, в Chrome всегда можно было изменить поисковую систему по умолчанию в настройках. В целом мы удовлетворены тем, что соглашение в России достигнуто. Мы считаем, что Android всегда способствовал развитию инноваций и конкуренции и всегда приносил российским потребителям пользу. Сейчас, когда разбирательство снято с повестки, мы можем опять сконцентрироваться именно на этих вещах. — В конце июня Еврокомиссия наложила на Google рекордный штраф — €2,4 млрд за нарушение антимонопольных правил ЕС. Сейчас Еврокомиссия рассматривает проект новых правил для крупных технологических компаний, чтобы те не смогли навязывать небольшим компаниям несправедливые условия при заключении партнерских соглашений. Вы считаете, что с вами обходятся несправедливо? — Когда вы хотите что-то купить в интернете, Google может быть для вас полезным. Amazon может быть полезным, другие сайты, через которые можно сделать покупку, тоже. Но, когда Еврокомиссия посмотрела на Google Shopping, они почему-то исключили Amazon, eBay и другие торговые площадки из сферы своего взгляда на рынок. Многие считают это нелогичным. Мы с уважением выразили свое несогласие, но теперь должны рассмотреть возможности того, каким образом с учетом претензий, которые нам были предъявлены, продолжать оказывать услуги нашим пользователям в Европе с максимально высоким качеством. — Вы оспариваете решение Еврокомиссии? — Мы изучаем детали и, да, рассматриваем такую возможность. Но при этом хочу отметить, что сейчас уровень конкуренции, которая приносит выгоду потребителям, выше, чем когда-либо ранее в истории. И я с гордостью могу сказать, что в значительной мере это стало возможным именно благодаря Google. — Насколько велик риск повторения ситуации с решениями антимонопольных регуляторов в России и Европе в других странах мира? — На разных рынках возникают совершенно разные ситуации. В России речь шла о коммерческом соглашении с «Яндексом». Наши сервисы везде очень популярны, они расширяют конкуренцию и дают власть в руки потребителей. Это может создать сложности для каких-то компаний, но для большинства из них, как и для большинства потребителей, я считаю, это совершенно определенно положительный фактор. — Какая у вас повестка в России? — Я приезжаю сюда настолько часто, как могу. Моя работа — обеспечивать российскую команду всем необходимым, чтобы она, в свою очередь, помогала России получать максимум от интернета. Россия обладает огромными возможностями, связанными с сетью. Мы видим, что использование смартфонов растет примерно на 10% в год. И мы тоже играем роль в этом процессе, потому что сейчас в России можно купить смартфон на Android за 3,5 тыс. руб. Кроме того, Россия на пятом месте в мире по количеству загрузок приложений из Google Play и других магазинов. Огромный рынок. И, как только мы запускаем тут какие-то новинки, россияне моментально это подхватывают — например, так было с голосовым поиском. Это значит, что и возможности для бизнеса здесь огромные: по разным оценкам, объем мобильной экономики составляет в России 3,8% ВВП, в этой отрасли работает 1,1 млн человек. А через четыре-пять лет, по прогнозам, в эту индустрию вольются еще около 400 тыс. рабочих мест, на которых будут заняты люди, непосредственно работающие с мобильной экономикой. В России отличные специалисты, очень много талантливых квалифицированных людей и потрясающий дух предпринимательства. — Вам также приходится общаться и вести переговоры с властями, регуляторами? — В каждой стране мы работаем в рамках локального законодательства и традиций. И, конечно, взаимодействуя с госорганами. Наша компания относительно молода и работает в отрасли, которая растет очень быстро. И мы стремимся играть соответствующую роль в развитии российской экономики. Одно из усилий в этом направлении связано с проектом, запущенным в прошлом году. Он называется «Бизнес-класс» и осуществляется в партнерстве со Сбербанком. Задача в том, чтобы помочь предпринимателям и компаниям расти, опираясь на развитие навыков в цифровой сфере. Пилотный запуск был в Татарстане, в рамках этой деятельности было обучено 5 тыс. человек. Результаты нас настолько обрадовали, что в этом году мы расширяем географию и подключаем еще 20 регионов России, более 50 тыс. человек уже подали заявки. А в следующем году количество регионов составит 41. — То есть вы обучаете предпринимателей навыкам цифровой экономики? — Совершенно верно. Сейчас, в то время как все больше и больше россиян стремится получать продукты и сервисы онлайн, компании тоже хотят иметь эту возможность. Кроме того, есть и такая особенность, что любой продукт или сервис, который вы можете разработать и предоставить через сеть, можно сделать доступным для любого потребителя в любой точке земного шара. Помощь российским предпринимателям в осуществлении экспортной деятельности — важная часть нашей работы. — В России принят курс на построение цифровой экономики. Какие возможности вы в этом видите для себя? — Мы создаем инструменты, которые помогают компаниям расти. В качестве примера можно назвать Playrix и Pixonic. Это два российских разработчика, которые используют Android, чтобы охватить аудиторию 2 млрд пользователей. Доходы этих компаний растут быстрее, чем в среднем по рынку. В своем регионе они занимают второе и третье места по этому показателю. Вот чем мы занимаемся. — Каковы особенности ведения бизнеса в России по сравнению с другими странами кроме присутствия сильного местного конкурента на рынке поиска? — Мне кажется, в России распространена точка зрения, что Россия отличается от всех других стран. Но мы работаем по всему миру. В каждой стране есть свои особенности, свои традиции, а конкуренция для нас привычное дело, и это вещь, хорошая для всех — для «Яндекса», Amazon, Facebook и т. д. Конкуренция означает, что нам всем приходится заниматься инновациями, и в результате выигрывает потребитель. Да и вообще все выигрывают. — Рассматриваете ли вы слияния и поглощения как часть стратегии в России? — Я бы хотел подчеркнуть, что наша стратегия в том, чтобы создавать инструменты, которые будут помогать людям и компаниям. За примером далеко ходить не надо — платформа Android, на которой более миллиона разработчиков создают приложения, чтобы взаимодействовать с конечным пользователем. Миллионы компаний по всему миру находят контакт с потребителями своих услуг и продукции, используя поисковики. Что касается YouTube, то миллионы создателей контента — от крупных телекомпаний до девушек, которые запускают видеоканалы из своей комнаты о прическах и макияже,— находят аудиторию через эту платформу. Если же говорить о нашей M&A-деятельности, то я никогда не комментирую слухи. — Какие бизнес-направления помимо поиска и Android вы считаете самыми перспективными для себя сейчас? — Вы не сказали о третьем — YouTube. По последним измерениям, во всем мире 1,5 млрд человек в месяц смотрят YouTube. В среднем они потребляют там 60 минут контента в день на мобильных устройствах. И россияне, как мы знаем, обожают использовать эту платформу, чтобы общаться, узнавать новое, развлекаться. Мы стараемся предоставлять им эти возможности, осуществлять инновации, в том числе и в сотрудничестве с российскими участниками рынка — от больших телеканалов до девушек в спальнях. — Хорошо, три основных — поиск, Android и YouTube. Но у вас множество разных направлений. Например, Google Express — служба доставки товаров, заказанных онлайн, которую вы запустили еще в начале 2013 года. Рассматриваете ли вы возможность прихода сервиса в Россию? — Есть много областей, где мы пытаемся осуществлять новаторские разработки, проводим эксперименты. И то, что вы назвали, пример такой области. Но, когда речь идет о выведении экспериментального сервиса в широкий доступ, мы никогда не делаем это до тех пор, пока не сочтем, что продукт и рынок для этого готовы. Иногда они не выходят совсем. И в этом случае мы считаем, что такой готовности пока нет. — В прошлом году Google анонсировала Daydream — платформу виртуальной реальности для VR-проектов на мобильных устройствах. Но и ее по-прежнему нет в России... — Я хотел как раз упомянуть этот проект применительно к нашим планам на будущее. У нас уже более 6 млн устройств виртуальной реальности для смартфонов — Cardboard. Это такие очки из картона, которые можно приобрести либо сделать самим. Мы опубликовали шаблоны, и теперь любой может взять лист картона, превратить свой телефон в устройство виртуальной реальности и просматривать видео на YouTube в режиме 360 градусов, совершать виртуальные путешествия в режиме просмотра улиц или использовать другие приложения. С помощью платформы Daydream мы получаем комплекс средств, который позволяет разработчикам создавать VR-приложения. То есть опять получаем инструментарий, с помощью которого разработчики и предприниматели могут создавать совершенно новые вещи. Но вообще все, что связано с виртуальной реальностью, только начинает развиваться. Никто из нас пока еще не знает в точности, как люди будут этими технологиями пользоваться в будущем. И мы считаем, что найти ответы на эти вопросы можно только с помощью большого числа экспериментов, средства и инструменты для которых должны быть у максимального количества людей. Другая область, которая тесно связана с виртуальной реальностью,— дополненная реальность. В чем здесь разница? Виртуальная реальность позволяет вам перенестись в какую-то удаленную точку. Например, я могу взять очки и виртуально перенестись в Гранд-Каньон. А дополненная реальность привносит виртуальные элементы в вашу жизнь. Я, например, могу взять телефон, включить камеру, навести на здание и увидеть, что это не просто здание, а Большой театр. Или могу открыть телефон, навести камеру на двигатель автомобиля, поднять крышку капота и получить инструкции, как выполнить какие-то операции по починке двигателя. Это очень интересные вещи, находящиеся на очень ранней стадии развития, но уже сейчас мы хотим, чтобы эти возможности были доступны всем. — Как вы относитесь к блокировщикам рекламы? Насколько серьезную проблему они представляют? — Применение рекламной модели позволило сделать потрясающие продукты и сервисы доступными людям по очень невысокой цене либо вообще бесплатно. Чтобы эта модель продолжала работать, нам необходимо поддерживать высокие стандарты. Некачественная реклама мешает вам делать то, что вы хотите,— читать, смотреть видео и т. д. Качественная реклама, во-первых, информативна, во-вторых, дополняет то, что вы стремитесь сделать, а в-третьих, зачастую дает вам повод улыбнуться. Блокировщики рекламы приобретают популярность именно потому, что людям приходится часто сталкиваться с некачественной рекламой. Но это не решение проблемы, потому что применение блокировщиков сокращает возможности и для потребителей, и для разработчиков ПО, и для создателей контента. Поэтому мы многое делаем для повышения качества рекламы. В прошлом году мы удалили 1,7 млрд некачественных рекламных объявлений. И наша компания также является партнером в так называемой Коалиции за более качественную рекламу (Coalition for Better Ads). Вместе с пользователями мы проводим оценку рекламы, выявляем признаки раздражающей рекламы и в ходе совместной деятельности формируем стандарты качественной рекламы, которые в результате помогут и создателям рекламы, и потребителям. — Сегодня интернет стоит перед угрозой фейковых новостей и неприемлемого контента. Этой весной разразился скандал, приведший к тому, что многие крупные бренды приостановили рекламные сделки с Google — в результате реклама компаний и правительственных организаций в YouTube оказалась размещена по соседству с материалами экстремистского характера. Вы обещали создать новый функционал, способный справиться с этой проблемой. Как далеко вы продвинулись? — Первое — по недостоверным новостям. Мы абсолютно заинтересованы в том, чтобы пользователь мог находить качественный контент. Сервис «Google Новости» работает успешно уже 16 лет, мы используем около 80 тыс. источников. Кроме того, мы задействуем независимых факт-чекеров — то есть организации, которые проводят дополнительную проверку достоверности фактов, которые у нас появляются. Отдельный вопрос — реклама в YouTube. Действительно, были случаи, когда некоторые рекламодатели были недовольны тем, что их реклама оказывалась рядом с контентом, который был для них неприемлем. Подавляющее большинство рекламодателей по-прежнему продолжает сотрудничество с нами. Мы со своей стороны продолжаем обучать их элементам управления на платформе и стремимся усовершенствовать весь процесс, чтобы исключить случаи появления неприемлемого контента. — На днях стало известно, что YouTube тестирует кросс-платформенный раздел Breaking News. По какому принципу происходит отбор новостей? — Сервис пока доступен только в США и Франции и появляется на главной странице YouTube, когда происходят очень значимые новостные события. Срочные новости формируются алгоритмически, основаны на «Google Новостях» и показывают новости с тех же ведущих новостных ресурсов, что и «Google Новости». Интервью взял Роман Рожков