Глобалист: Проблема с английским

Иностранные государства непрозрачны для знающих большей частью только один язык британцев и американцев. Иностранцы знают нас куда лучше, чем мы их. Попробуем немного отвлечься от истории про русских хакеров, взломавших американскую избирательную систему. В более широком смысле «взлом» означает извлечение чьей-то информации или внедрение собственной. Взломать англоязычные страны особенно легко, потому что их противники хорошо понимают, о чем в них говорят. Англоязычное общество живет словно бы в стеклянном доме, и наоборот, иностранные государства непрозрачны для знающих большей частью только один язык британцев и американцев. Иностранцы знают нас куда лучше, чем мы их. Эта асимметрия, возможно, помогла России продвинуть предпочитаемого ею кандидата в Белый дом, она же затруднила для Великобритании переговоры по Brexit. Роль Британии менялась очень быстро. До 1990-х гг. Россия и Китай мало знали о том, что происходит в западных обществах. Многих из тех, кто в этих странах владел английским, после коммунистических революций просто убили или отправили в ссылку, а смена им так и не выросла. Хорошо знавших английский не хватало даже в КГБ: значительная часть данных, посылавшихся в Москву британскими шпионами Кимом Филби и Гаем Берджессом, так и не была переведена. Но с середины 1980-х гг. открытие Китая, падение Берлинской стены и появление интернета привели к взрывному росту популярности английского языка. Китайские и российские элиты начали отправлять своих детей учиться в США и Великобританию. В период с 1990 по 2010 г. британские и американские СМИ и кино приобрели невиданное до тех пор влияние в мире. За это время языковая асимметрия между англоязычными странами и их соперниками приобрела крайние формы. «Сейчас несколько миллионов российских граждан, по сути, билингвы и знакомы изнутри с жизнью англоязычных обществ», – говорит Рикардо Соарес де Оливейра, политолог из Оксфорда. Большинство же тех, для кого английский родной, напротив, перестали заботиться об изучении иностранных языков. Впервые эта проблема стала заметна после 11 сентября 2001 г. США и Британия обнаружили, что арабский мир для них непрозрачен. Джон Никсон, эксперт ЦРУ по Саддаму Хусейну, не мог допросить его по-арабски. В своих недавно вышедших воспоминаниях «Допрашивая президента» Никсон рассказывает, как во время допроса переводчик ЦРУ ссорился с военным переводчиком: «Нет, он не говорил ничего подобного!» Саддам ловко воспользовался ситуацией и взял сторону военного переводчика. Как английский стал подводить англоязычные силы в Ираке, так же начал отказывать и их традиционный инструмент влияния – военное дело. Они отказались от практики вторжений. Сегодня США тратят на оборону $579 млрд в год и все же не могут остановить военные авантюры России. Новым оружием стала кибервойна, но эффективнее всего ею пользуются враги США. Взламывать иностранные данные имеет смысл только в том случае, если эту информацию можно использовать. В России и Китае очень много прекрасно информированных людей, способных анализировать английские документы в поисках необходимой информации, говорит Адам Сигал, автор книги The Hacked World Order. Найдя что-нибудь интересное, они могут распространить найденное в соцсетях или при помощи «полезных идиотов» из WikiLeaks. После этого вполне можно положиться на американские СМИ, которые придадут истории нужный размах. Другой вариант – иностранцы могут просто-напросто изготовить фейковые новости по-английски. «В обратном направлении это работает хуже», – говорит Сигал. В США не хватает лингвистов, способных оценить, какая информация из других стран особенно важна. Просто вбросить информацию обычным россиянам и китайцам они тоже не могут, поскольку интернет в этих странах, особенно в Китае, контролируется государством. На смену западной практике «продвижения демократии» пришла восточная практика «продвижения автократии», говорит Соарес де Оливейра. У англоязычных газет и некогда могущественной BBC сегодня появились миллионы конкурентов в соцсетях. Впрочем, проблемы с английским есть и у самой Великобритании. Два ее центра политической власти, Вестминстер и таблоиды, почти исключительно моноязычны. Голосуя за Brexit, британцы совершенно не представляли себе, как на это отреагируют другие европейские страны. В мечтах рядового «брекзитера» это выглядело примерно так: «Остановим иммиграцию, сохраним режим свободной торговли с Европой и наподписываем еще тучу страшно выгодных торговых соглашений со всеми остальными». В Британии есть эксперты (по большей части дипломаты), знающие иностранные языки и понимающие, как далеки эти мечты от реальности. Но именно потому, что эти люди понимают ход мысли европейцев, Вестминстер и таблоиды им не доверяют. Наглядная иллюстрация – отставка посла Великобритании при ЕС сэра Айвана Роджерса. Как окружение Дональда Трампа игнорировало госдепартамент, так и британский МИД (где неплохо представляют себе положение дел за границей) отставили в сторону на переговорах по Brexit. Вместо него выходом из ЕС будет заниматься специальное новое министерство. Его руководитель Дэвид Дэвис заявил, например, что Германия охотно подпишет соглашение с Великобританией, потому что продает в ней свои автомобили. «Британский политический класс поразительно несведущ в том, что связано с ЕС, не важно, на чьей стороне они выступают», – говорит Чарльз Грант из Центра европейских реформ. Европейские лидеры понимают Британию куда лучше. «Они смотрят BBC, знают английский и читают твиттер Daily Mail», – продолжает Грант. Даже Ангела Меркель, закончившая восточногерманскую школу, учила английский по коммунистической газете Morning Star. Америку только что перехитрили иностранцы, языка которых она не понимает. Британия может стать следующей. Автор – обозреватель Financial Times