Из Петербурга в Луганск. Полицейский снайпер о командировке в ЛНР

Профессия без права на ошибку

Алексей Протасов (имя и фамилия изменены из соображений конфиденциальности — прим. ТАСС) — полицейский снайпер. Он нейтрализует злоумышленника, когда у того появляется в руках оружие. "Моя же задача — вести наблюдение за периметром, где, например, захватили заложников. Это может быть любая ситуация, когда промедление грозит смертью людям. Сложность состоит в том, что выстрел должен быть максимально точным, а вывести из строя преступника надо по возможности первым же выстрелом, то есть действовать необходимо сразу и наверняка".

Основное же предназначение специального полка и конкретно того подразделения, в котором служит Протасов, — охрана общественного порядка.

"Это не только уличные патрули: мы оказываем физическую поддержку другим структурам МВД — так же, как наши коллеги из спецназа "Гром" и росгвардейского СОБРа, ездим на заявки оперативников, — продолжает снайпер. — Когда не хватает людей, нас в основном и привлекают на задержания. Люди, которые взламывают двери, если полиции не открывают, — это тоже мы".

На службу в правоохранительные органы Алексей пришел в 2009-м — в те годы это была еще милиция.

"После армии я продавал телефоны в салоне связи — тогда как раз пошли первые сенсорные трубки, первые айфоны я тоже хорошо помню. Но работодатель откровенно обирал штрафами и всевозможными уловками. Потом жена забеременела первым ребенком, и я начал искать стабильный заработок. Случайно увидел в газете объявление: требуются люди во вневедомственную охрану. Пришел, и меня взяли в стажеры", — рассказывает Протасов. Уже через полгода он сдал все зачеты и заступил на службу в подразделение.

"В 2011 или 2013 году, помню, нас снимал телеканал НТВ, когда мы по горячим следам задержали участников ОПГ из Азербайджана, — вспоминает полицейский. — Потом были несколько лет работы водителем боевого отделения в СОБР "Гранит". Но когда в 2016 году отряд передали в Росгвардию, я решил, что это все-таки не мое, и вернулся в полицию, тут уже стал снайпером".

Привет, Луганщина!

В мае этого года Алексей впервые оказался в Донбассе. Командировка длилась 90 дней, потом на смену приехала вторая группа полицейских.

"Наши же ребята и приехали, — объясняет Протасов. — Я состою в сводном отряде полка — это означает, что в случае необходимости все мы готовы отправиться куда угодно. 95% того сводного отряда, который уехал в Луганск, составили как раз бойцы спецполка, были также обеспеченцы, кинологи. Служили мы все вместе. Задачи те же, что и здесь, — охрана общественного порядка. Заступали в совместные патрули с луганской полицией. Обучали их тонкостям профессии: как лучше производить задержание, где действовать побыстрее, как прикрывать друг друга, страховать. Мы же открыты перед прохожими, постоянно на виду — поэтому в наряде всегда как минимум двое сотрудников".

Коллеги, по словам Протасова, были рады братскому "десанту" из Петербурга: к этому времени у луганской полиции накопилось немало проблем.

"Конечно, им было нелегко все эти годы: практически не было оснащения, физическую подготовку они проходили минимальную. Профессия стала непрестижной: работа в режиме нон-стоп, график — сутки через сутки, а зарплаты при этом очень скромные — в районе 18 тысяч и меньше. Даже с обмундированием у ребят были проблемы — негде было элементарно купить форму, поэтому они просто старались выглядеть опрятно, одевались как могли. Работали, сами понимаете, без особого рвения. Кадров — нехватка. Старый автопарк: машины ломаные-переломаные. Мы привыкли, например, что у наших патрульных автомобилей по умолчанию есть видеорегистраторы, что у нас есть "Дозоры" (система онлайн-мониторинга транспортных средств — прим. ТАСС), камеры наблюдения по всему городу развешаны, есть централизованное оповещение — а там этого нет ничего. Камеры, конечно, есть, но их мало — работать приходится в основном по приметам. Качество тех же фотороботов такое, что преступника опознать по ним очень сложно. В общем, мы приехали как будто бы в 2009 год, когда я только начинал служить. Сейчас ситуация начинает понемногу выправляться. Мы привезли туда с собой все наше оборудование, оно оказалось большим подспорьем в работе".

Все познается в сравнении

По мнению Протасова, разница в типичной картине преступлений и правонарушений, которые совершаются в Петербурге и Луганске, почти незаметна: "В целом что здесь, что там — значительных отличий нет. Военное положение в регионе вносит свою специфику, конечно. На улице, например, мы регулярно останавливали и проверяли граждан с оружием: в городе много военных, есть оно и у гражданских".

Из необычных моментов в работе ему вспоминаются случаи, связанные с памятником в центре города и общежитием. У первого — непростая судьба, у второго — непростые обитатели.

"В сквере Памяти, это самый центр Луганска, находится мемориал ополченцам — называется "Они отстояли Родину". Его, как мне рассказывали, несколько раз (дважды, в 2016 и в 2017 годах — прим. ТАСС) подрывали — очевидно, украинские националисты. А в наше дежурство на День Победы в этом году он остался невредим, об этом даже написали в местной газете", — говорит Алексей.

А говоря про общежитие, он отмечает, что там живут беженцы с Украины, некоторые из них иногда могут начать буянить в нетрезвом состоянии и "петь бандеровские гимны". При этом, по словам Протасова, местные жители относятся к подобным инцидентам снисходительно.

Работа не за деньги

"Никаких заоблачных сумм, о которых сообщали некоторые СМИ — читал где-то чуть не о миллионах, — мы не получали, — признается Алексей. — Обычная наша питерская зарплата плюс доплата 53 доллара по курсу в день. Так что ехали не за деньгами. Разместили нас в ПВД — пункте временной дислокации. Это учебный центр, где проходят подготовку и аттестацию граждане, которые устраиваются на работу в органы. Когда начиналась война в 2014 году, как раз там, по-моему, формировали батальон "Заря" (первое официальное подразделение луганского ополчения — прим. ТАСС). Здание отремонтировано, кормили три раза в день. Готовили местные женщины — очень вкусно, я бы даже сказал, по-домашнему. Душ, стиральные машины. Кондиционеры поставили: мы же попали в самое пекло, были там с мая по июль. Вернулись с "солдатским" загаром — то есть загорели у нас только руки, шеи и лица", — улыбается Протасов.

В Петербурге он и его сослуживцы работают сутки через трое, но при острой необходимости любого могут вызвать на службу внеурочно. В Луганске же пришлось перейти на местный, более жесткий график.

"Сутки — работа, потом отсыпной — и так по кругу. Но при этом у нас каждый второй выходной проводили еще занятия и тренировки. Тот выходной, который полноценный, мы тоже в основном тратили на самоподготовку, спорт, личное общение. Были в местных музеях, по личной инициативе сдавали кровь для раненых бойцов с фронта", — говорит снайпер.

Впечатления от города

Рядовые луганчане на улицах города опознавали гостей из Петербурга сразу, как только те заговаривали с кем-либо из них, отмечает Протасов. Но выделял их при этом, как выяснилось, вовсе не говор — хотя в нем и отсутствовали типичные южнорусские интонации.

"На самом деле среди местных жителей немало тех, кто много лет ездит на заработки в ту же Москву, так что их речь, например, от нашей уже не сильно-то и отличается. А нас, оказывается, выдавало обхождение — "вежливое и культурное", как они сами нам говорили. Это было приятно слышать, конечно, — признается Алексей. — Полиции там действительно не хватало: люди, когда видели нас, радовались: воспринимали это как, наверное, знак — что наконец-то Россия с ними, что на их землю пришли закон и порядок. Когда я туда ехал, я думал, что все на самом деле будет хуже, но нет — там идет жизнь. Да, люди на военном положении с 2014 года, они морально истощены этим непрекращающимся конфликтом. Но город живет — сейчас уже, в общем-то, мирной жизнью".

Город, говорит полицейский, красивый. "У них очень много роз. Вот как у нас массово сажают лютики — так же у них высаживают розы. Красивый, зеленый город. При нас уже работала техника из России, которая восстанавливала дороги, меняла столбы, провода, занималась ремонтом зданий, жилых домов. Луганск начинает расцветать. Чистенько, аккуратненько. Мужчин, конечно, по городу очень мало — в основном женщины, дети, молодежь и старики. А сами люди — добрые".

Крепкий семейный тыл

В доме известие об отъезде главы семейства в прифронтовой регион восприняли с тревогой, но приняли без обсуждений. "И жена, и дети повели себя достойно, отнеслись к ситуации с пониманием, — говорит Алексей. — Раньше таких долгих командировок по России у меня не было, конечно. Краткосрочные — были, и не раз. В Нальчик летал, например, на повышение квалификации, но тоже на несколько дней. Здесь по всем параметрам другой случай. Но работа такая. Это наша работа".

Поедет ли он еще в Донбасс? "Если Родина позовет — да. Я считаю, это долг каждого мужчины".

Дмитрий Селиванов