Ангела Меркель — отнюдь не спасительница Европы. Канцлер, пусть неосознанно, но шаг за шагом разрушает Европу. Благодаря своей реакции на европейский кризис беженцев Ангела Меркель обрела в мире репутацию этакой современной Жанны д'Арк, отважной защитницы западных идеалов от натиска популистов.

«Я безмерно уважаю Ангелу Меркель, — сказал на прошлой неделе во время визита в Берлин бывший вице-президент США Эл Гор (Al Gore). — Я считаю ее выдающимся лидером, столкнувшимся с очень сложными вызовами».

Такая точка зрения преобладает на Западе, но внутри Германии вопросы о ее руководстве с каждым днем звучат все громче. Многие бывшие союзники Меркель не только высказывают опасения по поводу ее внутренней политики, но и задают вопрос, который большая часть немецкого истэблишмента до сих пор считает святотатством: а не разрывает ли она Европу на части?

«Дорогая Ангела Меркель, вы уже почти 13 лет находитесь на посту канцлера, и единственное, что осталось вам от Европы, это враждебное отношение, — сказал на этой неделе корреспондент обычно сдержанной немецкой государственной вещательной компании ARD Мальте Пипер (Malte Pieper), вызвав волну откликов в Берлине. — Это подтверждают все ваши последние встречи. Помогите же наконец остановить Европу, поворачивающую от единства в сторону раскола! Освободите место в канцелярии преемнику».

У лидера Германии остался, пожалуй, последний шанс доказать неправоту своих критиков на саммите Европейского совета, который состоится на этой неделе в Брюсселе. На нее оказывается огромное давление, и все ждут, что она вернется домой с соглашением по беженцам, которое позволит ее баварским партнерам из ХСС, ведущим напряженную избирательную кампанию, одержать победу в затяжном противостоянии по вопросу предоставления убежища. Фокус в том, чтобы получить такое соглашение, не настроив при этом против себя остальную Европу. Но здесь есть проблема. Меркель делает ставку на аргументы, которые теряют свой вес и значимость. Она снова и снова твердит о том, что на кон поставлена не немецкая политика в отношении беженцев, а само выживание Европы.

«Европа должна остаться единой, — сказала она в этом месяце, пытаясь отразить нападки критиков. — Особенно в такой ситуации, когда она оказалась в очень шатком положении. Для меня очень и очень важно, чтобы Германия не действовала в одностороннем порядке».

А поскольку давление на Меркель нарастает, значительная часть политического и медийного истэблишмента Германии присоединилась к общему хору.

«Это не дебаты о будущем канцлера, это дебаты о будущем Европы», — написал на этой неделе в редакционной статье главный редактор издания «Хандельсблат» Свен Афхюппе (Sven Afhüppe).

Бывший лидер социал-демократов и давний политический противник канцлера Зигмар Габриэль (Sigmar Gabriel) выступил в аналогичном ключе.

«Я надеюсь лишь на то, что Ангела Меркель останется канцлером», — заявил Габриэль, предупредивший о серьезных последствиях для Европы в случае ее ухода с поста.

Такие комментарии демонстрируют серьезные страхи, существующие у политической элиты Берлина, которая опасается, что демократические институты Германии недостаточно сильны, чтобы сохранить Европу, и что сделать это может одна только Меркель. А поскольку немецкий истэблишмент поддерживает канцлера, Меркель скорее всего победит в противостоянии с Баварией. Никто, даже Бавария, не хочет быть обвиненной в «разрушении Европы». Такие настроения подтверждают, что Меркель сохранила свое влияние. Ибо что бы мы ни думали о канцлере и о ее мотивах, трудно оспорить то, что она сама расколола Европу, подтолкнув континент к самому краю пропасти. И здесь не надо далеко ходить, достаточно посмотреть на две крупные проблемы, с которыми Меркель столкнулась на посту канцлера: это долговой кризис еврозоны и наплыв беженцев.

«Ангела Меркель сама загнала себя в такую ситуацию, — сказал Тимо Лочоки (Timo Lochocki), работающий научным сотрудником в аналитическом центре Фонд Маршалла Германия-США. — Ее действия во время кризиса еврозоны и кризиса беженцев вызвали раздражение у многих европейских союзников, в которых она сейчас нуждается. А из-за нерешенного конфликта по вопросу беженцев в ее собственной партии от Меркель отдалилось консервативное крыло, прежде всего ХСС».

Настойчивые требования Берлина о том, что Греция и прочие страны Европы с долговыми проблемами должны ввести у себя влияющие на население меры жесткой экономии — независимо от долгосрочных достоинств и недостатков такой политики — усилили экономический раскол внутри еврозоны и недовольство экономическим могуществом Германии. И дело не только в таких странах-должниках как Греция. Брюссель и расположенный во Франкфурте Европейский центробанк требуют от Италии реформировать свою барахтающуюся в проблемах экономику, но в оказываемом на Рим давлении все винят главным образом Берлин. Хотя Меркель всячески пытается показать, что Германия протягивает Европе руку помощи, многие европейцы увидели в ее действиях финансовую кару, поскольку за солидарность придется платить дорогой ценой. Если еврокризис создал трещины на континенте, то кризис беженцев породил глубокий раскол. На сей раз Германия уже не предлагала помощь, а просила о ней. А остальная Европа дала на такую просьбу ясный и четкий ответ: «Нет». Когда Меркель летом 2015 года согласилась принять в Германии тысячи беженцев, застрявших на главном железнодорожном вокзале Венгрии, она считала это гуманитарным поступком и жестом европейской солидарности. При этом канцлер рассчитывала на то, что остальные страны ЕС «внесут свой вклад» и примут какую-то часть беженцев. Когда они отказались, Меркель обратилась за помощью в Брюссель, чтобы тот помог ввести квоты и заставил страны-члены ЕС принять у себя беженцев. Такая попытка тоже потерпела неудачу. Когда приток беженцев в Германию достиг рекордного уровня, остальная Европа еще больше убедилась в том, что не желает участвовать в гуманитарных акциях канцлера. Испания и Италия, чьи проблемы с беженцами Берлин игнорировал годами, тоже не испытывали особого стремления идти на выручку Меркель. А страны Восточной Европы, которые имели слабое представление о миграции и исламе, удивлялись: почему это они должны жертвовать своей культурной однородностью и помогать канцлеру Германии? Хотя Меркель сегодня предостерегает о недопустимости односторонних действий, именно из-за ее односторонних шагов в Европе в 2015 году воцарился хаос, а неразбериха сохраняется по сей день, говорят критики канцлера. Вместо того, чтобы способствовать европейскому единству, спровоцированные Меркель дебаты о квотах беженцев возродили политику национального самосознания в таких странах как Венгрия, Австрия и Италия. Когда в 2016 году Британия проводила референдум о членстве в ЕС, сторонники Брексита использовали фотографии направляющихся в Германию беженцев в качестве примера того, что в Европе все пошло не так. На самом деле, миграционная политика Меркель настроила против нее не только европейских партнеров Германии, но и значительную часть ее собственной политической коалиции. Когда Германия пыталась справиться с наплывом беженцев, Меркель, которая до того нравилась почти всем, превратилась у себя в стране в политическую фигуру, вызывающую разногласия. Партия евроскептиков «Альтернатива для Германии», которая до миграционного кризиса была близка к полному вымиранию, вернулась к жизни на волне жестких антииммиграционных настроений. Многих обозревателей в реакции Меркель на усиливающийся раскол в Европе озадачивает то, что она в такой ситуации практически бездействует. Во время пароксизмов еврокризиса Меркель подавала сигналы о том, что когда вернется стабильность, она поддержит более смелую концепцию еврозоны и начнет движение к прочной политической интеграции. Многие в Европе считали такие действия необходимыми как для долговременного выживания евро, так и для придания новых сил ЕС после нескольких лет экономических неурядиц и политического раскола. Поэтому, когда во Франции избрали Эммануэля Макрона, однозначно занявшего проевопейские позиции, у многих появилась надежда на то, что под руководством Меркель опасливая Германия наконец-то перепрыгнет через свою тень, пойдет на риск и откроет кошелек во имя европейского единства. Но Меркель выжидала почти год, прежде чем присоединиться к Макрону в вопросе европейской реформы. Как признают даже самые стойкие ее сторонники, то, что она предложила в итоге, это отнюдь не большой скачок вперед, на который надеялись многие, а невразумительное обещание выделить несколько миллиардов евро на усиление «бюджетного потенциала» еврозоны. Меркель дрогнула, побоявшись настроить против себя свою консервативную базу избирателей. Но запланированные на следующий год европейские выборы стремительно приближаются, и открытое Макроном окно возможностей для смелых действий быстро закрывается. Что касается беженцев, то и здесь Меркель вряд ли добьется серьезных результатов. Она практически признала, что не стоит возлагать особых надежд на брюссельский саммит. Максимум, на что можно рассчитывать, это на мелкие двусторонние сделки, которые помогут ослабить нагрузку на Германию. Этого может оказаться достаточно, чтобы припереть баварцев к стенке до дня голосования. Но даже если Меркель выиграет битву в Брюсселе, война из-за ее политики беженцев, а соответственно и сражение за ее политическое будущее продолжатся. Politico, США