История основания монастыря, предтечи города Северодвинска

Готовится выйти в свет книга «Дом Святого Николая у Студеного моря», где собрано наибольшее количество документальных свидетельств о том, что происходило на месте современного Северодвинска в течении почти 600 лет, с конца XIV века, когда был основан Николо-Корельский монастырь, один из древнейших на Русском Севере. В работе, под общей редакцией С.О.Шаляпина, приняли участие авторы — сам С.О.Шаляпин, В.Н.Абрамовский, М.И.Мильчик, А.Б.Юдин, В.И.Станулевич, Н.Н.Попович. В настоящее время эта работа является одним из научных обоснований археологических и георадарных поисков захоронения святых братьев Антония и Феликса Корельских, предпринимаемых по инициативе Архангельской митрополии, мэрии города Северодвинска, АО «ПО Севмаш» и фонда сохранения исторического наследия «Император». Предлагаю несколько статей, на основе текста книги, о ключевых моментах истории Николо-Корельского монастыря, игравшего в течении нескольких столетий не только духовную, экономическую, административную роль, но и был прообразом «окна в Европу». Николо-Корельский монастырь для поморского края всегда был особо почитаемой святыней. Иного и быть не могло с обителью, стоявшей на двинском устье, встречавшей и провожавшей поморов, идущих в море на промысел или по торговым делам, посвященной покровителю мореходов Св.Николаю. Однако обстоятельства основания монастыря по замечанию церковного историка позапрошлого века оказались «скрыты во мраке глубокой древности». Разрозненные сведения, выхваченные исследователями из «мрака древности» и перекочевывающие из одного издания в другое уже более 200 лет, могут быть сведены к трем фактам: Во-первых, самое раннее упоминание в летописи о Никольской обители связано с разорительном набегом норвежцев на поморские земли в 1419 г.: «Пришедше мурмане войною в 500 человек в бусах и в шнеках, повоеваша в Арзуге погост Корельскый и в земли Завотской погосты в Неноксе Корельском монастырь Св. Николы, Конечный погост… Михайлов монастырь …, три церкви сожгли, а Христиан и Черноризец посекли…». Во-вторых, восстановление монастыря после «мурманского погрома» связано с деятельностью некой новгородской боярыни Марфы, построившей храм Св. Николая над местом захоронения своих детей Антона и Филикса, утонувших в Белом море. В третьих, либо первоначальное возникновение монастыря, либо его возрождения после набега норвежцев связано с деятельностью святого подвижника Евфимия Корельского, скончавшегося предположительно около 1435 г., и традиционно считающегося основателем обители. Стойкая легенда связала основание монастыря с именем знаменитой новгородской посадницы Марфы Борецкой, ставшей историческим символом свободолюбивого республиканского духа Господина Великого Новгорода. Епископ Макарий так описал легендарные события: «дети ея Антоний и Филикс, обозревая по морскому Корельскому берегу свои вотчины, в море утонули, и тела их, как сказано, не без особенного указания свыше, принесены были водою к берегу разоренного Корельского монастыря, почему и погребены были на том самом месте, где ныне стоит монастырь» . Наиболее яркую из подобных легенд, «детализирующих» историю Марфы и ее несчастных сыновей, записал во время своего северного путешествия С.В.Максимов: «Когда дошли вести в Новгород о потонувших, посадница Марфа не хотела видеть в своем несчастии возможной и понятной случайности. Имея, вероятно, несомненные подозрения, она предположила насильственную смерть со стороны ее данников и вотчинников, которые убили ее сыновей и тела их бросили в море. По его же прихоти принесло их в устья Двины, хотя злодеяние, несомненно, случилось в волостях Летнего берега — а именно в Золотице, близ Онежского залива (в стороне от почтового тракта). Сюда прибыла из Новгорода сама Марфа с дружиною и здесь учинила жестокую расправу. Подпавших под подозрение она вешала на высоком дереве с такою неумолимою неразборчивостью и быстротою, что-то место с прозванием «Волостной Расправы» ушло в предание до наших дней… Сама Марфа успокаивать совесть и умиротворять душу отправилась на ближайшее (западное) устье Двины, на место, где выброшены были волнами дорогие ее сердцу трупы». Миф этот и сегодня устойчиво воспроизводится в трудах уважаемых исследователей, очарованных ярким образом всесильной посадницы Марфы . Известные факты из биографии Марфы Борецкой относят время ее активной деятельности ко второй половине XV в., в то время как основание Николо-Корельского монастыря приходится на начало XV, а, возможно, и на последние годы XIV в. Во всяком случае, чтобы быть разоренной «мурманами» в 1419 г., обитель должна была просуществовать к этой дате некоторое время. От брака Марфы с новгородским посадником Исаком Андреевичем Борецким, как известно, родилось двое сыновей — Дмитрий и Федор, каждый из которых сыграл важную и трагичную роль в истории Новгородской республики на последнем этапе ее существования. Ни о каких других сыновьях Марфы Борецкой новгородские источники не сообщают, что ставит под сомнение родство похороненных в Никольском монастыре Антона и Филикса с посадничьим родом Борецких. Дальнейшее сопоставление различных новгородских актов указанного периода было проведено в трудах крупнейшего специалиста по истории средневекового Новгорода академика В.Л.Янина, благодаря которым мы с большой долей вероятности можем сегодня обобщить сведения не о мифической, а о реальной начальной истории Никольского монастыря, а также о его первых вкладчиках. Муж Марфы — матери Антона и Филикса, боярин Филипп Григорьевич не был новгородским посадником, хотя Новгородская Третья летопись и упоминает под 1383 г. посадника Филиппа как строителя каменной церкви апостола Филиппа на Нутной улице в Новгороде. В.Л.Янин считает эту летописную запись ошибочной, но исключать возможность того, что Филипп занимал высокое положение в правящем слое Новгорода нельзя. В пользу последней версии говорит то, что он имел обширные поморские вотчины (еще до 1397 г. он приобрел земли на Корельском устье Двины, по Кудьме и Малокурье, эти вотчины посещали его сыновья Антон и Филикс незадолго до своей гибели. Третий его сын Есиф Филиппович в 1401 упомянут в летописи как двинской посадник, а в 1411 г. как один из новгородских воевод в походе на Выбор . Братья Антон и Филикс погибли, когда их отца уже не было в живых, поэтому вдова Марфа назначает ктиторами основанного ей Николо-Корельского монастыря деверя (брата умершего мужа) боярина Федора Григорьевича, племянника Леонтия Обакуновича и зятя (мужа дочери) Офромея Васильевича. Все перечисленные лица владели обширными вотчинами в Заволочье и могли обеспечить новой обители, основанной «на гробех» утонувших братьев быстрый расцвет. То, что все эти лица не относятся к роду Борецких, а представляют иное семейство влиятельных новгородских землевладельцев, может быть подтверждено сравнением имен родственников Марфы, записанной в Синодик Николо-Корельского монастыря, с родом Марфы Борецкой, зафиксированным в Синодике Соловецкого монастыря. Большинство имен в двух Синодиках не повторяются, что очевидно указывает на две различные семьи. Историю святых — основателей Николо-Корельского монастыря следует окончательно отделить от мифа о Марфе Борецкой, придав агиографической традиции более достоверное и непротиворечивое содержание. Агиографический сюжет, долгое время сохранявшийся на побережье Белого моря только в устном предании, и сопоставляемый ныне с историческими фактами, повествует, что Антон и Филикс объезжали владения своей семьи на Белом море на рубеже XIV — XV в., т.к. их отец Филипп Григорьевич приобрел здесь земли ранее 1397 г., а к моменту их поездки отца уже не было в живых (их мать Марфа писала Духовную грамоту уже как вдова, назначая одним из душеприказчиков брата мужа — Федора Григорьевича). Обстоятельства гибели братьев документально не зафиксированы (вряд ли стоит принимать во внимание легенду об убийстве новгородских феодалов местным населением, приведенную выше), но агиографическая традиция называет их утонувшими. Гибель в море, во время бури или кораблекрушения была для русских жителей Беломорья с одной стороны обычной, связанной с самим образом жизни поморов, с другой — эпической трагедией, которая отмечалась установкой крестов, была овеяна легендами. Поэтому строительство у места захоронения владетельных новгородцев в Корельском, как сказано в известной грамоте, Никольского храма видится совершенно логичным, укладываясь в сакральную картину мира сурового поморского края. Интересно, что имена местночтимых святых, «на гробех» которых возвигла церковь Марфа, не всегда точно называются в агиографических текстах. Кроме имен Антона и Филикса можно встретить записи о праведных Филиксе и Василиде, которые «куплю деяху по морю и истопоша, и Божиим изволением извержени на брег и погребены, и ту стала гора и монастырь». Эти же имена упоминает епископ Макарий, только уже как «благочестивых иноков» Николо-Корельского монастыря. В некоторых источниках упоминаются Василий и Филипп Корельские. Такая неопределенность может свидетельствовать как о неполноте сведений о них, ввиду отдаленности во времени описанных событий и узко локального почитания святых, так и о том, что утонувшие новгородцы могли быть иноками и носить монашеские имена. Учитывая, что теперь достоверно доказано, что гибель Антона и Филикса с последующим строительством Никольской церкви, произошла до разорения обители «мурманами» в 1419 г., более очевидной становится роль Св. Евфимия Корельского. При всей скудости известий о Св. Евфимии, можно с большой долей вероятности говорить о том, что он был одним из исполнителей воли Марфы Филипповой, строителем храма Св.Николая. С большой вероятностью можно предположить, что Евфимий пал жертвой набега норманнов 1419 г., когда «христиан и черноризец посекли». Либо он мог продолжить жизнь в разоренной обители. Во втором случае вероятной представляется дата его кончины, обозначенная епископом Макарием — 1435 г.