Если случилось что-то страшное

Первый и пока единственный в Карачаево-Черкесии поисково-спасательный отряд добровольцев «Кавказ» действует с 2019 года. Организовал его Алий Байрамкулов — по образованию юрист, в прошлом преподаватель, сейчас владелец небольшого транспортного бизнеса. По просьбе «Это Кавказ» он рассказал об особенностях поисковой работы на Кавказе и дал несколько универсальных советов для всех, кто не хочет потерять своих близких.

Кто в лес, кто по дрова

— Удивительно, но местные теряются чаще туристов. Приезжие более осторожны, перестраховываются, поэтому даже в разгар сезона теряются 1−2 раза в месяц. А вот местных объявляем в поиск 5−6 раз в месяц, и это зимой. Для маленькой Карачаево-Черкесии это очень много. Летом число пропаж увеличивается в разы: начинается сезон охоты, рыбалки, сенокоса. А чаще всего это заблудившиеся в лесу собиратели грибов и ягод.

Людей подводит беспечность и уверенность, что раз эти места они знают с детства, то ничего не случится. Но надо понимать, что большая часть республики — сельская местность, не густонаселенная. Природа дикая, можно в лесу наткнуться на зверя, может случиться обвал, камнепад, оползень. Можно и просто заблудиться.

В последнее время участились случаи падения в выгребные ямы. Да и жителям городов расслабляться не стоит: канализационные люки, парки тоже могут стать причиной пропажи. Вы удивитесь, как часто это происходит. В таких случаях важно быстро найти человека. Поэтому не теряйте время, сразу бейте тревогу. Был случай, когда мать подняла всех на ноги, мы начали поиски, а оказалось, что ребенок без ее разрешения пошел играть к соседям. Никто из нас не осудил мать, только порадовались, что быстро нашелся. Она все сделала правильно.

В любой непонятной ситуации — звони 112!

— Ситуации и причины пропажи человека могут быть самые разные: кто-то сам не осознает своих действий, а кто-то бежит из дома намеренно. Люди теряются по своей воле и против нее. Хуже всего, если за исчезновением — попытка скрыть преступление.

Многим кажется, что такое случается с другими. Но не застрахован никто, поэтому, если вы потерялись или пропали ваши близкие, не стесняйтесь звонить в службу спасения на номер 112. Там всегда помогут.

Сейчас человек за пару часов может оказаться за сотни километров от дома, не важно, по своей воле или нет. И возраст не помеха. У нас так однажды 90-летний старик доехал на попутках до Краснодара. Только там кто-то догадался спросить, куда он, собственно, направляется. Оказалось, что все это время он «ехал навестить отца».

Люди у нас отзывчивые, старика на дороге не оставят, обязательно подвезут. А еще проблема в том, что мы все с детства приучены слушаться старших, не сомневаться в их авторитете. Многим даже в голову не придет, что человек не осознает, что делает.

К вопросу о репутации

— В Карачаево-Черкесии есть такая особенность: люди стесняются, боятся лишних пересудов, поэтому затягивают с обращением в милицию. Особенно если дело касается молодых девушек.

Родители в первую очередь думают «о репутации». Тянут до последнего в надежде, что сама придет. С одной стороны, я их понимаю. Возможно, девушка, поддавшись эмоциям из-за ссоры дома или в школе, ушла к подружке или специально прячется, чтобы привлечь к себе внимание.

А если нет? Если случилось что-то страшное? И каждый час промедления делает только хуже.

Обращаться за помощью не стыдно. Многие боятся нашего осуждения. Поверьте, волонтерам это не интересно, да и физически некогда. Часто все подробности дела знает только руководитель поиска, остальным передается лишь необходимая информация. Вот вы просите рассказать какие-то случаи, а я понимаю, что не знаю подробностей, потому что за них отвечал мой зам, Магомед Эзиев. По окончании поиска мы не обсуждаем обстоятельства дела.

За прошлый год мы обработали больше 100 заявок. Это официально. В реальности обращений было гораздо больше, но нас часто просят удалить всю информацию о поиске, посты, сводки, чтобы в дальнейшем эта история не бросала тень на семью. Мы идем навстречу, соответственно и в статистику такие поиски не попадают.

Паттерны поведения

— Многие считают, что поиск — это всегда максимальное информирование всей округи, разворачивание штаба и прочесывание местности. Но это не так!

Иногда человека можно найти, не вставая из-за компьютера. Здесь работают не только объявления с фото пропавшего в соцсетях, но и анализ данных, контактов, публикаций, с кем человек общался в последнее время. Нужно знать увлечения, круг общения, состояние здоровья. Нам нужно понимать паттерны поведения пропавшего, чтобы составить план работы.

Скажем, подростка, сбежавшего в поисках приключений, мы не объявляем в розыск и близким запрещаем это делать, чтобы не спугнуть, чтобы он не «залег на дно». Ищем его тихо, по неофициальным каналам.

Поэтому в работе поисковиков нужны специалисты разных областей, порой самых неожиданных. Это не только картографы, спасатели, медики, чья помощь в поисках нужна очевидно, но и психологи, специалисты по SMM, социальным сетям, программированию, журналисты, фотографы.

Всех подробностей, как мы ищем, какими методиками пользуемся, я рассказать не могу. Особенно если поиск идет в сотрудничестве с МВД. Порой мы даже не можем раскрывать информацию, что вообще вели такой поиск, пока не закончится следствие.

Как проходит поиск

— В поисках на местности очень важна организация штаба. Нужно отследить все маршруты поисковых групп, построить их так, чтобы охватить каждый сантиметр местности. Обеспечить каждую группу необходимой техникой.

Параллельно организовать питание, питье. Очень помогает отзывчивость наших людей. Когда был поиск в Бесленее, местные жители и администрация района ежедневно день резали 5−6 овец, готовили полноценное питание, чтобы каждый мог перекусить горячим и снова отправиться на поиски.

Еще нужно следить, кто закончил осмотр, кто еще «в поле», быть со всеми на связи. Горная местность коварна, в беду могут попасть и спасатели, поэтому нужно в первую очередь организовать процесс безопасно. Не дай Аллах, в суматохе «потерять» какую-то группу. К счастью, у нас подобного не было, но знаю такие истории из опыта других. Мы сотрудничаем и обмениваемся опытом с отрядами из других регионов центральной России, Сибири, Дальнего Востока.

Часто поиски проходят совместно с МВД и МЧС, они предоставляют транспорт, технику, сопровождение.

Иногда поиски не ограничиваются только республикой, а проходят и по соседним регионам, и даже по всей России. Особенно если не удалось найти человека «по горячим следам». Тогда информация распространяется по базам всех отрядов страны. Такой поиск может идти месяцы, даже годы. Один человек у нас в инфопоиске больше двух лет.

«Снова верю в человечество»

— Вы удивитесь, но девушек в отряде больше, чем парней. Самой молодой участнице Асе — 18 лет, она студентка, есть и домохозяйки, многодетные мамы. Занимаются информационной работой, составляют листовки, шерстят интернет, развозят обеды. Мой второй зам Джамиля Хасанова координирует работу отряда в целом, взаимодействие с другими организациями, органами. Светлана Никонова занимается делами пресс-службы отряда. Много девочек принимают участие в поисках на местности. Зухра Акбаева — уникальный человек, не боится идти на самые сложные поиски, вести с собой группы.

Парни больше заняты поисками на местности. Собираются по тревоге и приезжают к месту сбора на машинах. У нас в отряде начинающие и опытные профессионалы в своих областях: врачи, военные на пенсии, профессора университетов, юристы, программисты. Кто-то занимается нашими страницами в социальных сетях, кто-то — поиском пропавших в интернете, кто-то — живым поиском.

На зарплате у нас никого нет, все волонтеры. Когда открывал отряд, не был уверен, что добровольцы вообще будут. В КЧР больше помогают в сборах — старикам, детям; поисково-спасательные работы не были развиты. Люди, столкнувшиеся с этой проблемой, занимались поисками самостоятельно, редко шли в полицию.

Думал, хорошо, если человек двадцать удастся привлечь. В первый же месяц вызвалось больше ста добровольцев. Сейчас на постоянной основе помогают больше 150 волонтеров со всего КЧР. Когда возникает необходимость, объявляем поиск на местности — и подключаются сотни людей. В прошлом году в поисках брата и сестры в Бесленее участвовало больше 2000 человек: сотрудники органов, росгвардейцы, студенты, спасатели, местные жители. Трое суток прочесывали буквально каждый метр. Это были наши самые масштабные поиски, и хочу надеяться, что больше такого не повторится.

Увы, детей нашли мертвыми. Сейчас идет следствие.

Не знаю, что движет добровольцами, у каждого из них своя работа, учеба. Поиски не приносят доходов, только расходы. Многих не поддерживают дома в этой деятельности. Но они бросают все свои дела и работают.

Наши ребята вселяют в меня оптимизм, дают силы продолжать. Каждый раз, когда вижу, как они бескорыстно и с полной отдачей помогают людям, я снова начинаю верить в человечество.