Дело о сгоревшем самолете в Толмачево: кто поджег ТУ-154 партийного босса Михаила Соломенцева

ЧП союзного масштаба

Весть о ЧП разнеслась по стране мгновенно. В новосибирском аэропорту Толмачево произошло «громкое» событие: сгорел самолет большого человека из Москвы ― в то время Председателя Совета Министров РСФСР Михаила Сергеевича Соломенцева. До и после пожара карьера партийного чиновника развивалась стремительно. При Андропове он возглавил Комитет партийного контроля при ЦК КПСС (1983-1988), стал членом Политбюро. Свое влияние Михаил Сергеевич сохранил в начале периода руководства Горбачёва, поскольку был одним из основных сторонников антиалкогольной кампании середины 80-х. Его имя также часто всплывало в ходе расследования «хлопкового дела» в Узбекистане. Вместе с Лигачёвым Соломенцева обвиняли в коррупции и покровительстве партийно-государственной мафии в Узбекской ССР, однако официально эти обвинения подтверждены не были, но биография большого человека по-тихому сошла на нет.

Однако, когда на толмачевской «бетонке» запылала правительственная «тушка», во многих оперативных кабинетах Новосибирска схватились за головы. Ситуация походила на диверсию, и к допросу главного подозреваемого «диверсанта» приступили немедленно. Им оказался техник, обслуживавший самолеты VIP-персон. Вину авиатехника Комарцова (фамилия изменена) в халатности суд впоследствии признал полностью, но на свободе оставил, присудив ему выплатить непомерную по тем временам сумму. Причем на этом дело не закончилось. Вскоре Комарцова обвинили в банальной краже, что усугубило его положение. Тень сгоревшего самолета Соломенцева долго витала над ним, принося одни неприятности за другими.

Кража пошла прицепом к пожару

В то же время работника прокуратуры Е.Г. Семенова пригласил к себе В.П. Власов, работавший в те годы первым заместителем прокурора Новосибирской области. Сказал, что накануне у него на приеме был гражданин из рядом расположенного с аэропортом села Коченево с жалобой на затягивание следствия по факту кражи у него крупной суммы денег. Власов предложил прокурору Семенову съездить в Коченево и посмотреть, есть ли возможность для раскрытия преступления.

Изучая дело, Семенов обратил внимание, что следствие отрабатывало толь­ко одну версию, суть которой заключалась в следующем. У потерпевшего на квартире жила молодая семья ― тот самый Комарцов с женой, которые снимали угол. А под кроватью в хозяйской половине дома находился чемодан, в нем хозяин дома хранил свои сбережения — пять тысяч рублей. Деньги тогда были весьма приличные.

Комарцов работал в аэропорту техником и ненароком сжег «тушку» члена ЦК КПСС по банальной причине. Дело в том, что в зимнее время салоны самолетов быстро выстужались, и для подготовки судна к очередному вылету температуру внутри самолета следовало поднять.

В служебные обязанности бедолаги как раз входил обогрев, который производился при помощи специального устройства ― на базе автомобиля «тепловой пушки», подающей горячий воздух в салон. 45 лет назад — 13 февраля 1978 года — парню предстояло обогреть салон самолета, на котором в Новосибирск прилетел Соломенцев. Не убедившись в исправности обогревателя, техник включил его и направил горячую струю воздуха в салон. Однако перед впускным отверстием калорифера была забыта ветошь, которую потоком воздуха втянуло внутрь калорифера, где она вспыхнула. Таким образом из сопла обогревателя вместе с теплом полетел сноп искр, и внутренняя обшивка самолета тут же воспламенилась. Пока подъехали пожарные, самолет внутри сильно выгорел. (Говорят, что хвост сгоревшего ТУ-154 послужил в качестве декорации для первого отечественного фильма-катастрофы «Экипаж»). Если техника осудили условно, навесив непомерную сумму, которую ему невозможно было отработать за всю оставшуюся жизнь, то аэропортовское начальство примерно наказали увольнением за несоблюдение техники безопасности и выговорами за общее руководство.

Исходя из наличия большого возмещения ущерба, милицейское следствие по краже денег построило версию о том, что пропавшие хозяйские деньги, те самые 5 тыс рублей, мог похитить незадачливый квартирант Комарцов. Мол, где он миллионы должен, там и 5 тысяч прячутся. Версия выглядела довольно убедительно. Тем не менее, ничего, что бы могло подтвердить ее, следствием добыто не было. Более того, оказавшись в плену этой версии, прежний следователь никак не мог взглянуть на дело с другой стороны.

Ищите женщину…

А дать иную оценку собранным данным не только можно, но и нуж­но было. Мать хозяина дома утверждала, что квартиранты в ее комнату никогда не входили. Впрочем, допускала, что это могло быть, когда она спала. Супруги Комарцовы тоже показали, что в ее комнате никогда не бывали и о нахождении там денег не знали. Действительно, чтобы взять деньги, надо было знать, где они находятся. Выходило так, что это мог сделать только человек, который знал, что деньги хранятся под кроватью, и имел возможность, не вызывая подозрений, бывать в этой комнате. Таким человеком, кроме хозяина дома, могла быть его жена. Но зачем ей это было нужно? Прокурор Семенов обратил внимание на показания хозяина дома о том, что в последнее время у него ухудшились отношения с женой, однажды она даже сказала, что уедет к матери в соседний район.

За это прокурор Семенов «зацепился». Жена потерпевшего от кражи хозяина дома уж наверняка знала о месте на­хождения денег. Настораживало и ее желание уехать. Для этого нужны были деньги, а поскольку она не работала, то вполне могла взять их тайком от мужа. И хотя жена хозяина дома настойчиво повторяла, что денег не брала и на хозяйской половине в тот день не была, прокурор все более утверждался в мысли, что это дело ее рук. Взвесив все за и против, он отменил постановление о приостановлении предварительного следствия и предложил всестороннее исследовать версию о краже денег женой хозяина дома.

Прошло совсем немного времени, и ситуация с пропажей 5 тыс. рублей прояснилась: после ряда вызовов и допросов женщина созналась в краже денег, вернула их мужу, они помирились, и дело прекратили вследствие изменения обстановки: семейные отношения мужа с воровкой-женой наладились. К тому времени его бывшему квартиранту суд снизил сумму иска за сгоревший самолет Соломенцева до размера, с которым виновный смог справиться.

Так совпало, что после этого случая был решен вопрос о воссоздании специализированного надзорного органа ― региональной транспортной прокуратуры, в компетенцию которой стали входить как раз такие запутанные ситуации, связанные с происшествиями на транспорте.