Двести дней в оккупации
Прошло 80 лет с того момента, когда первые фашистские бомбы обрушились на мирные города Советского союза. Уже нет той страны, но память жива. «22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война…», - поётся в песне. И никто тогда не предполагал, что война будет столь жестокой и длительной, но все верили в Победу. И она пришла. Но какой ценой она была достигнута? Об этом никогда забывать нельзя. История страны похожа на причудливую мозаику, в которой каждый элемент – судьба человека. А значит, судьба страны зависит от того, как проживёт свою жизнь каждый из нас. К сожалению, победив такого врага, как германский фашизм, подняв страну фактически из пепла, мы не смогли воспользоваться теми достижениями, и без боя сдали всё на разграбление мировому капитализму. Многие мне будут возражать, и вещать про свободу, которую я вдруг приобрёл. Но зачем мне такая свобода, когда мне кушать хочется, а нечего…Всё меньше остаётся тех, кто добился той великой Победы, да и совсем, почти не осталось тех, кто в июне 1941 года услышал первый свист фашистских бомб. Мало остаётся и людей, которые детьми пережили трудные годы оккупации, тем более ужас детских концентрационных лагерей, да были и такие.Начало войны я ещё не осознавал, мне шёл шестой год, брату было три. Исчезновения отца нам объяснили тем, что он уехал в командировку. Потом я узнал, что он ушёл добровольцем на фронт и стал полит бойцом. О таком институте в Красной Армии мало кто знает сегодня. А между тем, полит бойцы, коммунисты и комсомольцы, ценой своих жизней сдержали первый натиск фашистских полчищ. Осознание чего-то страшного ко мне пришло в июле 1942 года, когда после двухдневной бомбёжки, одна бомба упала у нас во дворе, и у нас не стало любимой яблони, колонны гитлеровских войск заняли город Острогожск. Мы не успели эвакуироваться, хотя отцу дали подводу. Его неделю назад мама привезла из Вологды, где он, раненый в голову навылет, лежал на излечении, вывезенный из осаждённого Ленинграда. Это отдельная история. Его судьба заслуживает если не романа, то повести наверняка, а я всё не соберусь отразить её на бумаге. Своё звериное лицо завоеватели показали ещё до вступления в город. Двухдневная, бессмысленная бомбёжка превратила цветущий, беззащитный Острогожск в груду развалин. Сегодня такие бессмысленные акции проводятся в Ливии (ранее Югославия, Ирак и Афганистан) под видом борьбы с Каддафи, а страдает народ. Ничего не меняется в мире, зверь империализма остаётся прежним и ещё циничнее. Вступив в истерзанный разрушенный объятый пламенем пожаров город, оставленный без продовольствия, без воды и без освещения, «цивилизованные завоеватели» поспешили показать, что такое «новый порядок», чтобы страхом добиться у жителей полной покорности. На улицах города «новые хозяева» расклеивали приказы один жёстче другого, которые заканчивались словами «за неповиновение расстрел!» На следующий же день были повешены несколько человек, в их числе отец моего друга Алексей Ивченко, а нашего отца, неокрепшего после госпиталя, забрали полицаи. Его поместили в концлагерь «Дулаг – 191», расположенный на территории кирпичного завода. Он хорошо знал эту территорию ещё до военной поры и сумел бежать оттуда и скрыться в дальней деревне.На выгоне слободы (свободное место для сбора стад перед выгоном на дальние пастбища) Новая Сотня начались показательные расстрелы коммунистов и активистов, и иногда и просто детей, уличённых в воровстве у фашистских солдат. Невыносимой стала жизнь детей в Острогожском детдоме, который не успели эвакуировать. Они голодали, появились болезни, от которых многие дети умирали. Немецкая комендатура, которой принадлежала верховная власть в городе, заботилась лишь о том, чтобы во время хоронили умерших, для чего во дворе детдома был поставлен большой ящик, в который складывали трупы, на телеге их вывозили за город и хоронили в овраге. Затем этот зловещий ящик вновь возвращали во двор детдома. Дети вынуждены были ходить по городу и просить поесть. Голод заставил одну девочку взять у немецкого солдата банку консервов. Её тут же расстреляли. Жители про все зверства рассказывали друг другу шёпотом, а нас детей прятали в погребах, оберегая от всего этого и дрожа за наши детские жизни. В тяжёлые дни оккупации острогожцы перекочевали жить в подвалы и землянки, часто не по своей воле. Например, в нашем четырёхкомнатном доме поселился немецкий офицер со своим денщиком и овчаркой, а мы пять человек (двое детей, мама, бабушка и дедушка) вынуждены были зимой жить в сарае. Многие уходили из города в деревни и хутора. Деревня очень помогла городу выжить в оккупации, но и сама понесла значительные потери. Например, в селе Покровское Острогожского района было расстреляно 148 человек, и 100 человек угнали неизвестно куда только за то, что они состояли членами колхоза «Красный партизан», название которого очень не понравилось фашистам. Всего за время оккупации района (200 суток) было расстреляно свыше 3 000 мирных жителей, в том числе 287 детей. Около 5 000 человек было угнано в Германию и за пределы района. Более 35 тысяч жителей (каждый второй) подвергся репрессиям. И, несмотря на всё жители оккупированного района не смирились. Многое, что делали, сегодня бы отнесли в разряд героических поступков, тогда это была повседневная жизнь. Многие, рискуя жизнью, укрывали у себя попавших в окружение красноармейцев, переправляли их к нашим, линия фронта проходила в 18 км от Острогожска по реке Дон. Сколько раз полицаи сгоняли местных жителей на восстановление мотороремонтного завода, который очень был нужен оккупантам, но они, выбрав удобный момент, тут же разбегались. Восстановить завод так и не удалось. А разве не героический поступок совершила мать четырёх детей Мария Васильевна Соколова? Ей стало известно, что немецкий офицер, «любитель порядка», приказал в течение двух дней собрать всех скитающихся по городу детей в детдоме, а потом доставить на выгон. С помощью подруг-соседок она успела опередить немцев, собрала детдомовских детей и увела их в деревни, где пристроила у добрых русских людей. Трудно переоценить мужество и стойкость всех патриотов и то, что они делали, находясь в оккупации.Но не только патриотизм и мужество проявляли люди в оккупации. Были и трусы, и негодяи и просто предатели. Через три дома от нас жил Петрович, это имя я запомнил на всю жизнь, потому что в шесть лет лично пострадал от него. Он при немцах завёл лавочку-магазин и наживался на бедах народа. Понятно, что оккупанты за так разрешения на такую деятельность не давали, значит, там было и предательство и доносительство. Но что удивительно, после освобождения города он не понёс наказания, хотя подтверждений, что он работал по заданию наших, не было. Народ всё знает, и презирал его. Сколько ещё несправедливости в жизни?! Но больше всех люди ненавидели полицаев, которые по сравнению даже с фашистами были чистыми отморозками. Мой большой друг Иван Черкасов, рождения 1927 года в период оккупации оказался в городе. Его и товарищей схватили и погнали на строительство (строилась железнодорожная ветка от Острогожска на Сталинград), но им удалось бежать и скрыться в одной деревне. Сегодня, он прошедший до Харбина в войне против Японии в 1945 году, говорит мне: «Знаешь, мы не испытывали злобы к японцам, какая у нас была к немцам. Я никогда не забуду той женщины, к которой мы обратились после побега от немцев. Она сказала – Ребята, я отведу вас в другое место, иначе мой сын полицай сделает из вас фарш…. Это было сказано с таким сожалением. К сожалению, - добавляет мой друг, - об этом знаем я и ты, немногие ещё оставшиеся в живых!»Я бы мог приводить массу примеров из жизни в оккупации различного свойства, оставшихся в детской памяти и услышанных в последствии от родных и знакомых и незнакомых людей, как говорят, по горячим следам. Сегодня по прошествии 80-ти лет стараниями либеральной интеллигенции, которая всегда хочет «есть белый хлеб с маслом и икрой», кто бы его, не давал, все страдания народа изымаются из памяти. Да, Победа была Великой, но какой ценой она была достигнута, об этом тоже не надо забывать.В заключение хочется сказать нынешним либералам, которые зачастую ратуют за иностранную помощь – Вы, не пережившие ужасы оккупации, даже не можете представить, что любая «помощь» извне, это есть оккупация. Вот здесь-то и применимы слова Президента – «Свобода лучше, чем не свобода!». От всей души сочувствую всем народам, находящимся под игом «демократов», американских и их сателлитов… История ни чему не учит народы, а только увеличивает цинизм его угнетателей!
