Судьба офицера

Капитан нижегородской полиции Сергей Лысенков застрелил сослуживца в комнате своей общаги, а затем покончил с собой, наказав дочерям заботиться друг о друге. Именно друг о друге, потому что близких родственников у сестер не осталось — их мать умерла полгода назад. Дополнительной остроты этой драме добавляет тот факт, что у погибшего сослуживца тоже осталась несовершеннолетняя дочь, а ее мать смертельно больна. В причинах случившегося теперь разбирается полицейское начальство и Следственный комитет. «Лента.ру» тоже попыталась понять, что толкнуло капитана на этот шаг.

Четыре выстрела в блоке

В понедельник, 5 декабря, капитан полиции Сергей Лысенков отлучился со службы домой перекусить. От проходной полка ППС до ведомственной общаги всего ничего — десяток метров. Сергей проделывал этот путь тысячи раз.

Офицер бросил взгляд на темное окно на втором этаже, отражавшие серое небо. Раньше в нем горел свет — его ждала жена. Там она провела много бессонных ночей, пока он был в командировках на Кавказе, когда у дочерей Лысенковых резались первые зубы. Старшей теперь четырнадцать, младшей — семь. Уже полгода жены нет в живых — болезнь сердца. Но ее голос все еще звучит у него в голове...

Сергей поднялся по лестнице на второй этаж. Большой пустой холл с голыми крашеными стенами и низким потолком. Из предметов интерьера — детский велосипед в углу. Бледный дневной свет проникает через большие грязные окна, но его явно недостаточно, чтобы полностью осветить помещение. Но ключ мгновенно находит замочную скважину — он делал это тысячи раз...

За окнами — уставленный патрульными машинами плац полицейского полка. На поясе кобура с табельным ПМ. Можно закончить все здесь и сейчас.

И вот Сергей сидит один в своей комнате. На столе перед ним початая бутылка абсента и его последняя записка дочерям. «Мама зовет меня к себе, заботьтесь друг о друге (старшей заботиться о младшей)».

Вот и все. Патрон в патроннике, предохранитель снят... Но тут его уединение нарушает сосед и бывший сослуживец 41-летний Андрей Вершинин. Такой же «честный мент», как и капитан Лысенков. Недавно вышел на пенсию, но за годы службы накопил только на автомобиль «Ока». Жена ушла и одна воспитывает 12-летнюю дочь. А еще его бывшая тяжело больна — рак... Четвертая стадия. Это означает, что в обозримом будущем забота о девочке полностью ляжет на его плечи. Возможно, Андрей понимал, какие мысли посещают его соседа.

Никто не знает и, наверное, уже не узнает, что происходило между ними в комнате, но закончилось все четырьмя выстрелами. Три пули попали в спину Вершинина, а четвертая, как и было задумано, досталась капитану.

Андрей получил тяжелые ранения, но был в сознании. Истекая кровью, он дополз до комнатной двери, открыл ее и, обессилев, застыл в прихожей их коммунальной квартиры, а точнее блока, как их называют в общаге.

Соседи-сослуживцы отчетливо слышали четыре хлопка и сразу поняли, что это не петарды. Они знали, что в магазине табельного пистолета Макарова восемь патронов, но все же им хватило смелости войти в блок. Потом приехала скорая помощь. Сергей тоже был еще жив, но находился без сознания. Раненых довезли до больницы, но спасти их не удастся.

«Остались те, что попроще»

Общежитие расположено рядом со знаменитым на всю страну нижегородским Станкозаводом — символом советской индустриализации. Производство здесь было запущено в декабре 1931 года. Ведущую к заводу Слесарную улицу (теперь она носит имя космонавта Владимира Комарова, трагически погибшего в апреле 1967 года) застроили домами, отражающими архитектурные тенденции 30-40 годов прошлого века: сталинский ампир в миниатюре. С тех пор здесь мало что построили — кроме памятника Комарову всего несколько зданий.

Шестиэтажное кирпичное общежитие полка патрульно-постовой службы (дом №27 по улице Паскаля) — одно из них. Оно появилось в 1970-х — золотая эпоха советской милиции, когда министерство внутренних дел возглавлял Николай Щелоков, большой друг Леонида Брежнева. Тогда по всей стране строили новые здания для управлений внутренних дел, ведомственные общежития и пионерские лагеря.

Этот дом стал самым современным в районе. Собственно, он и сейчас соседствует с ветхими четырехэтажками, а кое-где до сих пор стоят деревянные бараки.

Вход в общагу свободный, никаких домофонов и консьержей. В холле первого этажа — портреты Вершинина и Лысенкова, оба с отметкой «трагически погиб». Здесь же велосипеды и детски коляски — местные явно похоже доверяют друг другу и не боятся воровства.

Лифта нет. Лестничные пролеты и стены чистые, только на одном из подоконников пустая бутылка из-под водки и кожура от мандаринов. А между четвертым и пятым этажом кто-то написал на стене «Достали».

В холле на каждом этаже по четыре двери в «блоки». В каждой такой коммуналке по четыре большие комнаты-спальни, одна кухня с четырьмя уголками для каждой семьи (у каждой своя плита, мойка и так далее), санузел, комната для стиральных машин.

Днем в общежитии тишина: отцы на службе, дети в школе. Где-то скрипнет дверь, кто-то выйдет покурить на лестницу.

«А здесь не только полицейские живут, — говорит здоровяк на четвертом этаже, аккуратно стряхивая пепел в баночку. — Дом уже несколько лет принадлежит муниципалитету, и сюда заселились обычные гражданские».

Он как раз из них и доволен, что здесь куда чище и безопаснее, чем в соседних домах: «никаких наркош и шприцов». Общага уже давно не живет «одним котлом», у каждого свое хозяйство под стать заработку: стиральные машины, железные двери. На вопрос о произошедшем накануне отвечает коротко, отговоркой: «Конечно, в курсе, хлопки-то все слышали».

С журналистом, да и вообще посторонним человеком в общаге никто общаться не желает, тем более пускать на порог своего блока. Увидев камеру, люди отворачиваются, закрывают двери. После суицида Лысенкова нагрянули не только следователи и оперативники, но и инспекции всех мастей — что-то выискивают и высматривают, поэтому жильцы предпочитают сидеть по углам и помалкивать.

Но среди жильцов трагические события активно обсуждаются. Обитатели общаги и сослуживцы, по словам собеседника «Ленты.ру», к поступку Лысенкова относятся по-разному: одни категорически его осуждают, другие винят руководство и ведомственных психологов, третьи сами ничего не говорят, но и не терпят резких слов в адрес погибших.

«Хочешь на крышу забраться? Я тоже фильм Быкова смотрел. У нас не такой дом, как в его "Дураке", он тут последним в округе рухнет, — заметил обитатель общаги из числа сотрудников. — Он [Лысенков] в Чечне был, да и здесь насмотрелся. Это мужик настоящий. Как космонавт Комаров, понял? Только падал он, бедняга, не несколько минут, как тот, а целых полгода».

Жена Лысенкова скончалась в апреле, а в мае он отметил 37-й день рождения. Безусловно, худший в своей жизни. Офицер остался один с двумя дочерьми. А родители в деревне и помочь не могут. Никто не знает, когда у него появились мысли о смерти. По крайней мере, по словам соседей и сослуживцев, особых отклонений в его поведении не замечали.

Раньше общага, по словам местных старожилов, была другой. В пустых ныне холлах стояли столы для настольного тенниса, соседи больше общались, были дружней. «Жили в атмосфере какого-то дома отдыха, вкусный запах доносило с кухонь до полкового плаца», — вспоминает один из жильцов.

Постепенно становилось хуже. Люди изменились, стали тяготиться совместным проживанием, отгораживаться друг от друга: «Были такие смышленые, которые приватизировали комнаты и продали их, когда общага стала муниципальной. Переехали в другое жилье. Остались те, что попроще».

Лысенков как раз был из тех, что попроще. Как и убитый им Вершинин. Тоже жил, как говорится, на одну зарплату и не смог за десятилетия службы приобрести ни квартиру, ни машину.

Выбрал момент

У следствия пока нет достаточных данных, чтобы ответить на вопрос, что именно и почему произошло в комнате капитана Лысенкова 5 декабря. Об этом сообщил «Ленте.ру» осведомленный источник в СК.

«Пытался ли Вершинин отговорить Лысенкова от опрометчивого поступка или просто некстати попался под руку — этого мы не знаем. Скорее всего, и не узнаем — не от кого. Экспертизы ответят, были ли они трезвы, с какого расстояния, откуда и под каким углом стреляли. Все остальное — только догадки, аргументированные или нет», — объяснил он.

Как утверждают соседи, между Сергеем и Андреем неоднократно происходили ссоры, оба выпивали — но это можно сказать о многих обитателях общежитий и коммуналок. Известно лишь, что на месте происшествия не зафиксировали следов борьбы, а предсмертную записку Лысенков написал до того, как прозвучали выстрелы. Это делает неубедительной версию о том, что самоубийство капитан совершил в состоянии аффекта, после того как расстрелял соседа.

Открытым остается вопрос, что толкнуло Лысенкова на этот шаг. Предсмертная записка ответа не дает. Кто-то говорил, что офицера заела нищета и осознание того, что он не сможет дать дочерям ничего, кроме комнаты в коммуналке, которую им приходится делить с отцом. Но те, кто знал Сергея, не верят в такое малодушие. Говорят, что он не мог уйти просто из жалости к себе, оставив девочек, которые так тяжело пережили смерть матери. По словам жителей общаги, девочкам здесь с отцом в любом случае было лучше, чем в родном поселке Сергея в двухстах километрах от города, где живут его родители.

К счастью, опекунство над сиротами решили оформить старшая сестра их матери и ее муж, тоже полицейский, живущие в Нижнем Новгороде.

Местные СМИ сообщали, что незадолго до самоубийства Лысенков безуспешно пытался перевестись на более спокойную должность или поближе к родственникам, чтобы ему помогали присматривать за дочками. Но в нижегородской полиции утверждают, что такой проблемы у него не было.

«У капитана полиции Сергея Лысенкова было достаточно выслуги, дающей право на получение пенсии. Он в любой момент мог прекратить службу в органах внутренних дел. Мог и перевестись в другое подразделение, если бы выразил желание. Все в полку понимали, в каком положении находится этот офицер после смерти жены», — рассказал «Ленте.ру» Владимир Землянигин, заместитель начальника управления по работе с личным составом областного главка МВД, возглавляющий отдел морально-психологического обеспечения деятельности региональной полиции.

По его словам, Лысенкова — участника боевых действий и обладателя медалей за отличие в службе — в случае недопонимания в отношениях с руководством поддержали бы и женсовет полка, и совет ветеранов подразделения.

Проводить и помянуть

Улица Комарова заканчивается офисом фирмы ритуальных услуг «Обелиск», рекламные баннеры которой обещают скидки для сотрудников правоохранительных органов. Вывеску хорошо видно из окон на лестничных пролетах общаги: здания разделяет всего пара сотен метров.

© Сергей Лютых // Фотографии Сергея Лысенкова и убитого им Андрея Вершинина на входе в общежитие

Прощание с Лысенковым происходило там в пятницу, 8 декабря, на следующий день после прощания с Вершининым. На площадке перед входом в траурный зал собрались около сотни человек, в форме и в гражданском. Среди присутствующих были и недавние собеседники из общаги. Люди стояли группками по пять-десять человек, разговаривали, курили.

В самом зале, где стоял гроб, собрались представители полицейского руководства и близкие. Старшую дочь Лысенкова окружили женщины и что-то нашептывали ей. Девочка выглядела так, будто устала выражать эмоции и плакать. Она просто стояла, молчала и смотрела прямо перед собой, ожидая, что будет дальше.

Люди заходили в зал, проходили мимо гроба и направлялись к выходу.

Сергей лежал в парадной форме — несмотря на обстоятельства его гибели, офицеру не отказали в такой чести. Мундир накрыли покрывалом с православными молитвами. Рядом со входом стоял и крест, который потом поставят на могилу в родной деревне погибшего. Вот только провести обряд согласно христианским традициям не получилось: существует церковный запрет на отпевание самоубийц.

«Я еще от вчерашних похорон не отошла», — говорит одна из вошедших в зал женщин своей знакомой.

«А я с похорон ребенка в себя не приду», — отвечает другая.

«Какого ребенка?»

«Сына следователя зарезали».

На улицу вынесли два стула и поставили на них открытый гроб с телом Лысенкова. Высказались только двое, и очень кратко. Первый в форме майора — один из заместителей командира полка — сказал, что ни разу не слышал от усопшего матерного слова. Второй тоже произнес несколько теплых слов в адрес Лысенкова, попросил присутствующих снять головные уборы и завершил речь традиционно: «Вечная память».

Затем человек в гражданском сказал, что следующим утром от здания полка в родную деревню Лысенкова отправится транспорт для тех сослуживцев, кто пожелает проводить товарища до могилы и помянуть.

К слову, командир полка Сергей Минтель церемонию прощания не пропустил. По его лицу было видно, что он просто не в состоянии выступить с речью, будто хоронил родного сына.

Гроб погрузили в обычный фургон и еще долго пристраивали его в большом и пустом грузовом отсеке вместе с траурными венками — так, чтобы его не мотало по сторонам.

Сотрудники в форме отправились на службу, гражданские — по своим делам. Серое на протяжении последних дней небо наконец-то разродилось снегопадом.

* * *

В главке МВД по Нижегородской области «Ленте.ру» сообщили, что о дочерях Сергея Лысенкова и Андрея Вершинина будут заботится так же, как и обо всех детях погибших на службе сотрудников полиции.

«Этих детей задействуют во всех социальных, благотворительных, культурно-массовых и оздоровительных мероприятиях, окажут поддержку при желании поступить на службу в органы внутренних дел», — сказал полковник Землянигин.

Кроме того, осиротевшие дочери семьи Лысенковых будут получать ежемесячное пособие в размере свыше 10 тысяч рублей. В региональном главке МВД сделано все возможное для максимального быстрого оформления всех необходимых бумаг их новыми опекунами.

В полку ППС УМВД по городу Нижнему Новгороду, как отметил Владимир Землянигин, регулярно проводятся исследования морально-психологического климата в коллективе, также индивидуальная работа психологов с сотрудниками. По факту инцидента проводится служебная проверка. «До ее результатов и завершения расследования делать какие-то заключения будет делом преждевременным и неверным», — подчеркнул он.