Суд закрыл процесс по делу о теракте в "Крокус Сити Холле"

"Заседание номер один" "Сегодняшнее заседание номер один для Российской Федерации, у здания суда уже собралось огромное количество журналистов..." - тщательно репетирует ведущий в пиджаке, прохаживаясь по дороге перед Мосгорсудом. За ним на обочине выставлено больше десятка камер, нацеленных на крыльцо суда. Толпа репортеров окружила корпус еще за час до заявленного старта слушаний. Сегодня в здании Мосгорсуда начали рассматривать по существу уголовное дело о теракте в "Крокус Сити Холле" (его ведет 2-й Западный окружной военный суд, но для громкого процесса он "одолжил" помещение у Мосгорсуда). "16 месяцев и 11 дней прошло с момента задержания террористов", - не обращая внимания на окружающих, повторяет свой текст другой корреспондент. В марте 2024 года при теракте в "Крокусе" погибли 149 человек, включая шестерых детей, пострадали более 600 (почти половина жертв умерла не из-за огнестрельных ранений, а из-за пожара, который устроили террористы). Ответственность за атаку взяло на себя афганское отделение "Исламского государства" — "Вилаят Хорасан" (также признана террористической и запрещена в России). ~Теперь на скамье подсудимых 19 человек.~ Из них 13 обвиняют непосредственно в терроризме, остальных - в содействии террористической деятельности. Выносить приговор будет коллегия из трех судей (Тимур Жидков, Роман Владимиров и Алексей Пешков). Журналисты заранее ждут, что после начала процесс сразу закроют от прессы, сославшись на наличие в деле государственной тайны (как это часто бывает в подобных случаях), но пока это лишь предположения. Когда представителям СМИ разрешают зайти с улицы в здание Мосгорсуда, в дверях моментально образуется толкучка. "Уважаемые репортеры, выстройтесь в отдельную очередь, здесь [обычные] граждане тоже находятся, пропустите их", - командуют приставы у рамок металлодетекторов. "Граждане есть?" - устраивают перекличку журналисты. - "Пройдите, там для вас отдельная рамка". Всех тщательно обыскивают, не разрешая проносить с собой даже алюминиевые баночки с напитками (примета резонансного дела, так как во время обычных слушаний в Мосгорсуде их не отбирают, но всегда требуют оставить на входе при повышенных мерах безопасности). Дверь в сам зал суда перекрыл рослый пристав в маске и бронежилете. Мимо него проходит внушительная группа таких же. "Ох ты, как вас много", - удивленно выдыхает один, глядя на репортеров. "Зачем такие меры, они же там все равно за решеткой?" - удивляется молодая журналистка. "Они не за решеткой, а за стеклом, в "аквариуме", - объясняет ее опытный коллега. - Сквозь решетку он мог бы высунуть руку и задушить тебя". "А кто адвокат у обвиняемых?" - интересуется строгая корреспондентка в черном пиджаке у такой же коллеги. "Не знаю, адвокаты террористов обычно берут самоотвод во время процесса", - отвечает та. "Сами пусть себя защищают. Не надо их защищать, расстрелять их на месте", - резюмирует ее подруга. "Никакие стендапы, никакие трансляции в коридоре суда не ведутся, все на улице", - строго предупреждает собравшихся сотрудница судебной пресс-службы. "Если увидят по камерам, что вы снимаете тут, будет административный протокол", - запугивает вышедший из зала пожилой мужчина в форменной фуражке. "Этот пристав по-моему везде мелькает, где есть пресса, знакомое лицо. Он вроде адекватный, хотя жужжит перед заседаниями", - вполголоса переговариваются журналисты. Заседание, ожидаемо, задерживается. "Душноватенько становится", - вздыхают девушки-корреспондентки, обмахиваясь распечатками со своим текстом. Окна в коридоре закрыты и заперты (видимо, тоже в целях безопасности). "Тут духота, я буквально дышу потом мужских операторских тел", - жалуется другой корреспондент. - "Здесь журналистов больше, чем потерпевших". По подсчетам СМИ, на начало слушаний в Мосгорсуд пришло более 100 журналистов и лишь около 30 потерпевших из 2,4 тыс. признанных таковыми. "Люди с понурой головой" Наконец обвиняемых привозят в суд (проведя их в зал в обход журналистов, через специальный "конвойный" вход) и разрешают корреспондентам по очереди ненадолго зайти и отснять подсудимых. Последних так много, что они не помещаются в одном "аквариуме" и разделены по двум. Журналистов интересует четверка террористов, которые были непосредственно исполнителями теракта (все иностранные граждане, уроженцы Таджикистана: Мухаммадсобир Зокирчонович Файзов, Шамсидин Фаридуни, Далерджон Баротович Мирзоев и Саидакрами Муродали Рачабализода). "В каком "аквариуме" четверо главных сидят?" - допрашивают репортеры коллег, которые уже побывали внутри. После фотосъемки внутрь пропускают уже всех желающих. "Добро пожаловать, только не бегите", - иронизирует пристав. Несмотря на его слова, в дверях снова давка из корреспондентов. "Изверги, не давите! Осторожно, тут же девушка! Парни, ну что вы делаете, никуда они [террористы] не убегут!" - ругаются журналисты. Зал для слушаний выбран внушительный, подобный которому редко использует Мосгорсуд (к примеру, известное дело бывшего замминистра Тимура Иванова недавно рассматривали в куда более скромном помещении). ~Он вмещает до 150 человек и считается одним из крупнейших в Европе.~ Длинные ряды скамей, над тремя креслами судей массивный позолоченный двуглавый орел, по стенам крупные портреты известных личностей, вроде Цицерона, с их цитатами о правосудии. Обвиняемые так далеко, что с мест журналистов их практически невозможно рассмотреть. Немногие из подсудимых, кого видно, сидят с опущенными лицами, руки за спиной - ~с них не снимают наручники даже в "аквариуме".~ Рядом с обвиняемыми два ряда адвокатов и переводчиков. "Тут в зале 16 переводчиков, в том числе с чеченского", - утверждает мой сосед. "Да не может тут столько поместиться", - не верят ему. Главный из тройки судей, как положено, проверяет, все ли нужные участники присутствуют в зале, и верна ли известная личная информация о подсудимых (состоит ли в браке, сколько детей, где работал и т.д.). После этого прокурор неожиданно объявляет, что ~участникам процесса, в том числе ему самому грозит опасность - по оперативным данным, сообщники обвиняемых планируют провокации.~ Поэтому у суда есть законное право закрыть процесс, о чем и просит гособвинитель. Подсудимые не возражают, но слово берет представитель группы из 127 потерпевших, заслуженный адвокат России Людмила Айвар. Она просит исследовать доказательства в закрытом режиме, но все ключевые решения озвучивать в открытом. "Поскольку гласность никто не отменял. Данное дело является особо значимым для общества, у общества и государства особый интерес к нему", - мотивирует юрист. Судьи переглядываются друг с другом, после чего главный объявляет, что суд, "совещаясь на месте", постановил дальнейшие разбирательства по делу проводить в закрытом режиме. Приставы выгоняют прессу из зала, не разрешая даже остаться в коридоре под дверями. "Чья сумка? Тут в женском туалете кто-то оставил сумку", - испуганно подходит к сотрудникам одна из журналисток (очевидно, опасаясь объявленных провокаций). В туалет с подозрительной сумкой, который находится прямо по соседству с залом заседаний, заглядывают сразу трое приставов, но выясняется, что она принадлежит посетителю, оккупировавшему кабинку. Одна из представительниц потерпевших успевает рассказать репортерам в коридоре, что сейчас пострадавших интересует вопрос исков (они могут требовать денежную компенсацию за материальный ущерб и моральный вред). "Оказывается, мало кто из потерпевших знал, как вообще можно было это сделать. Только кто и так связан с юридическими делами, наверное, понимал, куда надо какие документы отнести и так далее. Сейчас люди встретились, познакомились между собой и активно общаются на эту тему", - отмечает женщина (согласно судебным документам, ~по делу о теракте в "Крокусе" было заявлено 27 гражданских исков на общую сумму 65 млн 764 тыс. 603 рублей~). На улице тем временем начинается дождь. Находчивые журналисты укутывают камеры в целлофановые пакеты. Некоторые начинают расходиться, но тут на крыльце появляется одна из потерпевших, аккуратная пожилая женщина в очках и костюме, которая представляется архивариусом Татьяной Рузановой. В день теракта она пришла в "Крокус" на концерт. "Мы каждый год ходим с приятелем на концерт группы "Пикник", в этом году уже сходили, кстати.... Осознание того, что произошло [во время теракта], естественно, появилось позже... Мы не успели туда [в сам концертный зал] дойти, началась стрельба, выручило, что перед нами были другие люди. Мы были испуганы, мы надышались дыма, нам повезло, что мы смогли не задохнуться", - делится Рузанова с обступившими ее плотным кольцом журналистами. "Как они [террористы] сейчас себя ведут?" - интересуются репортеры. "Тихо сидят с опущенной головой, отвечают на вопросы, что им задают... Никого из них я не узнала, но я бы не запомнила их тогда, даже если бы видела кого-то", - отвечает выжившая. "Зачем вы сегодня пришли, что вы почувствовали при их виде?" - засыпают вопросами корреспонденты. "Захотелось прийти и узнать, что скажут, что происходит. Сегодня я увидела этих людей ближе. Я вижу, что это люди. Люди с понурой головой. Не могу сказать, чувствуют они вину или нет. [Больше] ничего не могу сказать". "Какое наказание должно быть?". "Максимально, кроме расстрела".