История жителя Саратова Сергея Тимохина, который недавно вышел из колонии после 10 лет заключения, больше всего напоминает представление в театре абсурда. В октябре 2008 года он напился с друзьями и заснул, а проснувшись, обнаружил в квартире труп своей знакомой. Суд признал его виновным в расправе над женщиной и отправил за решетку. Когда настоящий убийца — приятель Тимохина — узнал об этом, то пришел с повинной и долгие годы пытался убедить следователей, что осудили невиновного. Но, несмотря на убедительные доказательства, сотрудники правоохранительных органов ему так и не поверили. «Лента.ру» пообщалась с жертвой судебной ошибки и выяснила, что привело невиновного человека на нары.

«Хочу в тюрьму»

О судебной коллизии, произошедшей с Тимохиным и его приятелем Владимиром Дмитриевым, «Лента.ру» уже рассказывала 1 февраля 2016 года. Тогда о случившемся рассказал Дмитриев, который к тому времени уже семь лет пытался доказать следственным органам, прокуратуре и суду, что именно он совершил убийство. Мужчина даже жаловался президенту — но безрезультатно. Дмитриев рассказывал, что 26 октября 2008 года он пришел в гости к Тимохину с Верой Галаевой, и они изрядно выпили. Из обращений Дмитриева в правоохранительные органы:

В ходе распития спиртных напитков Тимохин ушел в комнату спать, а я и Галаева остались и продолжили. Через некоторое время между нами произошла ссора, в ходе которой Галаева стала разговаривать со мной на повышенных тонах и высказывать в мой адрес оскорбительные выражения. Распаляясь все больше и больше, Галаева стала на меня кричать, а затем схватила лежащий на столе кухонный нож и стала размахивать им перед моим лицом. Дальше события развивались внезапно и непредсказуемо: я попытался выхватить у нее из рук нож, между нами завязалась борьба, в ходе которой мне удалось выхватить у нее нож, а затем я несколько раз ударил ее этим ножом в область шеи, от чего она скончалась на месте. Тимохин в это время спал в комнате и ничего не видел и не слышал.

Дмитриев говорит, что испугался и сбежал. Жил у знакомых, перебиваясь случайными заработками.

— Думал, что со временем все забудется, и я вновь обрету душевное спокойствие, — признается Дмитриев. — Однако, несмотря на то, что время шло, чувство вины меня не отпускало, и я все сильнее чувствовал угрызения совести за то, что в тот злополучный день смалодушничал и убежал с места преступления...

Что до Тимохина, то он, проснувшись после пьянки, увидел тело подруги и вместе с родственником попытался избавиться от него, утопив в реке. Тем не менее его задержали — и он сознался в убийстве. В 2009 году Тимохина осудили на 11 лет и отправили в колонию. К тому времени в Саратов вернулся Дмитриев и пошел сознаваться. Из обращений Дмитриева в правоохранительные органы:

Явку с повинной сначала долго не хотели принимать, затем в течение года волокитили проверку моего сообщения о преступлении, говорили, что я своей явкой с повинной ломаю им уже вступивший в законную силу приговор. Я понял, что установление истины их волнует меньше всего: убийство раскрыто, преступник осужден и отбывает наказание, чего еще нужно для чувства исполненного долга? От работников прокуратуры и Следственного комитета я слышал даже такие разговоры: если дело будет пересмотрено, придется наказывать всех, кто допустил судебную ошибку — следователей, прокуроров и судью. Моя правдивая версия была не нужна, поскольку рушила всю предыдущую работу правоохранительных органов и грозила им неприятностями. Поэтому ко всем моим доводам отнеслись формально, считая, что я по какой-то причине занимаюсь самооговором.

Добиться пересмотра дела Дмитриеву так и не удалось.

«Может быть, я ее стукнул немножко»

Освободившийся Сергей Тимохин рассказал «Ленте.ру» свою версию случившегося и почему он после убийства скрыл имя Дмитриева:

— Я занимался риэлторской деятельностью с 90-х годов; конечно, выпивал, деньги позволяли, — вспоминает Тимохин. — Одно другому не мешало, совмещал работу с алкоголем. И одним из моих клиентов был Дмитриев: он менял свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой. Это был 2005 год. Саратов. Как-то он приходит испуганный и рассказывает, что он выпивал с кем-то, его избили и забрали паспорт. Эти люди хотели отжать у него квартиру. Я его оставил у себя, сказал, чтобы дома не появлялся и помогал восстановить паспорт. У меня офис в бывшей коммунальной квартире, поселил его в соседней комнате. Процесс по его квартире шел своим чередом, приватизировали ее.

В 2006 году я очнулся в своем офисе в луже крови, весь избитый, не помню, что произошло. Среди ночи, пьяный, не помню, как в офисе оказался... Пока я лечился, Дмитриева отправил в деревню — 60 километров от Саратова. Я мучился полтора года от того, что не мог узнать, кто меня избил. Я искал тех, кто совершил со мной такую экзекуцию. Очень здорово меня избили. Перебирал всех, кому мог зло сделать, беседовал, но никто ничего не знал.

И вот мы с Верой Галаевой выпивали 26 октября 2008 года у меня в квартире. Я ее тоже знал давно. Кончилась водка, пошли за новой. На улице встретили Дмитриева, которого я не видел с тех пор, как он уехал от меня. Позвали его с собой. И вот ночью мы сидим, выпиваем, и он говорит, что знает, кто меня избил. «Я, — говорит, — за стенкой у тебя жил и слышал, кто к тебе приходил. Я тебе тогда побоялся сказать. Это те самые люди, которые хотели отжать у меня квартиру. Им, видимо, кто-то сказал, где я, и они приходили и искали меня. У вас там был разговор на повышенных тонах, слышал, как тебя били битами».

Я был в восторге: наконец-то гора с плеч. Я ведь полтора года жил в панике — кто мог это сделать и за что, местью мучился. А Верка эмоциональная, она была в курсе моей мании преследования, что я страдал, кинулась на Дмитриева: ты негодяй!.. Она не поняла, что это не он меня бил. Я ей говорю: успокойся. Отвел ее спать. Может быть, стукнул ее немножко, чтоб успокоилась. Потом мы с Дмитриевым еще сидели на кухне, выпивали, обсуждали, как я с этими людьми буду разбираться. Потом я пошел к Верке спать. Она проснулась и пошла на кухню. Там был Дмитриев. Сначала все спокойно было, слышал сквозь сон, что они выпивали, потом вроде говорили на повышенных тонах, потом бах — грохот. Я проснулся, слышу — тишина. Только что кричали, а потом резко молчание. Прихожу на кухню, а она там в крови лежит.

«Они вообще удивились, что я живой остался»

— Что-то перемкнуло в голове, пелена какая-то, — продолжает Тимохин. — Я Дмитриева вытолкнул. Сам ушел из квартиры, ходил где-то, потом подумал: может, померещилось. Вернулся, а она там так и лежит. Ну что делать, что делать... Стал племянника вызванивать, чтоб он мне помог, тело надо убирать куда-то. А Дмитриев мне был нужен, чтоб людей, которые меня избили, наказать. И я подумал на них повесить это все дело о смерти Галаевой. Не знаю, что мне тогда взбрело.

Спрятали Галаеву, я стал искать этих людей. Их двое было, одного я нашел. Он удивился, что я живой остался, они думали, что убили меня тогда. В это время уже искали Галаеву. Ее поиски привели ко мне, она у меня часто бывала. У меня работал простым риэлтором пацан, он потом стал опером работать. Его фамилия Иванов (изменена — прим. «Ленты.ру»). Он стал вести дело по Галаевой. Я ему сказал, что знаю, что произошло и где она находится; пообещал рассказать, но позже. Он мне говорит: «Давай, чтобы тебя вывести из-под подозрения, придумаем тебе алиби». Ну вот так и взяли моего племянника и его подругу, чтобы они сказали, что я с ними был.

Сам я подрасслабился, стал выпивать, спустил на тормозах свое дело. Один из тех, кто меня избивал, исчез, я не мог его найти. Иванов мне говорит: давай поторопись, сроки поджимают — где эти люди? Через пару недель меня вызывают: следователь говорит, что проверили мое алиби, оно не подтвердилось. И при проверке алиби племянник рассказал, как вывозили труп Галаевой и где он спрятан. Меня обвинили в убийстве, я подвисаю. Я следователю говорю, что мы с Ивановым придумали это алиби. А он спрашивает: «Зачем придумали?»

«На суде я рассказал, что меня пытали»

— Электрошоком выбивали из меня показания. Там по-простецки: раскручивается такая динамо-машина, подвязывают провода на щиколотки — и ты дергаешься, — рассказывает Сергей Тимохин. — Заставляли писать признательные показания, что я убил Галаеву, а я отказывался, говорил, что ничего не совершал. На Дмитриева не показывал. Описывал того человека, который меня избил. Всю ночь пытали. А потом появляется Иванов и предлагает: «Сергей, мы поняли, что это не ты убил, но тебе надо сейчас написать явку с повинной, а мы сделаем судмедэкспертизу: якобы Галаева случайно умерла. Ты получишь условный срок, найдешь своих обидчиков, и мы их оформим как настоящих убийц».

Получается, пытками не выбили признание — а обманом получили. Иванов говорил, что если я сейчас откажусь от явки, то меня передадут прокурорам, и электрошокер покажется мне цветочками. «Там у них специальный отдел "Кобра", они там таких убийц раскалывают... Тебя там просто изуродуют — и ты все равно признаешься. Мы друзья, не волнуйся, мы все сделаем», — говорил мне Иванов.

Мы договорились, что судмедэкспертиза покажет, якобы Галаева сама упала, об столешницу ударилась, и ее смерть наступила от этого удара, а потом уж я испугался — и нож ей воткнул. Я им говорю: вы мне расскажите, как я убивал, я же не знаю, как было дело. Они мне: вот так ты ее толкнул, она стукнулась, — они мне сами показывали весь сценарий.

В итоге я признал вину, и уже перед судом сделали судмедэкспертизу и выяснилось, что смерть Галаевой произошла не по неосторожности, а что ее убили. И тогда я уже опасался сознаваться и говорить про Дмитриева, думал, что на нас повесят групповое убийство. На суде я рассказал, что меня пытали, что обманом заставили написать явку с повинной, что Иванов — мой друг — меня обманул. Я думал: сейчас судья разберется, там ведь моих следов не было, мы с племянником все стерли. Я первоначально говорил, что Галаева ушла посреди ночи. Детектор лжи (полиграф) показывал, что я непричастен...

«Качал права, ко мне адвокат ездил»

В 2009 году по решению суда Тимохин получил 11 лет колонии строгого режима. Он отбывал наказание в ИК-10 Саратовской области, которая считается «красной зоной» (в таких зонах все аспекты жизни заключенных контролируются администрацией, в то время как «черные» зоны находятся под негласным влиянием криминальных авторитетов).

— Там [на зоне] все по режиму. Поначалу было очень жестко, сейчас попроще, — вспоминает Тимохин, не вдаваясь в подробности своей отсидки. — Нашего начальника колонии при мне посадили за издевательства над заключенными. Меня сильно не трогали — я в возрасте (Тимохин сел в 43 года), и потом я сам не позволял: качал права, ко мне адвокат ездил...

Когда Тимохин узнал о возвращении Дмитриева из бегов и его явке в милицию с повинной — испугался.

— Когда он пришел сознаваться, я боялся, что пришьют новый срок, — говорит собеседник «Ленты.ру». — После появления Дмитриева я постоянно писал по всем инстанциям по поводу моего дела, объяснял, как все было на самом деле. Но администрация теряла все мои жалобы.

В итоге осужденный проработал весь срок подсобным рабочим на пластиковом производстве в колонии. Зарплата — 1000 рублей в месяц.

— Это очень хорошая зарплата по меркам колонии — есть и 50, 100 рублей в месяц, — признается Тимохин. — За 10 лет я ничего не накопил. Тратил зарплату на ларек: чай, печенье, зубную пасту, мыло, чтобы хотя бы с родственников не брать деньги на мелочевку — предметы первой необходимости. Они привозили более важные вещи — скажем, мед и фрукты.

«Всех все устраивает»

Сергей Тимохин вышел на свободу 30 марта, на полгода раньше положенного срока — 18 ноября 2018 года. Только с третьей попытки суд удовлетворил его прошение об условно-досрочном освобождении. В 2016-м и 2017 годах осужденному отказывали, несмотря на положительную характеристику из колонии, отсутствие взысканий и усердную работу на тюремном производстве.

— Сейчас весело, конечно, — из кромешного ада вышел. Я как в облаках, в летящем состоянии, — описывает свои ощущения собеседник «Ленты.ру». — Я не нарадуюсь свободе: вышел весной, все зеленеет, ходишь — и такое упоение. Пьяный от свободы. Сейчас попробовал выпивать — вообще не тянет. Отвык уже. Раньше по этой теме вся ерунда-то и получилась. Сейчас выпивка даже не идет, за десять лет так закодировался. Это немаловажно, что завязал.

Тяжело привыкать к свободе, здесь все по-другому. Теперь надо новую колею пробивать. Прогресс вперед ушел, вся эта электроника... Все очень изменилось, сейчас куда воткнуться? Стать востребованным не так-то легко. Не знаю, как возвращаться к риэлторству, сейчас вся торговля идет через интернет. Не вижу этого рынка — как этим занимаются, мне не очень понятно.

На Дмитриева я зла не держу, в отличие от Иванова. Я очень хочу исправить судебную ошибку, буду пытаться, только не знаю — как, кто будет помогать? Никто не хочет. Всех все устраивает. Прокуратура все слепила, никто ошибку не признает. Ходят безнаказанные. Почему нет такой службы, чтобы следила за прокуратурой? Я бы с удовольствием пошел на такую службу. Хочу бороться за права заключенных — опыт есть. Масса людей сидит ни за что. Вы не представляете, сколько инвалидов после электрошока ходят по колонии, как вопросительный знак. Позвоночник согнулся — теперь с палочкой, после мясорубки этой...

***

— Следователь Октябрьского районного следственного отдела СКР по фамилии Чеча, который расследовал это дело, сейчас работает судьей в Волжском районном суде Саратова, — сообщил «Ленте.ру» адвокат Андрей Еремин, защищавший Сергея Тимохина. — Судья Октябрьского районного суда Саратова Котлов, который «впаял» Тимохину десять лет «строгача», пошел на повышение и теперь работает в Саратовском областном суде. Пересматривать дело ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств не стали, так как в этом случае нужно было наказывать виновных в судебной ошибке — следователя, прокурора, судью, должностных лиц апелляционной инстанции (за то, что просмотрели). В общем, дело замяли.