Нейтан Хилл и его устройство современной реальности

Американскому писателю Нейтану Хиллу исполнилось 50 лет. Рассказываем, почему это один из самых ярких современных авторов, на которого стоит обратить внимание

Нейтан Хилл выпустил всего два романа, но его уже сравнили с Томасом Пинченом, Чарльзом Диккенсом и Джонатаном Франзеном. Другой американский писатель и сценарист, обладатель премии "Оскар" — Джон Ирвинг — вызвался взять интервью у своего молодого коллеги. Он сказал, что никогда ранее не читал такого сильного дебютного романа. Сегодня Нейтану Хиллу исполняется 50 лет. Литературная обозревательница "Реального времени" Екатерина Петрова рассказывает, чем же так интересен Хилл и почему его нужно прочитать.

Выбрал себе приключение

Нейтан Хилл родился 27 декабря 1975 года в Сидар-Рапидс, штат Айова. Его детство было связано с американским Средним Западом. Бабушка и дедушка со стороны отца Хилла были фермерами, выращивали кукурузу, сою и держали крупный рогатый скот. Его предки по материнской линии эмигрировали из Норвегии несколько поколений назад, сначала поселились в Миннесоте, затем — в восточной Айове, у Миссисипи. Связь с Норвегией давно утрачена: единственное, что Хиллу известно, — упоминание города Хаммерфест, откуда, по словам прабабушки, происходил его прапрадед. Хилл говорил, что использовал этот фрагмент знания как способ "дописать" семейную историю там, где фактов больше не осталось. Что он в итоге и сделал в дебютном романе "Нёкк".

Семья постоянно переезжала: отец Хилла делал карьеру в сети розничных универмагов Kmart, и очередное повышение почти всегда означало новый город. Иллинойс, Миссури, Оклахома, Канзас — география детства складывалась из временных домов и школ, которые не успевали стать привычными. Сам Хилл позже вспоминал, что книг в доме было немного, но родители поощряли его увлечение серией "Выбери себе приключение", которая была буквально зачитана до дыр.

Первые попытки писать были связаны именно с этим чтением. В одном из интервью Хилл подробно рассказывал, как в детстве написал собственную историю в формате "Выбери себе приключение" — "Замок, из которого нет возврата". Он сам ее проиллюстрировал, получил за нее школьную награду, а учитель прочитал текст вслух всему классу. Позже Хилл нашел эту тетрадь в коробках с детскими вещами у родителей. Сюжет, по его словам, был примитивным, выборы — формальными, а персонажи часто погибали, но именно это ощущение самостоятельного выдумывания мира и стало для него важным опытом. Кстати, этот эпизод жизни позже Хилл тоже отразил в "Нёкке".

После школы Нейтан поступил в Университет Айовы. Изначально он собирался изучать биомедицинскую инженерию, но довольно быстро понял, что его интересует другое: возможность писать и читать тексты в рамках университетских курсов. Он сменил специальность на английский язык и журналистику, работал репортером в университетской газете The Daily Iowan и окончил университет в 1999 году. В это время он учился у писательницы Сары Левин, которая позже вспоминала его как сосредоточенного студента, внимательно относящегося к "механике предложения" и устройству текста на микроуровне.

После выпуска Хилл некоторое время работал журналистом в The Gazette в Сидар-Рапидс. Этот период он позже связывал с формированием навыков исследования и работы с фактами, которые пригодились ему уже в художественной прозе. Спустя два года Нейтан поступил в магистратуру по программе MFA в Университете Массачусетса в Амхерсте. Во время учебы он публиковал рассказы в литературных журналах The Iowa Review, Agni и The Gettysburg Review. Именно тогда, по его словам, он впервые столкнулся с серьезным разочарованием: его сборник рассказов был отвергнут 38 литературными агентами. Позже Хилл сформулировал это так: он писал, стараясь произвести впечатление, но в результате получался "совершенно невыразительный текст".

Негостеприимный Нью-Йорк и гейм-зависимость

В начале 2000-х Хилл переехал в Нью-Йорк, как это делают многие выпускники писательских программ. Он жил в Квинсе, делил дом с одиннадцатью соседями и продолжал писать рассказы, рассчитывая попасть в престижные журналы и найти агента. Летом 2004 года, спустя месяц после переезда, во время смены временного жилья в Куинсе на постоянную квартиру, его машину вскрыли и ограбили. Были украдены книги, одежда и компьютер, на котором хранились все тексты, написанные Нейтаном. "Компьютер, на котором было все, что я написал в аспирантуре — три года работы и все резервные диски, — просто исчез. Исчезло вообще все", — сказал Нейтан. Этот эпизод Хилл позже называл моментом, когда его литературная карьера "чуть не закончилась, не начавшись".

Именно после этой кражи, на фоне ощущения профессионального тупика, в его жизни появилась онлайн-игра World of Warcraft. По словам Хилла, идею предложил друг, который хотел отвлечь его и одновременно поддерживать контакт. "Друг сказал: "Давай играть в World of Warcraft вместе". Я никогда о ней не слышал, но начал играть", — вспоминал Хилл.

Постепенно игра заняла значительное место в его повседневной жизни. Нейтан рассказывал, что World of Warcraft стала для него пространством, где у него все получилось. "Я видел, что игра работает как зона, где я могу быть успешным, в то время как в остальной жизни все рушилось", — рассказывал писатель. Он перечислял причины: украденные вещи, отсутствие публикаций, сомнения в писательском будущем, низкооплачиваемая работа в некоммерческой организации и финансовая нестабильность в Нью-Йорке. "Все было довольно паршиво, но, по крайней мере, в этой игре я мог быть очень хорош", — сказал Хилл.

С течением времени увлечение переросло в регулярную и интенсивную практику. Нейтан стал проводить в игре от 20 до 40 часов в неделю, участвуя в рейдах, зачищая подземелья и сражаясь с игровыми противниками. Он сам признавал, что начал играть, "потому что нуждался в перерыве от реальности, когда вся остальная жизнь находилась в хаосе", и что дошел до момента, когда отказывался от встреч с друзьями, объясняя это обязательствами внутри игры: "Я говорил друзьям, что не могу прийти, потому что у меня рейд", — вспоминал писатель.

Через несколько лет отношение к игре изменилось. Хилл начал замечать, что World of Warcraft отнимает у него много времени. Он говорил: "Я понял, что провожу гораздо больше времени в видеоигре, чем за письмом. Она уводила меня от реальной жизни". Решение было резким: Нейтан бросил игру сразу и с тех пор практически не возвращался к онлайн-геймингу. Правда, позже Хилл подчеркивал двойственность этого опыта. Он отмечал, что игра помогла ему пережить сложный период, но одновременно мешала работе над текстами. Хилл использовал игру как способ избежать письма из-за страха неудачи: он тратил время на то, "в чем знал, что не может потерпеть поражение". Осознание этого и стало причиной окончательного отказа от World of Warcraft.

А дальше Нейтан поступил еще радикальнее: он принял решение уехать из Нью-Йорка и начать заново — на этот раз во Флориде. Нейтан говорил, что тексты, написанные в Нью-Йорке, его не устраивали: он был сосредоточен на редакторах, вечеринках журналов и карьерных сигналах, а не на самой работе. Он признавал, что писал "по неправильным причинам" и не стремился говорить что-то существенное. Отъезд от литературного центра Хилл воспринимал как необходимую дистанцию от чужих ожиданий и постоянного сравнения с другими авторами.

Личный опыт учебы и писательства сопровождался внешними импульсами. В колледже Хилл открыл для себя американского писателя-постмодерниста Дональда Бартелма — автора, который показал ему, что в серьезной литературе возможен юмор. Позже, уже в аспирантуре, важнейшим открытием стала Вирджиния Вулф и ее способ передавать внутреннюю жизнь персонажей. Сам Хилл неоднократно формулировал свою задачу как попытку соединить "игривость и абсурд" Бартелма с "глубокой внутренней фокусировкой" Вулф, подчеркивая, что литература — единственный инструмент, который позволяет так близко подойти к чужому сознанию.

В одном из интервью Нейтан вспоминал совет, полученный еще на занятиях по творческому письму: преподаватель сказал ему, что писать он умеет, но времени у всех мало, поэтому имеет смысл заниматься тем, что действительно важно. Хилл отмечал, что возвращается к этим словам каждый раз, когда садится за текст.

"У каждого из нас есть тело"

"Нёкк" (2016) — дебютный роман Нейтана Хилла, работа над которым заняла у писателя около 10 лет. Он начал писать текст в 2004 году и закончил его лишь к середине 2010-х. Сам Хилл подчеркивал, что изначально не планировал писать большой роман, у него не было четкого замысла ни по форме, ни по объему. "Это вышло почти случайно. Роман начинался как короткий рассказ; я думал, что пишу короткий рассказ", — говорил писатель в одном интервью.

Отправной точкой стала сцена антивоенного марша во время Республиканского национального съезда 2004 года в Нью-Йорке. Хилл вспоминал, что увидел колонну людей, несущих пустые гробы, накрытые американскими флагами, — символ погибших в Ираке. "Первая фраза, которую я написал, была: "У каждого из нас есть тело", — рассказывал Нейтан. Эта строка на много лет определила рабочее название романа — "Тело для каждого из нас", которое сохранялось вплоть до момента отправки рукописи издателям.

На раннем этапе Хилл не понимал, куда движется текст: "Я не знал, что делаю. У меня долгое время был другой конец, а еще дольше — никакого конца вообще". В тот период Нейтан только что вышел из магистратуры и, по собственному признанию, писал с расчетом на карьеру. Он называл раннюю версию романа "виджетом" — инструментом, который должен был помочь получить публикации, внимание редакторов и академическую работу. "И неудивительно, что тексты, которые я тогда писал, были очень плохими", — констатировал Хилл.

Постепенно короткий рассказ начал разрастаться. Нейтан рассказывал, что сначала писал о мужчине, участвующем в протестах 2004 года, затем решил добавить параллель с событиями 1968 года в Чикаго, о которых постоянно говорили в новостях. "Но я вообще ничего не знал, что произошло в Чикаго в 1968-м, поэтому начал разбираться, и это показалось мне невероятно интересным", — объяснял писатель. В процессе появилась линия матери, и именно она, по словам Хилла, стала центральной: "Я вдруг понял, что меня гораздо больше интересует мать, и начал идти за ней".

Со временем текст превратился в разветвленный роман, в котором переплелись разные временные пласты и темы. Книга постепенно трансформировалась из семейной драмы об отчужденных матери и сыне в масштабное повествование о политике, университетской среде, онлайн-играх, норвежской мифологии, социальных сетях, протестах Occupy Wall Street и контркультуре 1960-х годов. Сам Хилл говорил, что новые линии возникали медленно, через "очень маленькие решения", и книга, по его выражению, "как будто принимала их внутрь себя".

Работа шла неравномерно. В какой-то момент Хилл прекратил рассылать тексты агентам и редакторам и перестал показывать рукопись коллегам. В одном интервью Нейтан говорил, что ему пришлось "нажать кнопку mute" и отказаться от внешних голосов, даже если они были полезны раньше. "Наступает момент, когда нужно сделать что-то идиосинкразическое, что принадлежит только тебе", — отметил писатель. Единственным читателем на протяжении долгого времени оставалась его жена, которой он регулярно зачитывал новые фрагменты.

Процесс письма сопровождался масштабными исследованиями. По словам Хилла, он сначала писал, затем надолго уходил в сбор материалов, снова возвращался к тексту и снова терял направление. Критик The New York Times цитировал его определение этого этапа как "три года письма, шесть лет исследований и блужданий". В какой-то момент рукопись разрослась до 1002 страниц. "Это был очень неаккуратный, неорганизованный и неэффективный способ писать роман", — признавал Хилл.

После завершения первого черновика последовал длительный этап сокращений. Хилл говорил, что убрал около четырехсот страниц: исчезли побочные линии, которые никуда не вели, и фрагменты, которые он сам называл "прочисткой горла" — текстами, нужными лишь для того, чтобы добраться до действительно важного. Первая крупная редактура заняла около года, затем еще год он работал над романом вместе с агентом и редактором.

Название "Нёкк" появилось в самом конце. Хилл рассказал, что решение было принято буквально за день до отправки рукописи издателям. Нейтан объяснял, что "Тело для каждого из нас" больше не соответствовало тому, во что превратился роман. Новый заголовок отсылал к скандинавскому фольклору: нёкк — это водяной дух-оборотень, который может являться в виде белого коня и заманивать детей. Хилл говорил, что эта фигура оказалась созвучной судьбам персонажей и общей логике книги.

"Тяжеловесный политический роман"

Сюжет романа строится вокруг Сэмюэла Андресена-Андерсона, неудавшегося писателя и преподавателя литературы в пригороде Чикаго. Он давно оставил попытки написать книгу и большую часть времени проводил в онлайн-игре "Мир Эльфов", где чувствует себя успешным. Его жизнь меняется, когда он узнает, что мать, исчезнувшая из семьи, когда ему было одиннадцать лет, арестована за нападение на политика. Телевизионные репортажи возвращают ее прошлое — участие в радикальных движениях 1960-х годов, аресты, жизнь в Чикаго. Сэмюэл пытается восстановить историю матери и понять причины ее исчезновения, привлекая к этому знакомых из игрового мира.

Роман разворачивается нелинейно, перескакивая между 1968 и 2011 годами, между Средним Западом, Нью-Йорком, Чикаго и Норвегией. В нем последовательно появляются протесты 1968 года, Республиканский съезд 2004 года и движение Occupy Wall Street. Хилл говорил, что не ставил перед собой задачу написать "тяжеловесный политический роман". "Моим первым импульсом было написать очень лобовую политическую книгу, а потом я понял, что это просто грубо", — говорил он. По его словам, со временем ему стало важнее "показать людям хорошее время", а не доказывать тезисы.

После выхода "Нёкка" роман был опубликован более чем в двух десятках стран. Права на издание продавались на конкурсной основе, а сам Хилл на время оставил преподавание и отправился в международный книжный тур. Однако в многочисленных интервью он подчеркивал, что главный результат этой десятилетней работы для него заключался не в успехе книги, а в изменении отношения к письму. "Я перестал воспринимать роман как вещь, которая должна продвинуть мою карьеру", — сказал Нейтан, добавляя, что научился относиться к письму как к процессу, который имеет смысл сам по себе.

Роман "Нёкк" с самого выхода в 2016 году был воспринят как произведение, одновременно работающее с личной историей и с современным американским контекстом. Критики отмечали в книге "социальную сатиру, направленную на академическую среду, политику, издательский рынок и социальные сети". Рецензенты указывали на "отголоски Пинчона" в том, как Хилл выстраивает эту систему мишеней. При этом сам автор неоднократно подчеркивал, что исходил не из желания написать политический роман, а из интереса к тому, как люди переживают столкновение с историческими и идеологическими процессами на личном уровне.

"Дисфункция — отличный материал для художественной прозы"

Во время работы над книгой Нейтана Хилла интересовало состояние "дисфункции" — как частной, так и общественной. В разговоре с американским писателем Джоном Ирвингом он объяснял это так: "Дисфункция — отличный материал для художественной прозы".

По его словам, основная работа над романом пришлась на 2008—2013 годы — период, когда в США постоянно говорили о беспрецедентной политической поляризации. Именно в этот момент, как подчеркивал Хилл, миф о нёкке — водяном духе из скандинавского фольклора — оказался для него ключевым. По легенде, нёкк может проявляться в виде лошади или в образе любимого человека, который неизбежно причинит боль. "Идея о том, что то, что ты любишь больше всего, однажды может ранить тебя сильнее всего, казалась мне очень точной", — говорил Нейтан. Он пояснял, что этот принцип одинаково работает для разных персонажей романа: для Сэмюэла, которого подрывает исчезновение матери; для скрипачки Бетани, чье тело буквально деформировано инструментом; для трудоголика, обманутого компанией; для геймера, преданного игрой; для студентки, чья жизнь определяется устройствами, придающими ей смысл.

Эта логика распространяется и на экономический фон романа. Хилл связывал ее с опытом Великой рецессии, подчеркивая, что кризис стал возможен именно потому, что многие вещи считались "настолько безопасными, что они якобы не несли никакого риска": ипотечные ценные бумаги, пенсионные накопления, стабильная работа. В этом смысле, как он говорил, история матери и сына в "Нёкке" оказывается лишь частным случаем более масштабного сбоя, происходящего "по всей стране".

При этом Хилл сознательно избегал прямых политических оценок. Он вспоминал, что, начиная писать роман в 2004 году, был в состоянии крайней политической агрессии и злости после переизбрания Джорджа Буша. "Я жил в своего рода пузыре, — говорил он, — мы все соглашались друг с другом и были эхокамерами". Работа над книгой стала для Нейтана попыткой выйти за пределы этого пузыря и увидеть разнообразие точек зрения, включая те, с которыми он не согласен. Именно поэтому он отказался от первоначального импульса "назидательно объяснять, кто прав, а кто нет", и вместо этого сосредоточился на ощущениях людей, "сталкивающихся с политикой и историей на человеческом, эмоциональном уровне".

Эта установка повлияла на то, как в романе представлены протесты. В книге присутствуют два поколения антивоенных выступлений — Чикаго 1968 года и Нью-Йорк 2004-го. Хилл отметил, что, исследуя протесты 1960-х, он обнаружил ту же степень медиатизации, которую сначала считал признаком современности. Он приводил пример с выдвижением свиньи в президенты на протестах в Чикаго в XX веке, сделанным ради внимания прессы, и признавался: "Я понял, что был неправ по многим пунктам, и начал шаг за шагом отступать, пока книга не стала больше о персонажах, чем о политике". Этот сдвиг он называл принципиально важным для романа.

"Абсолютно абсурдная" Америка

В одном из интервью Хилл говорил, что стремился дать читателю разнообразный опыт, особенно учитывая объем книги. "Если я прошу читателя прочитать роман на 600 страниц, и вся книга — сплошная тоска, это просто плохие манеры", — объяснял он, добавляя, что сознательно искал юмор, особенно в главах, посвященных 2011 году и современной Америке, которую он называл "во многом абсолютно абсурдной". Этот юмор, по словам автора, не был самоцелью, а вытекал из его собственного взгляда на действительность.

Тема перегруженности информацией и эффект "моментальных суждений" занимает в романе отдельное место. Хилл связывал это с собственным опытом работы журналистом, когда он постоянно сталкивался с невозможностью вместить сложную историю в ограниченный формат. Он подчеркивал, что за любым тридцатисекундным видео скрывается материал на сотни страниц, и именно это несоответствие его интересовало: "Как только ты приоткрываешь капот чьей-то жизни, ты находишь там гораздо больше", — сказал писатель. В книге это выливается в критику культуры мгновенных лайков и дизлайков, против которых роман выстраивает аргументирование.

Отдельный пласт "Нёкка" связан с академической средой и фигурой студентки Лоры Потсдам. Хилл говорил, что этот персонаж — "собирательный образ" из его преподавательского опыта. Он описывал студентов, которые списывают, не читают заданий, постоянно отвлекаются на телефон и задают утилитарные вопросы вроде "как мне пригодится в реальной жизни чтение "Гамлета". При этом Нейтан отмечал, что со временем стал относиться к Лоре более сочувственно, осознав, что ее поколение выросло в условиях рецессии и постоянной тревоги за будущее: "Сегодняшние студенты отчаянно боятся не найти работу и не съехать от родителей". Это понимание, по его словам, изменило и саму логику персонажа.

Не менее важна для романа линия видеоигр и персонаж Павнер. Хилл объяснял, что десятистраничная глава, состоящая из одного предложения, родилась из желания передать ощущение ускользающего времени и тревоги. "Я хотел текстуально воспроизвести его клаустрофобию и беспокойство", — говорил он, описывая момент, когда игра становится единственным источником смысла в жизни героя.

Фигура Фэй, матери Сэмюэла, изначально задуманная как отталкивающая, по словам Хилла, была для него "очень увлекательной в работе", поскольку "содержала в себе множество противоречий". Фэй — человек, живущий сразу двумя жизнями — реальной и воображаемой, населенной вариантами несбывшегося будущего. Нейтан говорил, что этот разрыв между прожитой и воображаемой жизнью в той или иной степени свойственен почти всем людям, но в случае Фэй он приобретает крайние формы.

Критика встретила роман как масштабное и при этом выверенное высказывание. Barnes & Noble включил "Нёкк" в список лучших новых романов лета 2016 года, Booklist назвал его "увлекательной и поразительно своевременной историей", а Джон Ирвинг говорил, что это "амбициозный роман без претенциозности", сочетающий трагическое и комическое в "диккенсовском диапазоне".

Издательство: "Фантом Пресс"Перевод с английского: Юлия ПолещукКоличество страниц: 688Год: 2025Возрастное ограничение: 18+

От пасты из цукини до второго романа

Работа над вторым романом — "Велнесс" — растянулась для Нейтана Хилла почти на два десятилетия. Самые ранние строки книги появились, когда ему было около двадцати пяти лет. Это был короткий рассказ о двух людях, живущих в домах напротив и наблюдающих друг за другом через окна. Хилл вспоминал, что написал его, когда только переехал в Нью-Йорк, "жил в крошечной студии в Куинсе, был довольно одинок и видел из окна лишь стену с другими окнами". Этот текст был отложен и забыт почти на двадцать лет, пока он не начал искать отправную точку для нового романа.

Решающий импульс к превращению этого материала в роман возник летом 2014 года. Хилл описывал это как момент внезапного осознания смены жизненного этапа: "Было одно лето, когда вдруг стало ясно, что мы все в свои тридцать делаем вещи, которые раньше никогда не делали". Хилл перечислял практики, которые тогда заполнили разговоры его окружения: "делали пасту из цукини, занимались хатха-йогой, практиковали интервальное голодание, считали макросы, вычищали мякиш из бейглов, чтобы избежать углеводов". Его раздражало, что "гравитационный центр разговоров оказался строго в области здоровья и велнесса", и что люди, которые "год или два назад были счастливы", теперь чувствуют, что "живут неправильно".

К этой личной наблюдательности добавился конкретный общественный эпизод. Хилл рассказал о поездке на пароме, где пассажиры следили по CNN за историей американского врача, заразившегося Эболой в Либерии. Писатель рассказывал, что слышал реплики вроде: "Нам не следовало пускать его обратно в страну — это слишком большой риск для остальных". Хилла поразило совпадение этих разговоров с неделей, наполненной обсуждениями "лайфхаков и заботы о себе". "Это ощущалось так, будто рост самозаботы совпал со снижением заботы о других людях", — отметил Нейтан. Именно из этого ощущения, по его словам, выросла идея романа — странность ситуации, в которой "выглядит правильным заботиться о собственном велнессе, выбрасывая велнесс другого человека за борт".

Композиционно "Велнесс" был задуман как роман с жесткими опорными точками. Хилл говорил, что первый и последний разделы книги изначально существовали как самостоятельные тексты. "Эти два рассказа стали книжными "скобками", а все между ними было написано заново", — уточнял он.

История любви: муж, жена и время

Сюжет романа "Велнесс" выстроен вокруг истории Джека Бейкера и Элизабет Огастин. Они знакомятся в Чикаго в начале 1990-х, будучи студентами, живущими в домах напротив. Их первое сближение происходит через наблюдение за окнами друг друга. Это происходит в 1993 году, задолго до дейтинг-приложений, когда окна работают как аналоговые экраны телефонов. После встречи в баре их отношения быстро переходят в совместную жизнь, брак, рождение сына Тоби и покупку жилья в пригороде. Основное время действия романа приходится на 2015 год, с постоянными возвратами в 1980-е и 1990-е.

Хилл охарактеризовал свою задачу как попытку написать любовную историю. "Я хотел рассказать историю любви, у которой три главных персонажа — муж, жена и время", — говорил он в интервью. Нейтан пояснял, что стремился дать читателю опыт одновременного знания героев "вперед и назад", поскольку именно так, по его словам, люди узнают близких в реальной жизни: через совместное настоящее и через реконструкцию прошлого — родителей, детство, исходные обстоятельства. "Чем больше ты узнаешь этих персонажей, тем больше секретов раскрывается", — добавлял писатель, признавая, что на практике такая структура была "настоящей головной болью".

Центральная профессиональная линия романа — работа Элизабет. В 1990-е она занималась научными исследованиями плацебо в университетском институте, а позже стала руководителем компании под названием "Велнесс". Элизабет занималась созданием альтернативных историй, в которые люди могут верить. В одном из примеров клиентам предлагают платные улучшения авиаперелетов, чтобы они были "меньше недовольны этими ужасными условиями, потому что, в конечном счете, сами их выбрали". В другой сфере компания использует эффект плацебо: Элизабет говорила клиентам принять таблетку и говорила, что они могут начать чувствовать себя лучше, но никогда не утверждала, что улучшение вызвано самой таблеткой. Поскольку действующее вещество этих средств — вера.

Фигура Джека выстроена как контрапункт к рационализирующему миру Элизабет. Он — фотограф и внештатный преподаватель по искусству, чья карьера складывается нестабильно. Хилл рассказывал, что изначально представлял Джека как персонажа, во многом похожего на себя: "деревенский парень со Среднего Запада, который переезжает в большой город". Элизабет же, по его словам, начиналась как образ человека, "бегущего от привилегированного происхождения и пытающегося стать кем-то другим в другой части страны". Все остальные черты, подчеркивает Хилл, "прирастали годами" в процессе работы.

К моменту публикации в 2023 году "Велнесс" был воспринят как масштабный роман о современной жизни. Книга получила многочисленные отзывы как сатира на современность, а в сентябре того же года была выбрана Опрой Уинфри для ее книжного клуба. Сам Хилл, однако, последовательно описывал роман не как итоговую формулу, а как результат длительного накопления материала. "История или персонаж начинают жизнь как очень бесформенная штука, вроде слизи", — говорил он, сравнивая процесс письма с детской игрой. "Чем больше ты с этим работаешь, тем больше оно подбирает на себя вещество мира", и только после этого, по его словам, "можно начинать вытачивать форму".

Переживание времени

Роман Нейтана Хилла "Велнесс" изначально задуман как большая форма, в которой частная история брака — это способ проговорить устройство современной реальности. Сам Хилл неоднократно подчеркивал, что его интересует не столько фабула, сколько способы, которыми люди объясняют себе собственную жизнь. "Книга — это аргумент против чрезмерной уверенности в чем бы то ни было. Я хотел, чтобы читатель оказался внутри этого аргумента", — отметил писатель.

Хилл сознательно избегает линейного движения сюжета. Он объяснял, что писал роман так, чтобы "заставлять читателя снова и снова менять мнение — о персонажах, о том, что этично, а что нет". Нейтан говорил: "Если есть что-то, что книга просит делать снова и снова, так это не приходить ни к чему с чрезмерной уверенностью". Эта установка определяет и композицию: прошлое и настоящее переплетаются, сцены из разных десятилетий стоят рядом, иногда внутри одного абзаца.

Работа со временем для Хилла принципиальна. В одном из интервью он ссылается на древнегреческое различие между Хроносом и Кайросом, подчеркивая, что его интересует не счет времени, а переживание времени. Он говорит, что хотел передать состояние, когда "настоящий момент простреливается прошлым", когда взрослый человек одновременно реагирует на ситуацию здесь и сейчас и на травму из детства. Именно поэтому, по словам Хилл, он "располагал сцены кайросологически, а не хронологически", иногда соединяя разные эпохи в одном предложении.

Технически это поддерживается и работой с грамматическим временем. Хилл сознательно чередует прошедшее и настоящее время, особенно в главах, посвященных ранним этапам жизни героев. Писатель объяснял это через устную речь и стендап: "Мы постоянно рассказываем истории в настоящем времени, хотя они произошли в прошлом, чтобы усилить эффект". По его словам, разные сцены "просто работают лучше" в разном времени, и он выбирает форму, исходя из задачи сцены, а не из абстрактного правила последовательности.

Нарративная оптика романа также намеренно нестабильна. Основная перспектива — повествование от третьего лица, но Хилл регулярно ее нарушает. Он говорил, что для него это было необходимо, потому что один из аргументов книги состоит в том, что "есть части нас самих, которые остаются загадкой даже для нас". "Как писать изнутри сознания персонажа и одновременно дать понять читателю, что персонаж лжет самому себе?", — задавался вопросом Нейтан. Иногда, по его словам, ответ заключается в том, чтобы "немного схитрить" и перейти к всезнающему повествователю — как в главах про алгоритмы социальных сетей или про младенческий мозг Джека.

Комический эффект в "Велнессе" вырастает из того же зазора между персонажами и повествованием. Хилл говорил об "иронической дистанции" между рассказчиком и героями: персонажи часто "недостаточно осознают абсурд происходящего", что он считает правдой жизни. Нейтан сравнивал эту стратегию с мемом про собаку в горящем доме и словами "Все нормально". По утверждению Хилла, он любит помещать героев в слегка возмутительные ситуации, которые они воспринимают как норму, в то время как "рассказчик ухмыляется где-то вдалеке".

Действительно, роман насыщен сатирическими эпизодами — от алгоритмов соцсетей до корпоративных реформ в университетах. Хилл вводит тему, немного импровизирует, а затем погружает читателя в детали: книга лучше всего работает именно в отдельных сценах. Даже потенциально фарсовые эпизоды, вроде визита в свингерский клуб, неожиданно приобретают эмоциональную плотность. Сам Хилл подтверждал, что юмор для него — это способ удержать читателя внутри сложного разговора.

"Данные без мудрости"

Исследовательская часть романа была принципиально важна для автора. Хилл с иронией вспоминал, что над библиографией "Нёкка" уже шутили, и добавлял: "Подождите еще, вы еще не читали мой следующий роман". В "Велнессе" он сознательно вводит внутритекстовые ссылки и списки исследований. Его задача, по собственному объяснению, заключалась в том, чтобы "драматизировать тот факт, что люди могут быть введены в заблуждение как плохой, так и хорошей информацией, когда информации слишком много и ей не хватает контекста". Он различал дезинформацию, ложную информацию и "информационную перегрузку", называя Элизабет жертвой последнего. Слишком много достоверных данных без контекста, "данные без мудрости". "Сегодня у родителей есть доступ ко всем способам, которыми они могут испортить своих детей", — говорил писатель. Хилл связывал это с наблюдениями за друзьями, которые становились родителями и "каждый день чувствовали себя неудачниками из-за одной ошибки".

Он подробно описывает собственный метод работы с источниками: поиск одной статьи, затем чтение всех работ, на которые она ссылается, потом — новых исследований, которые цитируют старые. Хилл назвал этот способ "паутинным" и "импровизационным". В конце романа есть обширная библиография — как будто автору важно зафиксировать, что он ничего не выдумывает.

Особое место в романе занимает тема алгоритмов и социальных сетей. Хилл рассказывал, что прочитал "сотни страниц патентных заявок Facebook*", потому что именно там описывается реальная логика алгоритмов. Его поразило, что пользователь для системы — это "набор математических абстракций", и что алгоритм "совершенно не интересуется тем, счастлив ли человек". Он подчеркнул, что алгоритм заботится только о вовлеченности, и ему все равно, происходит ли она через радость или через конфликт.

Этот же принцип Хилл перенес и на более широкий разговор о конспирологии и велнесс-индустрии. Писатель отметил, что для него бессмысленно разбирать каждую отдельную теорию заговора или конкретный продукт. Гораздо важнее — понять, какую потребность они закрывают. "Людям больно. Они чувствуют себя незащищенными", — говорил Хилл, перечисляя экономическую нестабильность и страх перед будущим. Именно в этом контексте велнесс становится не просто индустрией, а способом рассказывать себе утешительные истории.

Ключевое понятие романа — "эффект смысла" — переосмысление плацебо как реакции не на вещество, а на значение. Намерение и целенаправленность могут работать, но Хилл подчеркнул опасность жесткой веры. Он привел примеры людей, которые отказываются от страховки, потому что "это притягивает плохие события", и называет такое мышление разрушительным для сообщества. Его позиция — необходимость постоянного диалога между личными историями и коллективной реальностью.

Персонажи "Велнесс" выстроены так, чтобы ни один из них не оставался однозначным. Хилл говорил, что ему трудно писать злодеев: "Как только я начинаю писать злодея, я думаю: теперь я поступаю с ним несправедливо". По мере письма такие персонажи "становятся все менее злодейскими". Это касается и Брэнди, и отца Джека, и самой Элизабет, которая, по признанию Хилла, была самым сложным персонажем романа. Он объяснил, что дал ей опыт постоянного "нового ребенка в школе", потому что сам рос в переездах и рано научился считывать социальные иерархии.

Отношения Джека и Элизабет Хилл описывает как систему повторов и переосмыслений. Те качества, которые притягивали героев друг к другу в начале, со временем становятся источником конфликта. Нейтан говорил, что ему было важно сначала написать историю "максимально романтичную", а затем "переинтерпретировать этот роман через двадцать лет". Книга постоянно подсовывает читателю ощущение, будто он что-то понял, а затем история переворачивает это знание.

В итоге "Велнесс" оказался логическим продолжением и одновременно усложнением того, что Хилл делал в "Нёкке". Он снова работает с большим объемом, с насыщенной фактологией, с плотной сетью мотивов и совпадений, но еще более явно формулирует центральный тезис: любые истории — личные, научные, политические — требуют сомнения, осторожности и внимания к контексту. Сам Хилл говорил об этом так: "Верь во что хочешь, но верь с любопытством и смирением".

Издательство: "Фантом Пресс"Перевод с английского: Анна ГайденкоКоличество страниц: 656Год: 2025Возрастное ограничение: 18+

Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты "Реальное время", ведущая телеграм-канала "Булочки с маком".