55 лет назад, 21 мая 1970 года, в исправительно-трудовых колониях города Тольятти (ныне Самарская область) вспыхнули массовые беспорядки. Заключенные быстро захватили две колонии, подожгли множество строений на территории учреждений, взяли заложников и расправились с некоторыми из них. На подавление беспорядков бросили офицеров милиции и бойцов внутренних войск, а тюремный бунт в Тольятти стал одним из крупнейших в истории Советского Союза. Хронологию тех событий вспомнила «Лента.ру».

21 мая 1970 года, исправительно-трудовая колония №16 (ИТК-16) в Тольятти. Стоящий на вышке поста №1 часовой Анатолий Киселев замечает, что один из заключенных — разбойник и хулиган Виталий Чернышов — пролез под колючей проволокой и пытается сломать забор, чтобы перебраться из жилой в промышленную зону.

На крик часового — «стой, стрелять буду!» — Чернышов не реагирует, и Киселев стреляет в воздух. Но заключенный продолжает ломать забор, и тогда часовой дает очередь по его ногам. Одна из пуль попадает осужденному в правое бедро и проходит навылет. В тот момент никто еще не догадывается, к каким страшным последствиям приведет это ранение.

***

Новость о ранении Чернышова моментально разнеслась по колонии: для заключенных он тут же стал жертвой беспредела администрации, в которого без причины выстрелил жестокий часовой.

Немногим позже поползли слухи: вначале о том, что якобы Чернышова не смогли спасти в медпункте, а затем о том, что надзиратели отправили на тот свет еще одного осужденного, — именно это и спровоцировало бунт.

Однако, по другой версии, устроить массовые беспорядки 21 мая заключенные договорились заранее, и неудачный «побег» Чернышова был одним из элементов этого плана.

Дело в том, что в апреле 1970 года страна праздновала 100-летие со дня рождения вождя мирового пролетариата Владимира Ленина — осужденные надеялись, что в честь этого события правительство объявит масштабную амнистию. Но шло время, а никаких указов со стороны Верховного Совета СССР не последовало, и тогда заключенные решили поднять бунт.

Во главе недовольных встала группа рецидивистов и злостных нарушителей режима, которые быстро собрали вокруг себя около ста единомышленников и отправились на захват колонии. Первыми под их горячую руку попали надзиратели Брагин и Варган, которых жестоко избили, а в их коллег полетели камни и палки.

При этом недостатка в «боеприпасах» не было: заключенные Мочальников и Васюк вскарабкались на крышу одного из бараков и сбросили оттуда четыре печные трубы, которые затем разобрали на кирпичи. К слову, часть заключенных не только не поддержала беспорядки, но и спасла сотрудников колонии, укрывая их от бунтарей в подсобных помещениях.

Лидерами бунтовщиков стали два рецидивиста, 29-летний Александр Богачев и 30-летний Александр Яхонтов. Уроженец куйбышеского села Исаклы Богачев отбывал 15-летний срок за умышленную расправу и изнасилование. Насильником был и трижды судимый разбойник Яхонтов, которой получил десять лет лишения свободы.

Во главе с Богачевым заключенные бросились к зданию, где находились помещения камерного типа (ПКТ) и штрафной изолятор (ШИЗО). Вначале толпа попыталась выбить крепкие двери ногами, а затем повалила электрические опоры и стала использовать их для тарана. Выломав двери, бунтовщики напали на контролера Фролова.

«Они били стекла и жгли здания»

Получив доступ к сейфу в канцелярии ПКТ, осужденные уничтожили все хранившиеся там документы. Найдя на территории промзоны склад со спиртосодержащими жидкостями, многие бунтовщики напились и на кураже повалили двойной забор, отделявший ИТК-16 от соседней ИТК-7. Там они бросились к зданию местного ШИЗО, из которого им навстречу выбежал контролер Трофим Ронжин.

Надзирателю отрубили палец на левой руке, а позже судмедэксперты обнаружили на его теле многочисленные рваные раны, переломы ребер и костей черепа.

Закончив расправу, осужденные освободили из камер ШИЗО 19 арестантов, среди которых был 20-летний Михаил Феоктистов, в 16 лет приговоренный к 15 годам колонии. В столь юном возрасте на его счету уже было хулиганство, незаконное хранение оружия и нанесение тяжких телесных повреждений.

За решеткой Феоктистов быстро завоевал авторитет среди других заключенных, получил статус «смотрящего», а после начала бунта стал его третьим лидером. Толпа во главе с ним крушила все на своем пути.

Всего в ночь на 22 мая на территориях колоний ИТК-16 и ИТК-7 было уничтожено 32 здания.

Пока часть бунтовщиков поджигала бараки, штабы, склады и медпункт, другие решили поквитаться с «активистами» — осужденными, состоявшими в «секции дисциплины и правопорядка» и помогавшими администрации.

Вскоре после начала бунта все уцелевшие сотрудники бунтующих колоний спешно покинули их и сообщили о произошедшем в УВД области. Они же организовали усиленную охрану периметра колоний, а на сторожевые вышки подняли ручные пулеметы Калашникова. Их трижды пришлось пустить в ход, чтобы пресечь массовые побеги.

«Зачем застрелили пацанов?»

К 22:00 21 мая обе колонии в Тольятти оказались под полным контролем бунтовщиков — последнюю попытку вразумить их предпринял начальник ИТК-16 Федор Гуреев. Он вместе с замполитом и начальником оперчасти вышел к толпе, которая насчитывала около 500 человек, и спросил, что происходит.

«Зачем застрелили двоих пацанов?» — крикнул кто-то в толпе. Тогда Гуреев попытался объяснить, что это лишь слухи, но слушать его никто не стал. Раздались крики: «Бей их!» — а потом в сторону начальника колонии и его спутников полетели палки и камни.

Во время нападения с руки Гуреева сняли часы «Полет», сорвали его погоны и вытащили рубль из кармана. Его вместе с замполитом и начальником оперчасти жестоко избили — позже всех троих госпитализировали. После этого стало ясно, что без привлечения силовых структур подавить бунт не удастся.

К полуночи к колониям стянули офицеров УВД облисполкома и бойцов подразделений внутренних войск из Куйбышева (ныне Самара) на бронетранспортерах и спецтехнике — те приготовились к ожесточенной схватке с заключенными. Также на дежурство встали пожарные. Операция по подавлению массовых беспорядков началась в час ночи 22 мая.

«Обнаженного человека топтали ногами»

К 7 утра 22 мая порядок во взбунтовавшихся колониях был полностью восстановлен. После этого сотрудники обоих ИТК вместе со следственной группой, куда вошли представители милиции, прокуратуры и КГБ, стали вычислять зачинщиков и наиболее активных участников беспорядков. Их всех до конца следствия отправили в СИЗО Сызрани.

Очевидцем задержаний бунтовщиков стал советский художник-диссидент Михаил Зотов — по его словам, сотрудники правоохранительных органов применяли насилие в отношении подозреваемых.

Среди прочих был арестован и Виталий Чернышов, ранение которого стало толчком к бунту. Заключенного, вначале получившего пять лет колонии за разбой, а немногим позже — еще семь лет за зверское избиение сокамерника, перевели в ИТК-16 из Жигулевской воспитательной колонии всего за пару месяцев до беспорядков.

Чернышов пояснил, что попытался нелегально попасть на территорию промзоны, чтобы помыться в душе, которого не было в жилом секторе, — и тем самым заставил часового Киселева открыть огонь.

По итогам следствия обвинения предъявили 32 осужденным, а еще более 100 проходили по делу свидетелями.

Доставку всех фигурантов резонансного дела на суд в Куйбышев сочли слишком рисковым мероприятием, поэтому процесс над ними проходил в столярной мастерской СИЗО №2 города Сызрань. Он начался летом 1971 года и проходил под усиленной охраной внутренних войск. Под окнами мастерской дежурили пожарные с брандспойтами, готовые в любой момент охладить подсудимых.

В конце июля 1971 года 29 подсудимых в дополнение к своим срокам получили от двух до 15 лет лишения свободы за участие в беспорядках.

Троих лидеров бунтовщиков — Яхонтова, Богачева и Феоктистова — приговорили к исключительной мере наказания. Те пытались оспорить вердикт, подавая прошения о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР и Верховный суд СССР, но в 1972 году приговор привели в исполнение.

***

Вскоре после майского бунта ИТК-7 расформировали, а начальника ИТК-16 Федора Гуреева после выписки из больницы уволили со службы. При этом есть мнение, что резонансные беспорядки в Тольятти в целом оказали положительное влияние на судьбу советских заключенных.