40 лет назад советские истребители сбили корейский пассажирский самолет, вторгшийся в воздушное пространство СССР. О причинах катастрофы и судьбе пассажиров рассказывает «Газета.Ru». 20 апреля 1978 года пассажирский самолет Boeing 707-321B южнокорейской авиакомпании Korean Air Lines выполнял рейс KE902 по маршруту Париж — Сеул с промежуточной посадкой в Анкоридже. На борту находились 97 пассажиров и 12 членов экипажа. Часть маршрута пролегала над северной частью Гренландии и Канады, далее самолет должен был оказаться над Аляской и направиться в Анкоридж. Однако вместо этого «Боинг» якобы из-за ошибки экипажа в расчетах отклонился от курса и, описав дугу, направился через архипелаг Шпицберген в сторону финско-советской границы. В апреле 1978 года СССР проводил крупномасштабные оперативно-тактические учения в районе Кольского полуострова. Центром учений был город Североморск, в сторону которого направлялся корейский самолет. Североморск был одним из самых закрытых городов СССР — там располагалась секретная военно-морская база Северного флота СССР, центральный командный пункт управления силами Северного военно-морского флота, главная база стратегических подводных лодок Северного флота, центральный командный пункт авиации и войск ПВО Северного флота. На Кольском полуострове находилась большая база стратегических бомбардировщиков и разведчиков военно-морского флота. Советские радиолокационные станции засекли самолет в 20:54. А в 21:19 он вторгся в воздушное пространство Кольского полуострова.

«Все шло, как обычно. В 21 час наше звено перехватчиков Су-15ТМ заступило на боевое дежурство. Но вскоре, уже минут через 6-7, прошла информация о нарушителе воздушного пространства и мне дали команду: «Воздух!» Это тоже было для нас привычно. Ведь по тревоге наши «дээсы» (дежурные силы) поднимали довольно часто — граница была рядом и в зону ответственности полка входил участок протяженностью в 1270 км, от Алакуртти на севере до Вяртсиля на юге, и разведывательные полеты самолетов стран НАТО во главе с США не были большой редкостью», — вспоминал бывший летчик 265-го истребительного авиационного полка Сергей Слободчиков.

«Я проводил учения с 23-й дивизией ПВО, — вспоминал Владимир Дмитриев, генерал-полковник в отставке, в 1978 году командующий десятой отдельной краснознаменной армии ПВО СССР. — Все самолеты сели, и мы с начальником штаба на моей машине выехали с КП домой. Только открыл дверь, трезвонит телефон, и дежурный, полковник Самойлов докладывает – РТВ (радиотехнические войска) корпуса обнаружили на дальности 300 км самолет. На запросы не отвечает, скорость 900 км/ч, высота 10 км, курс на Североморск».

В ответ на запросы диспетчерских служб нарушитель молчал. Первым на перехват «Боинга» с аэродрома Африканда был отправлен истребитель Су-15, пилотируемый капитаном Александром Босовым. Босов сообщил на контрольный пункт, что на борт самолета нанесены иероглифы. Но понять, пассажирский ли он, не представлялось возможным. Приблизившись к самолету, Босов покачал крыльями, но экипаж «Боинга» никак не отреагировал (по другим данным, однако, капитан включил посадочные огни). По словам Дмитриева, из-за советских учений в тот день в районе было много иностранных самолетов-разведичков: RC-135, Orion, а также над районом прошли шесть разведывательных спутников.

«Первый летчик, который был поднят на опознание и перехват, взлетел с аэродрома Африканда, — вспоминал Дмитрий Царьков, в 1978 году командующий 21 корпусом ПВО СССР. — Летчик уже в крайнем возбуждении, с русским фольклором, говорит — мать его так, я ему в форточку хвост со звездой засунул, а он морду отворачивает!».

«Боинг» повернул в сторону Финляндии. До границы ему оставалось всего несколько минут. Упустить самолет, который пролетел над военными объектами СССР и который мог оказаться разведчиком, было бы большим позором для военных. Была дана команда уничтожить вторгшийся на территорию СССР объект.

«Самолет углубился в нашу территорию, прошел Мончегорск, идет в 60-80 километрах от границы с Финляндией. И если бы не приняли мер, то не выполнили бы боевую задачу, ведь под личиной гражданского самолета мог идти самолет-разведчик, — вспоминал Царьков. — В тот момент Северный флот проводил крупномасштабные учения. Все было включено, все вышли на свои позиции. Шесть минут — самолета не было бы. Нас бы всех из партии, с должностей, из Вооруженных сил уволили бы — правильно бы сделали... И я даю команду уничтожить самолет-нарушитель границы СССР. Летчик спрашивает — что, по нему стрелять? Повторяю — уничтожить!».

В 21:42 Босов выпустил ракету «воздух-воздух» с тепловой головкой самонаведения. Она попала в крыло самолета, выведя из строя крайний левый двигатель. Фрагменты попали в фюзеляж, вызвав разгерметизацию салона. «Боинг» стал быстро снижаться по спирали, и Босов потерял его из виду. От самолета отделилась часть крыла, которая была воспринята как новая цель — это могла оказаться бомба или ракета. На перехват объекта был отправлен Слободчиков. Летчик выпустил по фрагменту крыла ракету. У Босова тем временем закончилось топливо. Ему на смену вылетел другой Су-15 под управлением капитана Анатолия Керефова. Керефов доложил, что южнокорейский самолет, совершив несколько кругов для поиска места посадки, решил продолжить движение в сторону Финляндии. Летчик трижды подавал команды южнокорейским пилотам на английском языке.

«Подхожу к нарушителю с левой стороны, со стороны командира экипажа, подаю условные сигналы. Выполняю, как положено в таких случаях, разворот с пересечением его курса в сторону нашего аэродрома. А он словно меня и не видит, прет себе дальше. Ну, думаю, так дело у нас не пойдет. Передал на КП: «Объект не выполнил команду». Сделал еще три захода, и каждый раз летчик самолета-нарушителя также совершал маневр», — рассказывал Керефов.

Летчик предположил, что пилот «Боинга» действительно не видел его команд.

«Взял и прошел у него перед носом с включенным форсажем, — вспоминал он. — Теперь-то он должен заметить и следовать туда, куда я показал. Но мой «подопечный» выполняет разворот опять в другую сторону. Ох, и разозлился я. Набрав высоту, начинаю заходить противнику в хвост. Он тут же выполняет маневр в обратную сторону на курс 270 градусов. Но я прочно «сижу» у него на хвосте. Занимаю исходную позицию для атаки. Запрашиваю КП: «Команды не выполняет, разрешите уничтожить цель». С КП: «Подождите минутку». Через 1-1,5 минуты приказывают принудить противника к посадке в районе нахождения».

Заметив внизу большое белое пятно, Керефов понял, что они находятся над озером, покрытым льдом. Приблизившись к «Боингу», он попытался накрыть его левое крыло правым крылом истребителя. У пилота «Боинга» не осталось выбора — чтобы избежать столкновения, самолет пошел на снижение. В 23:05 «Боинг» сел на лед озера Корпиярви возле карельского поселка Лоухи. Вскоре он был обнаружен советской поисковой группой. Один из пассажиров погиб при попадании ракеты. Еще один был тяжело ранен и скончался по дороге в больницу. 13 человек получили несмертельные ранения.

«Люди были вывезены в Кемь, — рассказывал Царьков. — Там был большой дом офицеров, и их всех там разместили. Мало кто знает, но все эти пассажиры сразу запросили спиртное и женщин. Сказали, что это самое лучшее, чтобы снять стресс».

«Это было нечто нереальное, — вспоминал следователь КГБ Валерий Десятков. — Глухая карельская тайга, небольшое озеро еще во льду и огромный лайнер на нем… Пассажиров уже вывезли. Поднялись на борт. На левой стороне самолета я насчитал не менее ста пробоин. Над каждым сиденьем висели кислородные маски. Весь салон залит кровью. Но не от ран. А от перепада давления. Когда самолет стал резко снижаться, у пассажиров пошла кровь из носа и из ушей».

«Я думала, что мы умрем», — рассказывала после одна из пассажирок, молодая японка.

Как отметило издание The New York Times, назвавшее Кемь Керном, более дюжины пассажиров сообщили, что к «Боингу» подлетал лишь один истребитель, который не подавал никаких команд. Второй пилот, впрочем, сказал, что видел подававший сигналы самолет и перепробовал все возможные средства связи, включая УКВ-радио, но так и не смог установить контакт. Сами пассажиры, заметившие советский самолет, не чувствовали никакой угрозы до того момента, как истребитель выпустил ракету, пробив в фюзеляже дыру размером с дыню. Также один из пассажиров сообщил, что пилот не хотел сажать самолет на обледеневшее озеро, а вместо этого собирался приземлиться на поляне в лесу. По данным The New York Times, мужчин и женщин поселили отдельно. Никому из них не разрешили воспользоваться телефоном или телеграфом.

«Для советских детей это был зоопарк. Они подходили к окнам, заглядывали внутрь. Не думаю, что тут часто сбивают самолеты с иностранцами», — вспоминал еще один пассажир, немец Карлхайнц Швакен.

Пассажиры быстро оправились от шока, стали общаться между собой.

«В самолете летели представители многих народов, но после крушения мы стали одной большой нацией. Может, будет полезно собрать в самолете много важных политиков, а потом устроить катастрофу», — шутил Швакен.

Через два дня пассажиры были доставлены в Хельсинки. Командир и второй пилот рейса были задержаны в связи с проводимым расследованием в СССР. В ходе следствия оба члена экипажа полностью признали свою вину в нарушении воздушного пространства СССР. Подтвердили они и то, что понимали команды советских истребителей-перехватчиков, но не подчинились. И командир, и второй пилот обратились с просьбой о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР. Учитывая их признания и раскаяние, а также руководствуясь принципами гуманности, было решено ограничиться выдворением пилотов за пределы Советского Союза. Авиалайнер был списан и разделан на металлолом — авиакомпания Korean Air Lines отказалась от него, чтобы не оплачивать операцию по его эвакуации.