Ровно 45 лет назад, 25 февраля 1977 года, в Москве произошел один из крупнейших пожаров второй половины XX века. В двух шагах от Кремля вспыхнула гостиница «Россия» — один из символов столицы. Пытаясь спастись, люди лезли из окон по простыням, падали и разбивались. Всего в огне погибли 42 человека. Точные причины катастрофы выяснить так и не удалось. Как горела «Россия» — в материале «Ленты.ру».

***

Вечером 25 февраля 1977 года в концертном зале гостиницы «Россия» выступал Аркадий Райкин, его репликам аплодировали более двух тысяч человек. Никто из зрителей не подозревал, что по северному корпусу в те минуты стремительно распространялся огонь.

Незаметно для публики Райкина вызвали за кулисы. Артисту коротко объяснили: в «России» пожар, необходимо подольше задержать людей на своих местах. Иначе возникнет паника, велик риск «новой Ходынки». Огонь не угрожал концертному залу, поэтому план одобрили все. Пока пожарные боролись с пламенем, Райкин развлекал своих поклонников, и ни один из них не вышел в фойе. Столпотворения не произошло.

В 21 час 24 минуты дежурному городской пожарной службы поступил первый звонок о пожаре в «России»: звонивший сообщил о возгорании в коридоре на пятом этаже северного корпуса. Следом обрушился шквал звонков.

В ресторане на 21-м этаже Северной башни между тем гуляли более 250 человек: партийные функционеры из регионов, приехавшие в Москву на важное совещание, иностранцы. Была пятница. Постояльцы пели и танцевали, расслаблялись за богато накрытыми столами, пили коньяк и наслаждались игрой одного из лучших джазменов СССР Андрея Товмасяна.

«Сначала стало очень сильно пахнуть гарью. Думали, может, на кухне что-то подгорело», — вспоминал он.

Но вскоре им стал понятен масштаб бедствия — в ресторан прибежал взволнованный участник оркестра Владимир Данилин: «Мы горим!»

Огонь поднимался вверх, захватывая этаж за этажом. Спустя два часа пожар подобрался и к 21-му.

«Стала нарастать паника, — рассказывал Товмасян уже в 2002 году. — Метрдотель поставил в дверях швейцара и приказал тому никого не выпускать к лифтам и на лестницу — оттуда валил густой едкий дым. Все, кто успел до этого прошмыгнуть в лифты и на лестницу, погибли. Дыма стало настолько много, что мы стали задыхаться. Мы видели, что внизу все было оцеплено солдатами, от Мавзолея на 21-й этаж и вообще на весь пожар были направлены прожекторы. Люди внизу казались муравьями».

Еще один музыкант — Иван Васенин — попытался выпрыгнуть из окна, но упал на крышу 11-го этажа и разбился насмерть. Другой человек умер от разрыва сердца. Буфетчица с кассиршей спрятались в задней комнате и охраняли выручку, не помышляя о спасении.

Многие паниковали. Кто-то начал петь «Врагу не сдается наш гордый "Варяг"», другие глушили страх алкоголем: пожарные потом наблюдали колоссальное количество пьяных. В ресторане разбили стекла. В помещение ворвался морозный, но свежий, спасительный воздух. К счастью, он не успел раздуть пламя в просторном зале — пожарные добрались до ресторана раньше.

Они приказали людям обернуть головы мокрыми тряпками и начали выводить их — сначала на крышу 11-го этажа, затем по крыше в другой конец здания.

Товмасян дожил до старости и умер в 2014 году, оставив после себя внушительное музыкальное наследие. 42 человека не вернулись из «России» в свои дома.

Гордость Москвы

Зарядье, один из старейших районов Москвы, после 1917 года снискало дурную славу. Не в лучшую сторону менялся его социальный состав: эта местность в двух шагах от Кремля привлекала жуликов и бандитов всех мастей. В Зарядье расцвели воровские малины, а порядочные граждане старались не появляться здесь после наступления темноты. Поэтому многие москвичи обрадовались сносу Зарядья после войны ради строительства восьмой сталинской высотки. Однако проект застопорился. Довольно долго район уродовала заброшенная стройплощадка.

К планам облагородить Зарядье величественным сооружением вернулись в 1960-е, но теперь здесь должна была появиться огромная гостиница. Утверждал проект «России» еще Никита Хрущев — он, кстати, велел срезать несколько этажей, — а возводили гостиницу уже при Леониде Брежневе. Новый объект на карте Москвы включал четыре 12-этажных корпуса и башню в 23 этажа — архитектурно это напоминало средневековый замок с донжоном и не совсем вписывалось в исторический облик древнего города.

Гостиница стала крупнейшей в странах соцблока и могла одновременно принять 5300 постояльцев в 3100 номерах. Она пользовалась популярностью не только у гостей столицы, но и у самих москвичей, проложивших дорожку в кинотеатр «Зарядье» и концертный зал «Россия», где выступали главные звезды СССР. Всего за несколько лет гостиница превратилась в настоящий символ Москвы и всей страны. Останавливаться в «России» почитали за честь именитые иностранцы и высокопоставленные чиновники из союзных республик.

Поэтому пожар стал шоком для руководства Москвы и членов правительства СССР. По масштабам и резонансу это было крупнейшей катастрофой за несколько десятилетий. В тот день в Москве прошло совещание пожарных разных уровней. В своем докладе их руководство акцентировало внимание на плохом техническом оснащении служб. Особенно остро чувствовалась нехватка машин с длинными выдвижными лестницами.

Выяснилось, что возгорание началось в северном корпусе — как считается, на трех этажах одновременно — на 5-м, 11-м и 12-м. Быстро воспламенились пластик и ковры в коридорах. Ядовитый дым отравлял тех, кто пытался спастись бегством. Загорелись шахты лифтов, по которым огонь пополз вверх, отрезая людям пути к отступлению.

«Забыть такое нельзя»

На месте катастрофы работали около 1400 пожарных, 35 автоцистерн с водой и 120 машин скорой помощи. Николай Статейкин в те годы проходил срочную службу в пожарной части Киевского района Москвы и готовился к дембелю. Именно в его части имелась единственная на весь пожарный гарнизон механическая лестница немецкого производства, выдвигавшаяся на 58 метров — это примерно высота 20-этажного дома.

Пожару в «России» присвоили пятую — высшую — категорию сложности. Часть, в которой служил Статейкин, подняли по тревоге для дополнительной помощи, поскольку прибывшие первыми пожарные расчеты не справлялись. Из пяти стоявших в карауле машин к гостинице отправились четыре: совсем без автоцистерн Киевский район оставить было нельзя.

«Прекрасно все помню, потому что забыть такое нельзя, — рассказывает "Ленте.ру" Статейкин. — Получив вызов на пожар, мы сразу же выехали. Я был связным у начальника караула. Время было позднее — сначала мы даже подумали, что едем на учения. Потом слышим по рации: команды других машин передают, что на пути следования видно зарево. Вскоре и мы тоже увидели большое пламя и дым. Подъехали на Москворецкую набережную и сразу приступили к тушению. Мы работали в паре с сослуживцем Александром Храповым. Помню, оцепление из курсантов, машины скорой помощи. Приехали люди из ЦК КПСС. Мы пытались качать воду из Москвы-реки и никак не могли закачать. Стоял мороз, вода замерзала в пожарных рукавах.

Огонь бушевал одновременно на шести этажах северного корпуса и башни. Многие лестницы не доставали до верхних этажей, люди глотали дым и в отчаянии лезли из окон по связанным шторам. Один грузный мужчина сорвался вниз и разбился насмерть. Виктору Голомбевскому, в 1977-м осветителю ГЦКЗ «Россия», запомнился милиционер, который подошел к покойнику, осмотрел карманы, снял с его руки часы и тут же положил их в свой карман. Некоторые выбрасывали из окон сумки с деньгами и документами. К концу пожара у стены «России» их образовалась целая гора. Очевидцы пытались фотографировать происходящее, но им засвечивали пленки.

Если верить Виктору Лизогубову, в 1977 году — начальнику караула 9-й пожарной части, во время эвакуации некоторые мужчины отталкивали женщин и лезли вперед.

«Запомнился момент: женщина на втором этаже кричит, просит о помощи, — рассказывал он. — Мы сначала подрастерялись, а затем я предложил достать штурмовую лестницу, у нее есть специальные крюки. В общем, поднялись на второй этаж и спустили эту женщину по штурмовке. Потом полезли на четвертый этаж и дальше в шахматном порядке. Залезали везде, где была возможность. Приходилось разбивать окна, фиксировали лестницу за подоконник. Выводили по коридору в безопасное место, привязывали людей спасательной веревкой и помаленьку спускали. Работали мы часов до восьми утра. С напарником вытащили восемь или девять человек».

На 16-м этаже застрял высокопоставленный чиновник из Болгарии. Он звонил по номеру 01 и умолял прислать ему вертолет для спасения. Болгарина обнаружили лежащим на ковре в коридоре вместе с горничной. До них не добрался огонь, но оба задохнулись угарным газом. По мнению руководителя тушения пожара в «России» Дмитрия Юрченко, в случившемся виновата горничная: она была обязана знать все пути эвакуации и могла спасти и себя, и иностранного гостя, если бы не запаниковала.

Вскоре к гостинице приехали правительственные «Волги» с председателем КГБ Юрием Андроповым, главой МВД Николаем Щелоковым, министром обороны Дмитрием Устиновым и первым секретарем Московского горкома КПСС Виктором Гришиным. Это был единственный пожар, на который прибыли сразу три члена Политбюро — Андропов, Устинов и Гришин.

«Не все постояльцы знали о пожаре, — говорит Николай Статейкин. — Мы стали стучать в номера. Одна дверь была не заперта, мы вошли. Какой-то иностранец, возможно, китаец, спокойно лежал в ванне с пеной. Он даже не подозревал об опасности! Очень удивился, конечно. Мы ему начали объяснять знаками: "Надо срочно бежать отсюда!" А он не понимает. Кое-как вытащили его, накинули халат. Выскочил он в одних тапках».

Секреты силовиков

Пожар удалось ликвидировать за 2 часа 36 минут. По воспоминаниям заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолия Черняева, среди погибших оказались несколько секретарей обкомов, приехавших в Москву на совещание. 53 человека получили травмы, ожоги, отравления и попали в больницы, среди них — 13 пожарных. Эти данные разрешили обнародовать только через год. В первые дни после пожара газеты хранили полное молчание, очевидно, ожидая сигнала сверху. И только на четвертый день «Правда» поместила маленькую сухую заметку о произошедшем. Напротив, западные СМИ, почти не имея информации о пожаре, занялись сочинительством и написали о случившемся в Москве всевозможные небылицы.

Председатель КГБ Андропов по завершении следствия распорядился подготовить подробную статью о пожаре для «Литературной газеты». Материал написали, но против публикации категорически выступил первый секретарь Московского горкома КПСС Гришин. Возникший конфликт разбирали на заседании Политбюро. В итоге текст решили убрать под сукно. Он увидел свет лишь в начале 1990-х.

Вакуум информации, как это часто бывает, породил волну слухов. На кухнях обсуждались самые невероятные версии: в народе шептались о сотнях жертв, а пожар якобы был делом рук диверсантов, намеревавшихся устранить партийных работников. Судачили о происках Запада.

Некоторые конспирологи до сих пор убеждены, что трагедия стала следствием вражды КГБ и МВД, которая позже при Брежневе достигла своего апогея. Чекисты традиционно проявляли интерес к «России» из-за селившихся там иностранцев, а милиционеры оборудовали в гостинице собственную базу и следили за своими коллегами-конкурентами по силовому блоку. Сторонники версии о конфликте силовиков полагали, что то ли кагэбэшники подожгли помещение МВД, но не рассчитали силу пламени, то ли милиционеры нечаянно подожгли гостиницу, когда хотели испортить подслушивающую аппаратуру КГБ. Еще одна версия — разборка грузинской и абхазской группировок.

Пожарные докладывали главе МВД Щелокову, что очагов возгорания в гостинице было несколько. О поджоге говорил в фильме-расследовании Алексея Тизенгаузена в 2005 году начальник тыла штаба тушения пожара в «России» Владимир Зайцев.

Однако проведенное под руководством Генеральной прокуратуры и КГБ расследование показало, что к возгоранию привела небрежность радиста. По крайней мере, экспертная комиссия под руководством Игоря Таубкина следов поджога не обнаружила. По его словам, было нарушено правило пожарной безопасности — при появлении первых признаков пожара звонить в соответствующую службу и лишь затем спасать людей и материальные ценности. На деле же пожарные получили сообщение о возгорании лишь по прошествии часа.

Имелись и другие вопиющие нарушения. Выяснилось, что и строительство здания велось с грубейшими нарушениями правил пожарной безопасности. После пожара высказывались предложения о замене облицовочных материалов. Но Гришин требовал отремонтировать и открыть «Россию» к 1 мая 1977-го. Поэтому капитально перестраивать гостиницу не стали.

Что именно загорелось в двух помещениях радиоузла на пятом этаже, так и осталось загадкой. Как указали в своем заключении члены комиссии, «установить категорически и однозначно критическую причину пожара экспертными методами не представилось возможным». Поговаривали о пьянке в радиостудии с участием девушек. Нетрезвый радист будто бы забыл в комнате включенный кипятильник, загорелась отделка, огонь начал распространяться по вентиляционной системе.

К ответственности привлекли пять человек. Уголовные дела в отношении троих, включая директора и главного инженера гостиницы, почти сразу прекратили в связи с амнистией по случаю 60-летия Октябрьской революции. Один из фигурантов уголовного дела покончил с собой. В 1978 году состоялся суд над двумя сотрудниками радиорубки. Им назначили небольшие сроки.

В 2004 году московские власти решили снести «Россию» из-за нерентабельности. Потеряв монополию в своей сфере, она не могла конкурировать с частными отелями. Снос гостиничного комплекса в Зарядье обошелся городскому бюджету примерно в 250 миллионов долларов. Верхние этажи разобрали с помощью башенных кранов, а нижние — уничтожили тяжелой техникой. Использовать взрывчатку рядом с Кремлем не решились.