Хамовнический суд Москвы удовлетворил иск Генпрокуратуры об обращении в доход государства имущества главы холдинга «Форум», миллиардера Дмитрия Михальченко. Об этом сообщает «Коммерсантъ». Надзорное ведомство указало, что бизнесмен, пользуясь связями с сотрудниками Федеральной службы охраны (ФСО), имел возможность получать бюджетные средства в рамках госконтрактов с целью «обогащения себя» и подконтрольных ему людей. В общей сложности, суд конфисковал имущество и активы почти на четыре миллиарда рублей. "В разы превышает ущерб": у Абызова арестовали 20 млрд 1 марта в Никулинский суд Москвы поступил иск Генпрокуратуры об изъятии активов у фигурантов дела о хищениях при строительстве резиденции президента России в Ново-Огарево, в том числе у Михальченко. По версии следствия, обвиняемые похитили более 1,3 миллиарда рублей при реализации контрактов, заключенных в 2012 году ФСО и «Атэкс» с группой субподрядчиков. При строительстве в президентской резиденции дома приемов, гостиницы со спортивным залом, комендатуры, гаража и прочих объектов инфраструктуры использовались дешевые материалы вместо предусмотренных контрактом дорогих. Этот же суд 10 февраля удовлетворил иск ФСО о взыскании похищенной суммы с фигурантов дела. В июле 2021 года была раскрыта схема обогащения Михальченко на подрядах, связанных со стройкой резиденции Путина. Для получения заработка Михальченко использовал контакты с бывшим руководством ФСО. В частности, он добился назначения доверенных лиц в руководство предприятия «Атэкс», распределявшее строительные господряды для спецслужбы. С 2008 по 2014 год компания заключила с фирмами миллиардера 29 договоров подряда, в частности, на ремонт резиденций «Бочаров Ручей», «Горки-9», «Огарево» и «Огарево-2», «Воробьевы горы». Субподрядчики, сотрудничающие с фирмами, подконтрольными миллиардеру, получали за это откат, размер которого в каждом случае определялся по-разному. По словам одного из допрошенных в суде, Михальченко упоминал в разговорах, что главы ФСО лично утверждали для его компаний завышенные сметы. Цены контрактов были завышены на 20–40 процентов.