Несравненная отвага Юрия Щекочихина

9 июня журналисту, драматургу, депутату Госдумы двух созывов Юрию Щекочихину исполнилось бы 67 лет.14 из них его с нами нет. Так что с каждым годом вспоминать о нем все труднее: нового уже ничего не вспомнишь, а то, что действительно было, бронзовеет. Живой человек, друг с незапамятных времен, сосед по обшарпанным кабинетам в лучших на земле конторах (в одном здании сейчас банк, другое вообще сгорело) окончательно превращается в легенду, миф, символ. «Последний российский святой», — написал о нем Вознесенский. И что, скажите на милость, к этому добавишь? Я не знаю, как депутат Щекочихин в официальной обстановке разговаривал с королями и президентами, но рваный, захлебывающийся ритм его устной речи не то что не добавлял солидности — убивал даже намеки на нее. Его было легко передразнивать. Скажем, заложить руки в карманы джинсов и, раскачиваясь, выкрикивать в воображаемый микрофон: «Ж-журналистика… эт-то… не профессия… это… образ ж-жизни!..» Передразнивать было легко. Жить, как он, не удавалось никому. Нет, конечно же, он был потрясающим профессионалом и несравненной отваги человеком. Коллега по «Новой» Сергей Соколов однажды просто перечислил темы его последних расследований, и этот сухой список ошеломляет; понимаешь, что убить могли — за каждое. За какое убили — неизвестно до сих пор. Он был крайне неразборчив в выборе врагов, это — чистая правда. И без оглядки ввязывался в любую драку за человека, которого, как ему казалось, мог защитить. Но никаким мифом все-таки не был... Маленькой компанией мы встречали третье тысячелетие. Что-то не веселилось. Но, как всегда, сколько я его помню, он повторял, обнимая друзей, настойчиво и убежденно: «Нас много!.. Нас много!..» Наконец, сели за стол. Перед самым боем курантов я достал фотоаппарат, по кругу «щелкнул» каждого. Получился только кадр с Юркой.