Как Карачаево-Черкесия живет без Арашуковых
Дело клана Арашуковых и арест его фигурантов в прямом эфире всколыхнули всю страну, но особенно – Карачаево-Черкесию, где об этой семье знает каждый. Специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД встретился с жителями республики, которые долгие годы пытались привлечь внимание следственных органов к деятельности Арашуковых.
«Молодежь за Рауфа!» - сообщает билборд на развилке дороги в Хабезском районе Карачаево-Черкесии. На плакате – улыбающееся лицо Рауфа Арашукова. Направо – отель «Адиюх Палас», место отдыха многих высоких чиновников. Впереди – Хабез, аул на шесть тысяч жителей. Центр района, который возглавлял Рауф Арашуков до того, как в 2016 году был делегирован в Совет Федерации от исполнительной власти КЧР – то есть, главой республики Рашидом Темрезовым.
В деле Арашуковых появился таинственный генерал
Впрочем, полномочия сенатора не прекращены – несмотря на то, что идет следствие, и Рауф Раулевич находится под арестом. Да, обвинения тяжелые: участие в преступном сообществе, убийства – Аслана Жукова, лидера молодежного крыла черкесской общественной организации «Адыгэ Хасэ», и подполковника полиции в отставке Фраля Шебзухова, чья кандидатура уже была согласована в качестве премьер-министра КЧР, - и давление на свидетеля. Но следствие не закончено, и статус члена Совета Федерации за Рауфом сохранен. Соответственно, и билборды здесь менять не торопятся.
- У них дома в Хабезе говорят: «Что отсюда вывезли [во время обыска] – все вернут, как миленькие. И хозяев привезут обратно, извинившись», - говорит Алла Камбиева, сестра Аслана Жукова.
Алла живет в Краснодарском крае. Но после того, как были арестованы отец и сын Арашуковы (Раулю - советнику главы «Газпром Межрегионгаз» - вменяется причастность к хищению газа более чем на 30 миллиардов рублей), она много времени проводит в Черкесске. К родовому дому Жуковых пристроен магазин, давно покинутый арендаторами, а также работающая автомойка, некогда принадлежавшая Аслану. Около нее Жуков и был убит девять лет назад: три выстрела в голову.
– Не верится, что вы общаетесь с родными Рауфа и его отца... – Дорогой, это Карачаево-Черкесия, КЧР, – напоминает Алла. – Что означает «Каждый Чей-то Родственник». Где, что, кто сказал – ничего не утаишь. Особенно если это правда.
«Он был убит за пленку»
– Я свидетель – улыбается Руслан Карданов, депутат городской думы Черкесска.
Традиционное продолжение "А что случилось?" едва ли уместно. Как уверяет Руслан Карданов, в октябре 2018 года в Черкесске он был избит сенатором Арашуковым и его охранниками. По версии Рауфа Арашукова, драку спровоцировал сам депутат Карданов: «Человек меня маниакально преследует на протяжении последних двух лет. Мне кажется, ему надо обратиться за психиатрической помощью к специалистам».
Промежуточную точку поставило следствие: сейчас сенатору Арашукову вменяется не только причастность к двум убийствам в 2010 году, но и давление на свидетеля. То есть, на Руслана Карданова – друга и соратника Жукова. Который, помимо прочего, обвинил сенатора Арашукова в подделке вида на жительства в Эмиратах. Имевшаяся бумага ОАЭ – с указанным в ней сроком действия – по мнению арашуковского оппонента, не давала Рауфу возможность идти в Совет Федерации...
- Все сложно, - говорит свидетель Карданов. Просит своего спутника, собранного, с профессиональной осанкой, - «на время нынешнего расследования дали охрану» - присесть за соседний столик. Заказывает чай. – Факт лишь в том, что люди перешли грань допустимого. Сын – в крови, отец – в хищениях... - Пока не доказано ни то, ни другое. - Да, давайте по закону – соглашается Руслан. – Просто информация – она же идет потоком: сначала вполголоса, потом – все конкретнее. В конце концов на нее обращают внимание сверху...
Как правило, по словам Карданова, один из основных каналов информации – не только для свидетелей, но и для следователей – это кавказские застолья:
- Люди напиваются, начинают бахвалиться, кто-то их обязательно слышит... Емкость набралась, до краев дошла, начала переливаться. Страна большая, где-то привлекли к себе внимание. Одно подозрение – на сына, в убийствах – наложилось на другое подозрение, отца в экономических преступлениях.
За что был убит Аслан Жуков? По мнению Руслана Карданова – «за пленку»: запись разговора во время одного из местных политических кризисов. Вкратце и предельно огрубляя, тот раунд политического противостояния в республике, пришедшийся на конец «нулевых», когда главой региона был Борис Эбзеев, можно описать так.
После длительных волнений 1999 года – когда за пост президента республики боролись карачаевец Владимир Семенов и черкес Станислав Дерев, и до полноценных уличных баталий не дошло только чудом – в КЧР установился принцип так называемого национального квотирования. Один из его постулатов: глава региона – карачаевец, глава правительства – черкес. Назначение премьер-министром Владимира Кайшева, по национальности – понтийского грека, всерьез возмутило черкесских активистов.
Один из вариантов развития событий и обсуждался на встрече – с участием Жукова, Карданова и Рауфа Арашукова.
- Замысел был, как я понимаю, такой, - пересказывает разговор Карданов. – Мы – молодежная фракция «Адыгэ Хасэ» и те, кто нас поддерживали – должны были захватить здание парламента во время заседания. Сорвать его. Тут бы появился Рауф – весь в белом, миротворец. Он бы всех угомонил и на белом коне въехал в кабинет республиканского премьер-министра: «Делайте мне предложение, я буду за все отвечать».
По словам Руслана Карданова, он и Жуков этот вариант категорически отмели:
- Все хорошо помнили 1999-й год, пик интриганства. Неумные, но очень хитрые люди пытались себе набрать дивиденды на интересах карачаевцев и черкесов. Хорошо, что мы прошли эти времена. Ни одному народу это не надо. Республике в целом – не надо. И стране этого не нужно.
К сожалению, отмечает Карданов, Аслан Жуков записал этот разговор. И более того – принял решение передать запись в силовые органы. Кто и как ознакомился с записью – точно сказать нельзя. Но вскоре Жуков был убит возле собственной автомойки.
«Мы отказались от кровной мести»
- Я не испытываю большого восторга от того, что эти девять лет после гибели Аслана, Фраля – вместо того, чтобы работать и созидать на благо района, республики – нам приходилось что-то доказывать, на чем-то настаивать. Мы прекрасно знали, что правоохранительные органы в курсе реальных обстоятельств, но хода им не дают, потому что есть разные, – Руслан Карданов подыскивает слово, – составляющие. Которые теперь очевидны. Если бы мы девять лет молчали, то не пришли бы ни к чему.
Руслан Карданов тут же оговаривается: Рауль Арашуков – человек уважаемый. Много сделал и для родного Хабезского района, и для людей.
- Кто приходил за помощью – болезнь, жить трудно, еще что-то, - всем Рауль помогал. Но сын у него оказался вот таким. От этого мы – друзья, родные Аслана и Фраля - были по отношению к этой семье в состоянии обороны, в состоянии защиты. - Потому что нападать было нечем? - Ну, мы живем на Кавказе. Фактор кровной мести никто никогда не отменял, - откровенно отвечает Руслан Карданов. – Но мы понимали, что с кровью жить... Я и Аслан Жуков – мы были очень близкими друзьями. Ты приходишь к ним, и девочка трех-четырех лет спрашивает: «Русик, почему ты опять пришел один, где мой папа, когда с тобой придет он? Вы же всегда вместе ходили». Ты смотришь ей в глаза – и понимаешь, что у того, кто это сделал, тоже есть дети. И они будут задавать такие же вопросы его друзьям. А жить с этим – нам. Поэтому изначально было принято решение: никакой крови мы на себя брать не будем, как бы то ни было. Слава Богу, мы это выдержали, выстояли. - Кстати, о выдержке и ответе. Вы какой борьбой занимались? – спрашивает спецкор ВЗГЛЯДА, вновь взглянув на собеседника.
Оказалось, что основной его вид – кикбоксинг. И что Руслан Карданов возглавляет республиканскую федерацию ММА – то есть, смешанных боев. И два раза выигрывал чемпионат мира по панкратиону. «Среди ветеранов», уточняет Руслан.
- Так вышло, - улыбается свидетель, отвечая на вопрос «почему вы не оказали сопротивления Рауфу Арашукову и его людям?» – Поднять руку на сенатора. С неприкосновенностью, с властью, с охраной. Или перетерпеть, а потом пойти в полицию и зафиксировать нападение – которое теперь стало частью обвинения. Что выбрать, если вы не только сильный, но и умный? – спрашивает Али Асланов, председатель общественного движения черкесов "Адыгэ Хасэ". - Наш метод - доказывать, собираться, требовать... - перечисляет Карданов. – И делать это постоянно. Поймите, этот выбор сделали не мы. Его сделали за нас – сразу после того, как был нажат курок. А у убийцы был выбор – нажимать или нет. И у заказчика выбор тоже был.
Посадить нельзя оправдать
Предполагаемый убийца Аслана Жукова – Расул Аджиев был найден довольно быстро. Точнее, искать его и не пришлось: Аджиев пришел с повинной. Заказной характер преступления Расул отрицал – уверяя, что совершил убийство из ревности. Следствие в этом убедить удалось. А суд – не поверил: шесть лет назад Аджиев был оправдан.
- Он был оправдан по делу об убийстве из ревности – то, что ему, скорее всего, «нарисовали» заказчики. Потерпевшие – родственники Аслана – доказывали, что мотив был другой, - уточняет судебную диспозицию Руслан Карданов. – Как вышло оправдание? Из-за отсутствия оснований. Девушка сказала, что вообще не знает его. Других доказательств не было. То, что он говорил «я убийца из ревности», то, что на это – а совсем не на раскрытие заказного убийства – работало следствие, подгоняя улики... Все это сыграло свою роль. Не доказано – значит, оправдан. И никакое признание роли не сыграло.
В августе прошлого года Расул Аджиев снова появился у следователей. И вновь – в режиме явки с повинной: Аджиев, несмотря на оправдательный приговор 2012 года, настаивает, что Жукова убил он. Деятельное раскаяние? Или угроза жизни, поступившая от возможных заказчиков преступления? Версий много, а факт один: заявление Аджиева приняли, но задерживать его не стали.
- Не арестовали, подписку даже не взяли, просто отпустили домой – как это? Я разговаривала со следователями. Они меня спрашивают: «На основании чего мы его арестуем?» «Как на основании чего», говорю. «Он уже был привлечен к суду по этому делу». А почему же, спрашивают меня, он был оправдан? А я говорю, что сама с него никаких обвинений не снимала и не снимаю. Но мотив ревности – это неправда, а мне нужна правда. Чтобы следствие искало заказчиков, и все получили по заслугам.
Вопрос, которым следователи завершили разговор – «где гарантия, что Аджиев через месяц не откажется от своих слов, а через год, допустим, не придет вновь, со следующей версией?» - не лишен логики, что признает и Алла.
- Но ты – работник правоохранительных органов, – кажется, она продолжает заочную полемику со следствием. – Будь добр, проверь эту версию и веди какую-то работу. А я пришла – как будто с дивана их согнала, отдыхать помешала.
В конце августа Алла Камбиева и другие родственники Жукова вышли на пикет офиса СК в Черкесске. Требовали Казбека Булатова, первого зама главы республиканского Следственного комитета. После ареста Арашуковых Булатов подал рапорт об отставке.
- Ни Булатов, ни кто-либо еще к нам не вышел, - вспоминает Алла. - Зато нас многие увидели в этот день: молодежь проезжала мимо, записывала на телефоны, все скидывалось в интернет. Милиция постоянно приезжала – одна бригада, другая: «Ваши документы». Я говорю: «Чувствую, либо преступницей объявят, либо тоже, как брата, заткнут, чтобы я насовсем замолчала».
Потом была охота – с теми же плакатами – за Александром Бастрыкиным в близлежащих к Черкесску городах, куда глава Следственного комитета РФ приезжал с визитами: пикеты в Пятигорске, Ессентуках. Был разговор родных Аслана Жукова в прокуратуре республики – закончившийся эмоциональным всплеском и словами «мама, пошли отсюда. Мы пришли говорить с прокурором, чтобы он решил наши проблемы, но [в собеседнике] я не вижу прокурора». Поменялось все, говорит Алла, резко – и той же осенью:
- Есть неравнодушные люди в системе. Они дали знать, что наши дела неожиданно затребовала Москва. Все папки забрали сразу, никто ничего не успел изменить в них. - Неуемные амбиции, желание все под себя хапать, создает ситуацию, когда созреет политический момент, и следствие просто вынуждено будет рассмотреть имеющиеся преступления объективно, - суммирует Руслан Карданов. – Момент настал, мы его дождались!
«Молчат, но надеются»
- Молчат люди, - говорит Руслан Шебзухов, брат Фраля Шебзухова. Руслану шестьдесят, живет в родном ауле Жако того же Хабезского района: пересеченная местность, честная бедность, убитый асфальт, по которому разгуливают огромные черные индюки.
Руслан Шебзухов работал связистом – ремонтировал «вертушки старые, которые в сельсоветах стояли». На пенсию успел уйти до реформы: «вовремя постарел».
– Люди сочувствовали мне всегда, - говорит брат Фраля Шебзухова. - Он был бы для республики отличным премьером, и все было решено. Сочувствовали - и молчали. И теперь молчат. Никто ведь не знает, как все повернется... В нашем деле нашли только исполнителей, двое сидят. До заказчиков, получается, почти десять лет добраться не могли. Или не хотели. Я не знаю, правда. - Молчат, но надеются на лучшее, - не оставляет оптимизма Руслан Хашукаев, глава администрации Жаковского сельского поселения.
Руслан Фуадович работает в Жако год. Родился тут, учился в Москве, защитил диссертацию по правовому регулированию рыночной экономики, кандидат юридических наук: «Защищался в девяносто девятом, так что противостояния Семенова и Дерева не застал». Вернувшись в республику, преподавал, работал в фонде поддержки малого предпринимательства. Теперь, говорит Хашукаев, настало время принести пользу малой родине.
- Мнения разные у людей, - говорит глава аула. - Нельзя сказать, что при Арашуковых в районе кадры были самые лучшие. Родственные, клановые отношения стали во главу угла. - А где-то в этих местах по-другому? - Да нигде, мы же на Кавказе! – легко соглашается Хашукаев. - Но ставьте профессионалов, специалистов. Или хотя бы растите их так, чтобы они соответствовали своим постам.
При этом с предыдущими районными властями – то есть «при Арашуковых и их людях», - по словам Руслана Фуадовича, отношения были нормальными:
- С самого начала сказали нам «Ни копейки не увидите, кроме бюджета. Ничего не будет». Все, никаких вопросов. Главное, чтобы не мешали. Я сам буду думать, как и что сделать. Просить у предпринимателей, у меценатов – зачем? Если я буду у них просить, то это они будут власть, а не я. И уважать будут их, а не меня с протянутой рукой... А так - почта есть. Медпункт есть. Школа есть, детсад есть. Надеяться на кого-то – последнее дело.
Бюджет двухтысячного аула Жако – три с половиной миллиона. Что уже хорошо, потому что в прошлом году было три двести. Денег хватает на зарплаты, мелкие ремонты – водопровод, дорога, освещение; и это все. Правда, практически нет безработицы: рядом – Хабезский гипсовый завод, половина сотрудников из Жако.
- Средняя зарплата там – где-то 33 тысячи, мы считали, - тянется за выкладками глава аула. – У меня, у главы – 24 тысячи. В республике 15-20 тысяч – это нормальные деньги. Значит, у наших дела идут неплохо. А еще если с делом про убийство Фраля ясность настанет... - Не верится – вот какое чувство, - говорит Руслан Шебзухов. - Чтобы и отца, и сына арестовали – невозможно же. Мы и с плакатами в Черкесске выходили - перед Следственным комитетом стоять, жарко было в этом августе. И на пресс-конференцию в сентябре в Москву ездили, вновь говорили о том же, что и все эти годы: заказчик – вот он, в сенате заседает. И вот – услышали нас...
Аппаратная осторожность в «очень непростой ситуации»
«Центральная соборная мечеть Хабезского района имени Туркбия Арашукова» – гласят золотые буквы над воротами величественной мечети, способной украсить не только шеститысячный аул Хабез. Рядом – парк имени Сафарбека Гуцериева: подарок Михаила Сафарбековича – району, с которым, как сообщают в администрации, Гуцериевых связывают «давние дружеские и деловые связи». Кроме того - отличный дом культуры с необычным для сельского ДК набором гастролеров, от Анастасии Волочковой и далее везде. Спорткомплекс, строящийся ФОК...
- Рауль Туркбиевич – уроженец Хабеза, делал для него очень много, - в очередной раз признает Руслан Карданов. – И сам, и через Рауфа, когда тот управлял Хабезом. И тем не менее... Достроить мечеть и назвать ее именем отца и деда – какая в этом необходимость? Надо ли называть улицу, на которой ты живешь в Хабезе, улицей Арашукова? Школу – именем погибшего брата? Не хочу осуждать, но все же – избыточно, нескромно. Зачем было в собственность рынок брать? Зачем из детского лагеря Адиюх делать отель и спа «Адиюх Палас»?.. «Все проблемы решаемы!» – уверяет заголовок на первой полосе официальной газеты «День республики», январь-2019. Под «шапкой» – фото: глава администрации Хабезского муниципального района Беслан Байчоров. Еще ниже – интервью с Бесланом Мухамедовичем: «Каких результатов удалось достичь? Как с кадрами? Как развивается промышленность и сельское хозяйство района?»
И так далее, с «окончанием на 2-й стр.»
Через две недели после интервью - и через неделю после задержания Рауфа и Рауля Арашуковых - Байчоров неожиданно покинул свой пост. Обязанности районного главы исполняет Руслан Шаков. За плечами - 20 лет военной службы, по возвращении в республику – еще 25 лет при службе федеральной: налоговая полиция, наркоконтроль, финансовый надзор... Последняя должность – и.о. заместителя республиканского управления федерального казначейства.
- Делать выводы очень рано, - сразу же оговаривается Шаков. – Скажу то, что приятно удивило. Первое: несмотря на очень непростую ситуацию, аппарат добросовестно продолжает работать. Без упреков, без интриг, ни перебоев, ни задержек – оперативно, качественно, в установленные сроки. Второе - очень предварительно, но пока что среди начальников подразделений никакой некомпетентности я не заметил.
Аппаратная осторожность – пожалуй, то, что нужно в «очень непростой ситуации». Насколько она непроста, показывает само назначение Шакова. Из казначейства на чисто региональную службу перейти он мог либо с согласия федеральных коллег – что не так просто: Руслан Шаков в системе на отличном счету, таких кадров в любом регионе не хватает. Либо по настойчивому пожеланию, как принято здесь говорить, «из-за пределов республики».
- На местах люди, наверное, волнуются, - предполагает и.о. главы Хабезского района. – Но мы с коллегами пока условились так: делаем свое дело, желательно без сбоев и без парализации. Годами накапливались проблемы ремонта, износа оборудования. Наша задача – меньше лезть в политику, где не нам давать оценки. Надо переждать какое-то время: пусть правоохранительная система выяснит, какие факты имели место, а какие нет. А нам – вплоть до глав поселковых советов – остаются обычные дела. Садик, школа, тепло, свет, мусорка, бесхозные животные. Набирается, набирается.
Звучит вполне привычно. Если не учитывать, что первое совещание Руслан Шаков провел не по хозяйственной, а по налоговой проблематике. В частности – по главному для этих мест: по земле. Распределение, использование, соответствие – материи скучные и, вполне возможно, для кого-то в этих местах неприятные.
- Есть вопросы по собираемости, - не скрывает и.о. районного главы. – Конечно, люди до последнего десятилетия здесь никогда так неплохо не жили. Дворец культуры какой. Парк какой. Стадион, дороги, спортивные площадки – европейский уровень. Я в детстве на коромысле воду таскал. Печка в четыре-пять утра затухала – просыпались от холода, разжигали по новой. Еще недавно так было, теперь – куда лучше... - И при этом – налицо имущественное расслоение людей, очень серьезное. И никто дополнительных денег нам на район не даст, - возвращается Шаков к знакомой ему налоговой теме. - Задач – бесчисленное множество. Правильно собирая налоги, мы получим какие-то дополнительные средства, чтобы решать текущие вопросы. И проверим, как используется земля.
* * *
О земле – отнюдь не только в Хабезском районе, о том, чего ждут и чему готовы противодействовать местные политики в «крайне непростой ситуации» после ареста Арашуковых, а также о том, к чему Карачаево-Черкесия пришла через двадцать лет после большого межнационального противостояния – обо всем этом, пожалуй, лучше расскажем отдельно.