Людмила Королёва рассказывает эпизоды из жизни оккупированной станицы Березанской

Немцы: кто такие и чего от них ждать Немцы входили в Березанскую по магистрали. Сейчас трасса Ростов – Краснодар обходит станицу, едва прикасаясь к ней. А тогда единственная дорога, соединяющая два больших города, пролегала почти в центре — там, где нынче раскинулась улица Красная. Разумнее для жителей захваченной врагом территории было бы не высовываться, пережидая начало оккупации: пока не развернутся штабы, не приступят к работе комендантские подразделения, обеспечивая в станице новый порядок, быть на виду опасно. Бог весть что придёт в головы воякам, поди кто прекрати беспредел, если он начнётся. Но ведь любопытство вещь неодолимая. Даже немало стариков и взрослых людей вышло к дороге поглядеть, какие они – немцы-то, чего от них ждать? Что уж тут говорить о детях, самых любознательных существах из рода людского. Был среди них семилетний Миша Одарюк. Ольга Ефимовна с детьми Мишей и Аней, 1938 г. По хатам! Вот что увидел Миша: много велосипедистов и мотоциклистов въезжали в станицу, и некоторые из них тоже с интересом вертели по сторонам головами, разглядывая местных жителей. За ними пошла тяжёлая техника. Большие автомобили и бронетранспортёры, гудя моторами, втягивались в улицы станицы, неся на себе солдат и разные военные грузы. Так много машин ни старым, ни малым станичникам видеть ещё не доводилось. Когда последние машины наконец ушли с дороги вглубь станицы и остановились, их водители и пассажиры стали распределяться по домам. Чёрный юмор Во дворе, где Миша жил с матерью, бабушкой, сестрой и братом, несколько солдат накопали картошки, развели костёр и поставили на него здоровенный чан с водой, чтобы сварить себе ужин. Маленький Мишин брат, трёхлетка, подошёл к ним близко. Один из солдат, совсем молодой с виду, схватил ребёнка за ноги, перевернул и поднёс к чану, со зверским видом выражая намерение окунуть его в кипяток. Мальчик завизжал как резаный, его мать как стояла, так и рухнула в обморок. Солдат расхохотался: шутка удалась! Юмор не оценили не только местные жители. Один из сослуживцев весельчака отстегнул с себя ремень и изо всей силы несколько раз перетянул его по чем придётся. Люди вспоминают, что бил он не на шутку, стараясь рубануть побольнее, пряжкой, и яростно ругался. Потом он прогнал шутника со двора, очевидно, приказав больше не подходить к нему и близко. С тех пор об издевательствах над местными жителями ничего не известно, вероятно, они не повторялись. Война – зло В доме у Мишиной семьи стали квартировать несколько немцев – медиков. Днём они уходили на службу, а утром и вечером бывали в хате, занимая большую и лучшую её часть. Среди них был офицер, которого звали Ольгерт. Оставаясь наедине с хозяевами дома, он на ломаном русском языке высказывался о том, что война эта для всех бедствие, ошибка: пусть бы Сталин с Гитлером сами подрались и поубивались, зачем вовлекать в бойню столько людей? Дома у него осталась семья, война это зло. При сослуживцах он таких бесед не заводил. Четвероногий друг Ещё здесь во дворе квартиранты поселили щенка немецкой овчарки, месяцев четырёх от роду. Днём, когда немцы уходили, дети играли с ним. Всем было весело, и собаке и детям нравилась такая компания, так что резвились до вечера. А вечером приходили хозяева собаки и начинали её кормить, но аппетита у неё почти не было. Она съедала только небольшую часть своего ужина. Тогда ей с удовольствием помогали расправиться с едой дети: не пропадать же уже открытым банкам с отличной тушёнкой… Немцы оперировали мальчика Мальчишки есть мальчишки. Их суть в том, что если можно где-то найти неприятность и влезть в неё по уши, они это обязательно сделают. А на войне проблемы искать долго не надо, их вокруг навалом. Нашли пацаны снаряд. И естественно, что захотели его взорвать. Разожгли костёрчик, сунули в него тушку снаряда, спрятались неподалёку и стали ждать, когда жахнет. Тихо и тихо, не взрывается. Когда Миша высунулся, чтобы разглядеть железяку – когда же ты наконец рванёшь? – вот тогда он и рванул. Несколько небольших осколков пробили ногу мальчика. Больно было, конечно, но ходить пока что можно. И как вскоре выяснилось, можно было не только ходить, но даже и быстро бегать. Потому что на взрыв возле станицы набежали немецкие солдаты, быстро разобрались, что к чему. Они не стали никого тащить в комендатуру, а просто больно надавали пацанам шлангом по спинам и мягким местам и погнали их по домам, — пожалели мальчиков, потому что многие родные отцы в такой ситуации наподдали бы озорникам не меньше. Миша пришёл домой, по поводу больной ноги соврал, что упал, чтобы не получить от матери добавки к шлангу. Он лёг спать, но огнестрельные ранения не проходят сами по себе. Раны стали воспаляться, у мальчика повысилась температура, начались сильные боли в ноге. Тогда он признался, что с ним случилось на самом деле. Спасла его ногу, а вполне может быть, что и жизнь, помощь постояльцев: немецкие медики сделали ему операцию по удалению осколков и очистке ран. Заживо похороненные Летом сорок второго года в Березанскую стали свозить евреев из разных мест, откуда именно, мы сейчас сказать не можем. Их приводили или привозили к сельсовету, где они ожидали своей участи под присмотром немцев. Обращались с ними нормально, местным не запрещали разговаривать с прибывшими. Среди новичков были люди разных возрастов, разного вида, но больше всего запомнилась местным жителям девушка необыкновенной красоты, с косой до пояса. Евреи сказали, что немцы обещают им выделить землю неподалёку от станицы для постоянного проживания. Все ли из них верили в это, неизвестно, но очевидно, что старики-скептики не хотели пугать более молодых и доверчивых людей своими подозрениями. Пусть человек верит в то, во что ему хочется, потому что реальность слишком страшна. Когда евреев набралось здесь несколько десятков, их отвели к тому месту, где позже построили кирпичный завод. И всех расстреляли, а потом закопали пробитые пулями тела в общей яме. Среди расстрелянных были ещё живые, когда их засыпали землёй. И в ту ночь, и ещё некоторое время после этого слышны были стоны заживо похороненных людей. После войны останки были перезахоронены в станичном парке, однако долго при рытье ям или карьеров в тех местах под лопаты попадали человеческие черепа. Случай На войне гибли не только в боях. Были болезни, тут им раздолье и всевластие, были и несчастные случаи. Немцы однажды гоняли на машине, хорошенько напившись алкоголя. Где-то водитель допустил просчёт, и машина опрокинулась в районе семнадцатой гребли. Четверо немцев погибло, их похоронили сослуживцы там, где сейчас улица Пушкина. И на том месте до сих пор пустырь, хотя вокруг все застроено. Улица хорошая, и место неплохое, а селиться на могилах никто не пожелал. Иван Одарюк с другом по фамилии Тищенко, 1940 г. Страница истории Вот такую страничку истории станицы Березанской открыла нам Людмила Королёва, в девичестве Одарюк, которая знает её по рассказам отца Михаила Ивановича – того самого мальчика Миши — и других переживших те времена родственников. Дедушка Людмилы Михайловны, Иван Васильевич, ушёл на фронт в сорок первом, и больше семья его не видела. Пропал без вести. А лет ему всего тогда двадцать восемь – жить да жить бы. Сорок четыре года жена Ольга Ефимовна ждала его возвращения — до самой своей смерти, верила, что однажды её Ваня вернётся домой. Только в 2009 году выяснилось, что он умер ещё в сорок третьем году в одном из госпиталей от ран. Страшные эпизоды истории, но, не зная их, мы ничего не поймём о нашем нынешнем времени. Евгений Бойко, 2020.