"РГ" узнала подробности "второго дня рождения" швейцарских туристов на Алтае

...Пятого августа 1990 года в газете "Алтайская правда" вышла заметка под названием "Авария вертолета". Сообщалось, что "утром 3 августа, сразу же после взлета в аэропорту Усть-Коксы, потерпел аварию вертолет Ми-8 Новосибирского управления гражданской авиации. Причина - загорелся двигатель. На борту воздушного судна находилось 24 человека, в том числе 18 туристов из Швейцарии. Всем им удалось эвакуироваться из вертолета через нижний люк. Пострадал врач - у него перелом ноги. Вертолет сгорел".

В реальности все было, мягко говоря, не совсем так - куда драматичнее. Корреспондент "РГ" поговорил с одним из участников тех событий - барнаульцем Георгием Блиновым.

- В конце восьмидесятых появилась фирма "Алтайтурспорт", руководил которой Вячеслав Толмачев - известный в крае альпинист. Она специализировалась на работе с иностранными туристами. Мне требовалось попасть на южную сторону горы Белуха, откуда как раз вытекает Катунь. Договорился с Толмачевым, что меня вместе с группой швейцарцев захватит вертолет, который арендует фирма, - вспоминает Георгий Александрович.

Летний лагерь "Алтайтурспорта" располагался возле первого притока Катуни - речки Капчал, вытекающей из Капчальского ледника. Программа швейцарцев включала радиальные выходы по разным направлениям и сплав по Катуни до Усть-Коксы. Блинов же отправился к Белухе. Правда, подняться на вершину не удалось из-за отвратительной погоды - каждый день шли дожди с грозами. Пришлось вернуться в лагерь. Ждали вертолета, который добросит до Усть-Коксы, где предстояло забрать группу с иностранцами по окончании сплава. Но дождь лил не переставая.

- День ждем, другой. В бесконечном шуме дождя и реки уже стал мерещиться шум вертолета, - вспоминает Георгий Александрович. - Первого августа мы с Вадимом Чагиным готовились ко сну в своей палатке, и тут послышался крик: "Помогите!" Мы выскочили из палатки и увидели четыре фигуры на противоположном берегу, и рядом с ними полуспущенный ПСН - плот спасательный надувной. Люди медленно брели по берегу, спотыкались, падали. Как будто пьяные! Зачем, думаем, они вообще стали сплавляться выше по реке? От истока и до самого Капчала Катунь ведет себя обманчиво спокойно: никаких порогов, течение такое, что сплавщику надо лишь слегка пошевеливать веслом. Но перед впадением Капчала в Катунь русло резко сужается и по сути превращается в небольшой каньон - уровень воды моментально повышается, из-за сложного рельефа течение становится бешеным. Вдобавок много коряг, стволов упавших деревьев, острых камней.

Как позднее выяснилось, четверка ленинградских гидов проводила инструкторский поход, в который должен был войти сплав по Верхней Катуни. Но в их лоции почему-то не указали, что маршрут следует начинать после впадения Капчала. Парни не надели ни спасжилетов, ни касок. Они сплавлялись как по зеркалу, и вдруг ревущий каньон, где ПСН напоролся на камни. Ленинградцам крупно повезло: никто не погиб в бешеном водовороте, к тому же их выбросило на берег напротив лагеря "Алтайтурспорта". Плавсредств в лагере не было. Пригодилось альпинистское снаряжение Блинова - веревка, грудная обвязка, карабин и прочие необходимые "мелочи". Наладить переправу, как того требуют правила, не получалось: пострадавшие не могли закрепить веревку там, где надо, и так, как надо. Ситуация вынуждала идти на нарушение инструкций, за что Георгий едва не поплатился жизнью.

- Зацепился я карабином за веревку, пошел, и когда вода стала выше колен, река меня просто снесла. Вода стала перехлестывать через плечи и давить ко дну. Но как-то удалось дотянуть себя до берега. Он был достаточно высокий, требовалось карабкаться вверх, а я ног вообще не чувствую. Как будто анестезию на позвоночник получил. Все из-за переохлаждения. Еле выбрался из воды. За пазухой была фляжка спирта и специально обработанные парафином спички в спецупаковке. Сделал глоток, протягиваю одному из парней фляжку, а он: "Пока нельзя, сначала нужно согреться у костра". И я понимаю, что мужики-то не пьяные...

Когда пострадавшие немного отогрелись и пришли в себя, началась переправа. Переправлялись по одному, страхуясь грудной альпинистской обвязкой. На том берегу для "моржей поневоле" подготовили жаркий прием: в спаренных палатках кухни зажгли конфорки и духовки двух газовых плит. Всех переодели в сухое. Потом был горячий чай, коньяк и крепкий сон. Наутро установилась солнечная погода. Прилетела "вертушка".

- Мы попросили вертолетчиков пролететь немного вдоль противоположного берега, чтобы подобрать ПСН, снаряжение и рюкзаки ленинградцев. Наши сплавщики стояли лагерем чуть ниже Усть-Коксы, на берегу Катуни. Рядом отличная ровная поляна - прекрасная площадка для вертолета. Утром грузимся, прощаемся с ленинградцами, начинаем набирать высоту - и тут вертолет, заваливаясь набок, рушится вниз.

Дальше все происходило как в фильме-катастрофе. Грохот, вопли людей. Кабель высокого напряжения, который от удара перемкнуло, начинает, как автогеном, резать обшивку машины, металл течет огненными каплями. Оказалось, что командир экипажа не успел отключить при аварии высокое напряжение и подачу топлива в сопло. От удара о землю у Ми-8 распахнулась рампа: часть снаряжения вместе с группой людей вывалились наружу. Оправившись от шока, те, кто оставался в машине, и кто провожал, первым делом вытаскивали женщин и детей. Вертолетчики кричали, чтобы пассажиры бежали подальше от горящей машины, которая вот-вот взорвется - баки полны керосина. Но внутри оставался тяжело раненый врач Юрий Маслихин...

- Смотрим, Юра лежит внизу в кабине. На наше счастье, с трассы подоспели на помощь водители КамАЗов. Леонид Ткаченко выхватил у них огнетушитель и разрядил его на загоревшиеся сопла. Потом подскочил к блистеру и с размаху ударил по нему огнетушителем. Осколки оргстекла порезали Маслихину лоб, зато мы получили доступ в кабину. На израненную ниже колена ногу Юры было страшно смотреть, боялись, что, пока вытаскиваем его, можем оторвать ногу, державшуюся на каких-то жилочках. Только успели отнести раненого метров на двадцать, как вертолет взорвался.

Один из швейцарцев, Урс Кайзер, не расставался с фотоаппаратом. Он не потерял хладнокровия, заснял основные моменты катастрофы. Через год Урс отправил россиянам открытки, поздравляя всех с "общим днем второго рождения". Потом прислал цветные снимки и памятные футболки с мерчем.

Состояние Юрия Маслихина было очень тяжелым, о том, чтобы сохранить ногу, врачи поначалу и не говорили. Первая операция прошла в Усть-Коксинской райбольнице. У Юрия диагностировали шок от кровопотери. Требовалось переливание крови первой группы. Такая оказалась у Блинова, но операцию не могли начать - анестезиолог уехал в отпуск. И опять повезло: среди четверых ленинградцев был врач этой специальности - Антон Шабут. Потом было еще несколько сложных операций в Горно-Алтайске и Барнауле. Ногу спасли. Уже через год после жуткой травмы Юрий Маслихин сплавлялся по Катуни. Недавно он получил звание "Заслуженный путешественник России".

По факту авиапроисшествия" было возбуждено уголовное дело. Следствие выяснило: сработался шлиц крепления на приводе хвостового винта, в результате вертолет потерял стабилизацию.

По мнению Блинова, если бы не ЧП с ленинградскими сплавщиками и облет реки в поисках их снаряжения, то авария вертолета скорее всего произошла бы уже на высоте, а не на взлете, и тогда бы вряд ли кто-то выжил.

Когда Георгий вернулся домой, дверь открыла мама. Увидев обгоревшего сына без его знаменитой шляпы, с забинтованной рукой, мама выдохнула: "Я так и знала". А позднее выяснилось, что его старшая сестра, почувствовав в ночь на 1 августа необъяснимое сильное волнение, долго молилась за брата, хотя никогда не считала себя набожной.

Кстати

Иностранцам полностью компенсировали ущерб, понесенный при крушении. Россиянам же рекомендовали обращаться в Новосибирский авиаотряд или народный суд. Все, естественно, махнули рукой...