Лесные пожары угрожают Нижегородской области

В Нижегородской области с середины апреля постановлением губернатора введен особый противопожарный режим. Не означает ли это повышенную угрозу возникновения лесных пожаров, принесших столько бед жителям региона 11 лет назад? «АН. Волга» разобрались в вопросе. Введение режима означает, что при наступлении четвертого или пятого класса пожарной опасности по условиям будет запрещено посещение лесов. Кроме того, нельзя проводить сельскохозяйственный пал, разводить костры, сжигать твердые бытовые отходы, мусор, выжигать траву. Проблемы вчерашние и завтрашние Впервые в сводках погоды словосочетание «дымная мгла» прозвучало в июле 1972 года. Автор тогда находился в Москве и воочию наблюдал данное неприятное явление в Кунцеве – с одной стороны восьмиполосного Можайского шоссе дома на противоположной стороне едва просматривались. А когда возвращался в Горький, фирменный поезд «Буревестник» во Владимирской области несся не только через дым, но и через огонь – сосны горели ярким пламенем совсем рядом с насыпью. В тот раз наш регион бедствие затронуло в меньшей степени, зато в 2010 году область, уже Нижегородская, хлебнула сполна. У всей страны на устах был топоним Верхняя Верея, в этом населенном пункте из 341 жилого дом уцелело лишь четыре. Обугленные стволы сосен посреди испепеленной земли производили вполне апокалиптическое впечатление. Всего в Выксунском районе тогда погибло от огня 20 человек, больше, чем во все Горьковской области в 1972-м. Были и косвенные людские потери, пострадали люди, страдавшие заболеваниями дыхательных органов и сердечно-сосудистой системы. – В разгар задымления в Нижнем Новгороде число вызовов скорой помощи по линиям 03 и 112 увеличилось в полтора раза, – рассказывает кандидат медицинских наук Валентина Новикова. – Посуточная статистика смертности выросла на 70–80% в отдельные дни. Умирали пожилые и ослабленные люди, в частности те, кто недавно перенес болезни даже верхних дыхательных путей. Трудно представить, кстати, что случится с нашими пациентами, которых мы за последний год вытащили из ковида, если повторится, не дай бог, ситуация со смогом 2010 года. Среди них ведь есть и 90-летние бабули и дедули, пережившие поражение 80–90% легких. Что можно, что нельзя Под запретом также использование мангалов и других сооружений для приготовления пищи на углях на землях лесов, а также на участках, примыкающих к землям сельскохозяйственного назначения. – Это ежегодная профилактическая мера, данный режим вводится регулярно, ничего экстраординарного не случилось, – поясняет подполковник внутренней службы Виктор Шепелев. – Да, костры в лесах жечь нельзя, но жарить шашлыки на даче никто не запрещает, волноваться не нужно. А вот за пал прошлогодней травы может быть наложен штраф, потому что уже в этом году было несколько выездов наших расчетов туда, где огонь подбирался к жилым и хозяйственным постройкам. Пока обошлось. Самый рискованный случай этой весны – возгорание сухой растительности в Павловском районе рядом с птицефабрикой «Ворсменская». – В тот день дул сильный ветер, поэтому пал распространялся быстро, – рассказывает подполковник Шепелев. – Работал 26-й отряд, очень помогли местные добровольцы, доставившие пожарных с ранцевыми огнетушителями на квадроциклах туда, где не могли пройти тяжелые машины. В итоге выгорело 25 гектаров поля, прошлогодняя сухая трава. До цехов птицефабрики огонь не дошел. Что могу сказать: осторожнее надо, непотушенные окурки в лесу не раскидывать, мусор сжигать только в железных бочках, чтобы ветром не разнесло. Природный фактор Не все так страшно, получается? Если вести себя предусмотрительно, ничего плохого не произойдет? Но ведь есть и то, что правоведы называют «действием непреодолимой силы» – это природные условия, способствующие возникновению чрезвычайных ситуаций. Не только, кстати, пожаров, но и наводнений. Есть ли какие-то знаки, которые природа подает нам, намекая на возможные катаклизмы в будущем? – Зимы 1971/1972 и 2009/2010 годов были крайне малоснежными, осадков выпало ниже нормы во всех регионах, где потом возникла высокая пожароопасность лесов и торфяников, – напоминает кандидат географических наук Маргарита Белых. – В этом году, кстати, впервые за несколько лет, в Нижегородской области снега много, паводок типичный. Есть и иные факторы, способствующие кризису. В 1972-м, например, сильные морозы держались до конца марта, промерзшая почва не смогла впитать даже то небольшое количество влаги, которое образовалось в ходе таяния снегов. Но есть и оперативный фактор, который предсказать невозможно – возникновение так называемого блокирующего антициклона. Это когда обширная область высокого давления продолжительное время не распадается и предотвращает появление атмосферных осадков. Большую роль играет и фактор солнечной активности. Следует помнить, что наш регион обладает богатыми залежами торфа (достаточно вспомнит такие топонимы, как Торфопредприятие или Гидроторф). При реализации программы ГОЭЛРО век назад для Центральной России особое внимание уделялось возможности использования дешевого местного топлива, чтобы не возить уголь на большие расстояния по слаборазвитой и потрепанной Гражданской войной железнодорожной сети. Торфяники эффективно осушались, топливо отправлялось в топки ТЭЦ. С развитием логистической инфраструктуры и переходом тепловой энергетики сначала на уголь, а затем на газ торфяники (уже осушенные) оказались заброшены за ненадобностью. Именно они и сыграли зловещую роль и в 1972 году, и в 2010-м. – У каждого природного пожара свои особенности, – поясняет подполковник Шепелев. – Верховой лесной пожар распространяется стремительно, со скоростью до 30 километров в час, то есть от него ногами не убежишь. Но его можно остановить: пропахать минерализованную полосу, сбивать пламя с воздуха, пустить встречный пал, как это делали в 2010-м. Другое дело – пожар торфяной. Под землею торф может тлеть месяцами, погасить его очень трудно, особенно если пожар многоочаговый, какой, например, случился в поселке Ситники Борского района в прошлогоднем теплом октябре. Сухой торф гидрофобен, на него вода действует слабо. Кроме того, при выгорании образуются подземные пустоты, в которые проваливаются люди и техника, такие прискорбные случаи у нас были в 1972-м. Как избежать опасности Фактически регион живет на экологической мине замедленного действия. Сочетание нередко совпадающих факторов: сухая жаркая погода в течение длительного периода, неосторожное обращение с огнем или даже удар молнии – и очаг появился. Помочь способно только вторичное обводнение заброшенных торфоразработок, превращение их обратно в болота. – Существует российско-германский проект по восстановлению торфяных болот для сохранения климата, он реализуется в рамках Парижского соглашения, – сообщила Маргарита Белых. – Есть и национальный план мероприятий по адаптации к изменениям климата, принятый правительством нашей страны в конце 2019 года. Этот тот случай, когда выполнение международных обязательств полностью совпадает с национальными интересами России. Работы уже ведутся в Московской области, во Владимирской, на территории природного памятника «Артемово болото». Еще в 2012 году начались работы по обследованию и разработке проектной документации для обводнения части болотного массива «Большое Орловское» (Борский район). Правда, несмотря на вложение 116 тысяч евро, проект не был реализован – помешали многочисленные бюрократические барьеры. Всего у нас в регионе примерно 300 тысяч гектаров торфяных болот, 10% их площади осушено и пока не рекультивировано. Хотя начать этот процесс следовало давно. – Благодаря обводнению выработанных торфяных болот удастся существенно сократить количество и масштаб природных пожаров, – уверен председатель совета экологического центра «Дронт» Асхат Каюмов. – Кроме того, такие болота надо возвращать в прежнее состояние для сбережения уникальной экосистемы Нижегородской области.