Властелин Сибири

От косметики до винтовкиРодился Радола Гайда 14 февраля 1892 года на территории Австро-Венгрии, в портовом городке Котор, — теперь это Черногория. Там его отец, австрийский унтер-офицер Иоганн Гейдль, служил на военно-морской базе; Анна, мать Рудольфа, была черногорской дворянкой; он сам был старшим из пяти детей в семье. После окончания гимназии Рудольф вроде бы изучал косметологию затем работал в аптечной лавке. Ничто не предвещало грядущего военного и вдобавок героического пути. В октябре 1910 года Рудольфа Гейдля призвали на службу в австро-венгерскую армию; во время Балканской войны против Турции он сначала был санитаром, потом — фельдшером. Ещё будучи в армии, Рудольф женился на албанке Зорке Пироновой и после службы переехал на её родину в городок Шкодере. Там открыл лавку хозтоваров, которая была ещё и аптекой, но тут грянула Первая мировая война, перевернувшая множество судеб — в том числе и Рудольфа Гейдля. Его призывают в австро-венгерскую армию, и в чине прапорщика он служит фельдшером в боснийском полку. В сентябре 1915 года Рудольф сдался в плен, был принят на службу в черногорскую армию и получил звание капитана. С тех пор он предпочитал именоваться Радолой Гайдой — на славянский манер. Вначале воинская карьера не задалась: вскоре часть, где он воевал, разгромили в ходе боёв. Избежать неприятностей Гайде помогли земляки-черногорцы, снабдив документами на имя сербского офицера. По другой версии, его спас начальник русской санитарной миссии, выдав форму врача и удостоверение, в котором Гайда числился его сотрудником, следующим на родину. Как бы там ни было, в обоих вариантах весной 1916 года 24-летний чех нелегально оказался в России. Здесь он вступил в сербский полк русской армии, но этот полк тоже потерпел неудачу, зато Гайде удалось выбраться в расположение частей российской армии. 30 января 1917 года он, после зачисления в Чехословацкую бригаду, назначен младшим офицером 4-й роты 2-го стрелкового полка в чине штабс-капитана. Славяне в РоссииТут самое время кратко рассказать историю Чехословацкого стрелкового корпуса, появившегося в России в Первую мировую. Он был сформирован в составе российской армии осенью 1917 года в основном из чехов и словаков, бывших солдат австро-венгерской армии, желающих воевать против Германии и Австро-Венгрии. Первая национальная часть, под названием Чешская дружина, была набрана из добровольцев-чехов, проживавших в России, ещё в самом начале войны — осенью 1914 года. С марта 1915 года было разрешено принимать в её состав славян — чехов и словаков из пленных и перебежчиков. В итоге к концу года дружина стала Первым чехословацким стрелковым полком имени Яна Гуса. Именно в нём начинали службу такие известные личности, как поручик Станислав Чечек, капитан Радола Гайда, ставший впоследствии знаменитым писателем Ярослав Гашек, будущий президент Чехословакии Людвик Свобода и другие. К концу 1916 года это уже была бригада из трёх полков общей численностью около 3500 человек. В июне 1917 года, во время наступления в Галиции, Чехословацкая бригада впервые действовала как самостоятельная боевая единица. Её силами был прорван фронт; при этом взято более 3 тысяч пленных, а собственные потери составили до 200 человек убитыми и до тысячи — ранеными. После таких успехов командир бригады, российский полковник Вячеслав Троянов удостоился звания генерал-майора.Гайда, с марта 1917 года командовавший ротой, проявил себя храбрым и умелым офицером — в отличие от службы на стороне Австро-Венгрии. В июле того же года за личный героизм в боях против немцев он получил Георгиевский крест 4-й степени из рук председателя Временного правительства Александра Керенского. События октября 1917 года Гайда встретил в военном госпитале, а сразу после выздоровления, 28 марта 1918 года, его назначили командовать 7-м Татранским стрелковым полком. Другие чешские офицеры с полным основанием считали его выскочкой и карьеристом. Русская трагедия чеховПо условиям Брестского мира Германия была против того, чтобы через линию фронта двигалось такое крупное воинское подразделение, как целый стрелковый корпус чехословаков. И хотя до дома — буквально рукой подать, братьев-славян решили отправить назад в Европу окольным путём: по Транссибу до Владивостока, оттуда пароходами во Францию, а там уже на родину. Это перемещение началось весной 1918 года, и эшелоны с частями чехословаков растянулись вдоль всего Транссиба. Продвижение на восток шло очень медленно, да и во Владивостоке союзники не спешили с подачей судов. В такой обстановке 16−29 мая 1918 года в Челябинске состоялся съезд чехословацких военных делегатов. На нём для координации действий корпуса был создан Временный исполнительный комитет из трёх начальников эшелонов (поручик Станислав Чечек, капитан Радола Гайда и полковник Сергей Войцеховский). Председателем комитета назначили члена Чехословацкого Национального Совета доктора Богдана Павлу. Гайда получил под своё командование все эшелоны от Ново-Николаевска (Новосибирска) до Иркутска. Считается, что поводом для недовольства послужила телеграмма Льва Троцкого с требованием сдать стрелковое оружие под угрозой применения силы; к тому же продвижение эшелонов по приказу из Москвы было приостановлено. Добавил напряжения и трагический случай на вокзале Челябинска. Там легионеры встретились с ехавшими навстречу мадьярами — бывшими противниками. Когда брошенной из их эшелона чугунной ножкой от печки был тяжело ранен чешский солдат, поезд был остановлен и чехословаки устроили самосуд над виновным. Большевистские власти Челябинска на следующий день арестовали несколько легионеров; в ответ чехословаки силой освободили их, разоружив красногвардейцев. 22 мая 1918 года в Красноярске на чехословацкий эшелон было совершено нападение красного отряда, успешно отбитое. Тогда Троцкий послал карательный отряд с приказом о расстреле всех вооружённых мятежников. С этих событий, как считается, началась Гражданская война в России. Бои и победыПо приказу Радолы Гайды легионеры перешли к активным боевым действиям. Через три дня был захвачен Мариинск, неделю спустя после 40 минут штурма пал Ново-Николаевск. 9 июня 1918 года в результате успешного наступления отряды капитана Гайды встретились с частями Челябинской группировки полковника Сергея Войцеховского. 20 июня пал Красноярск, 11 июля — Иркутск, а Радола Гайда стал полковником. В сентябре его войска соединились с Забайкальской группировкой Михаила Дитерихса, и 26-летний полковник получил генеральский чин. На западе к этому времени уже были взяты Самара и Екатеринбург — под контроль чехословаков перешёл весь Транссиб от Волги до Владивостока. Гайда, теперь генерал-майор, направился на взятие Урала, где организовал наступление на Пермь, которая сдалась в декабре 1918 года. За эту воинскую операцию его наградили орденом Святого Георгия 3-й степени. Гайда — единственный чех, ставший дважды Георгиевским кавалером. В начале 1919 года Александр Колчак пригласил 27-летнего чешского «непобедимого» командира в свою армию. С разрешения французского генерала Милана Штефаника, курирующего легионеров, Радола Гайда покинул их ряды и начал командовать Сибирской армией, под его руководство перешли 40 тысяч русских солдат и офицеров. Его повысили до генерал-лейтенанта и направили к западу от Урала. Если военные удачи Радола Гайды были признаны всеми, то высокомерие генерала-«выскочки» вызывало недовольство русских офицеров. В частности, возник долговременный конфликт с начальником штаба Колчака Дмитрием Лебедевым. Дворянское неприятие «безродного чеха» и, наверное, зависть к его успехам тут же сказались неудачами на фронтах. Весной 1919 года войсками Гайды были взяты города Сарапул, Ижевск и Глазов. Параллельно войска генерала Михаила Ханжина наступали на Уфу, но были отброшены. В результате части Гайды вынуждены были отойти обратно к Уралу, и одно это поражение почему-то перечеркнуло в глазах Колчака все прежние блистательные успехи Гайды. Трагический разладВот что записал в своём дневнике барон Алексей фон Будберг, генерал-лейтенант, управлявший военным министерством в правительстве Колчака, в мае 1919 года, когда он был в поездке вместе с адмиралом: «8 мая. Утром прибыли в Екатеринбург; на вокзале встречены командующим Сибирской армией генералом Гайдой; почётный караул от ударного имени Гайды полка с его вензелями на погонах, бессмертными нашивками и прочей бутафорией; тут же стоял конвой Гайды в форме прежнего императорского конвоя. Всё это очень печальные признаки фронтового атаманства; противно видеть все эти бессмертные бутафории, достаточно опозоренные в последние дни агонии старой русской армии; ещё противнее вместо старых заслуженных вензелей видеть на плечах русских офицеров и солдат вензеля какого-то чешского авантюриста, быть может и храброго, но всё же ничем не заслужившего чести командовать русскими войсками. Сам Гайда, ныне уже русский генерал-лейтенант, с двумя Георгиями, здоровый жеребец очень вульгарного типа, по нашей дряблости и привычке повиноваться иноземцам влезший на наши плечи, держится очень важно, плохо говорит по-русски. Говорят, он храбр, но я уверен, что в рядах армии есть сотни наших офицеров, ещё более храбрых; говорят, что он принёс много пользы при выступлении чехов, но ведь это он делал для себя, а не для нас; вознаградите его по заслугам, и пусть грядёт с миром по своему чешскому пути…"Летом 1919 года между Радолом Гайдой и Александром Колчаком произошёл резкий разговор. Колчак обвинил Гайду в отсутствии военного образования и неумении командовать армией. Гайда ответил ему так: «Могу Вам на это сказать, Ваше превосходительство, что, несмотря на это, я прошёл практическую школу от солдата и командира роты до командующего армией. О моём образовании Вы знали и раньше, тем не менее сочли возможным уговаривать генерала Штефаника, чтобы он позволил мне возглавить Вашу армию. С тем же успехом могу сказать, что Ваше образование касается исключительно морской службы, а не сухопутной. Вы тоже не имеете теоретических понятий о командовании армиями и, тем более, об управлении целой империей». Итог был таким: в сентябре 1919 года Колчак обвинил Гайду в интригах и авантюризме, лишил генеральского чина и наград и уволил из своей армии. Такой приказ был не только сенсацией сам по себе, но и, как считают историки, началом конца правления Александра Колчака. Стал он роковым переломом и в успешной карьере Радолы Гайды, который прибыл во Владивосток осенью 1919 года и был встречен находящимися тут чехословаками как герой, к тому же несправедливо обиженный. Здесь к тому времени создалась непростая ситуация: местные эсеры и меньшевики уже готовили восстание против колчаковских властей; в свою очередь, интервентам нужна была реальная сила, на которую можно рассчитывать. И вот весьма кстати появляется опальный генерал. Владивостокские игрыРадола Гайда, пользовавшийся поддержкой американцев, стал искать во Владивостоке сторонников и обзаводиться связями в военных кругах. Конечно, эта деятельность привлекла внимание колчаковской контрразведки: о ней докладывалось и самому Колчаку, и его наместнику в Приморье, генералу Сергею Розанову. Целью будущего переворота Радола Гайда считал создание нового правительства Сибири и при его помощи — скорейшую отправку чехословаков на родину. По словам бывшего тогда членом Дальневосточного подпольного комитета РКП (б) Сергея Черемных, в подготовке мятежа Гайды участвовали все антиколчаковские силы города, не исключая большевиков: «В штаб восстания (в поезд Гайды) были посланы опытные руководители большевиков… Чешский генерал Чечек дал восставшим обмундирование, оружие и патроны, кооператоры города помогли восставшим деньгами. 17 ноября начали разбрасываться с автомобилей листовки с призывом к свержению власти Колчака и подчинению Временному народному управлению. Большевики призвали к стачке — речь об участии в боях горожан не стояла. Хотя рабочие дружины создавались». Кстати, в составе нового кабинета министров Гайда видел себя в должности Верховного Главнокомандующего всеми вооружёнными силами Восточной России.Действительно, Гайда образовал штаб в своём вагоне в составе чешских эшелонов, стоящих на путях станции Владивосток, и начал масштабную пропагандистскую кампанию. В результате на его сторону пообещал перейти даже батальон морских стрелков со станции Океанской в пригороде Владивостока. 16 ноября 1919 года батальон разоружил своих офицеров и пешим маршем, с оружием и боеприпасами, в полном составе направился в город, где присоединился к чехам. За несколько дней до этого у поезда Гайды собирались демобилизованные солдаты, военнопленные, китайцы, корейцы и вообще все желающие, получавшие винтовки и боеприпасы. Под бело-зелёные знамёна удалось собрать около полутора тысяч человек. Гайдовский «недоворот»Неверная оценка положения привела Гайду к настоящей авантюре: разжалованный генерал с группой соратников 17−18 ноября того же года поднял во Владивостоке восстание против власти Колчака. Его поддержали портовые рабочие, железнодорожники, часть гарнизона города, эсеры; в штабном вагоне в районе вокзала Владивостока он раздавал интервью местным журналистам. Перед своими сторонниками выступал в генеральской форме, призывая их выступить под лозунгом «Довольно гражданской войны!» Вот что об этих событиях сообщало из Владивостока Русское телеграфное агентство 18 ноября 1919 года:«Последние два месяца на Дальнем Востоке вообще и особенно во Владивостоке ходили упорные слухи о готовящемся перевороте, свержении правительства адм. Колчака и образовании нового правительства из состава членов бывшей Сибирской областной думы в контакте с большевиками. Главой переворота молва называла Гайду. Эти слухи особенно усилились в связи с приездом во Владивосток самого Гайды… Со стороны поезда Гайды раздалось шесть выстрелов, послуживших сигналом к выступлению. После интенсивной стрельбы с суши и моря (миноносцев) Гайда принуждён был бежать из поезда и искать убежища на «Печенге». Частями русских и иностранных войск были оцеплены кварталы, близкие к вокзалу и набережной, и кольцо войск постоянно суживалось.К 6 часам стрельба затихла и началась вновь около 12 с половиной ночи. Когда Гайда пытался предпринять наступление вдоль набережной, союзные крейсера, стоящие на рейде, открыли все прожектора, а русские миноносцы интенсивно начали обстреливать повстанцев артиллерийским огнём. Стрельба продолжалась до 6 час. утра 18 ноября, когда нашим частям удалось занять «Печенгу» и арестовать скрывавшегося там Гайду и его штаб. Сопровождаемый конвоем в штаб, Гайда имел печальный вид, был одет в генеральской шинели без погон, но с бело-зелёными нашивками на плечах. Восстание можно считать вполне ликвидированным благодаря доблести русских войск, свято исполнивших свой долг. Большая услуга оказана союзниками, особенно японцами. Число пленных гайдовцев велико. Город объявлен на осадном положении и постепенно принимает обычный вид".Действительно, в этом случае воинские навыки не выручили Гайду — мятеж к исходу третьего дня был подавлен войсками другого генерала, Сергея Розанова. Потери оцениваются в 15−20 погибших со стороны юнкеров и гардемаринов; только в районе вокзала, последнего пункта их обороны, были убиты до 300 повстанцев, остальные взяты в плен, в том числе и раненый в ногу Радола Гайда. Колчак требовал не выпускать его из города, но за Гайду поручились союзники, и 28 ноября 1919 года его отправили в Европу на пароходе «Пенза». В декабре начался исход легионеров из Владивостока: в Европу были отправлены 72 644 человека, более 4 тысяч погибли и пропали без вести в России. На родине 11 февраля 1920 года 28-летний бывший «властелин Сибири» вернулся в Чехословакию, которая уже стала независимой, выйдя из состава Австро-Венгрии. За время короткой, но яркой военной карьеры генерал Гайда удостоился многих российских орденов, а также чехословацких Военного креста и ордена Сокола, французского Военного креста и ордена Почётного легиона офицерской и командорской степени, британского ордена Бани степени командора, итальянского Военного креста, сербского ордена Святого Саввы 3-й степени, ордена Возрождения Польши 2-й степени, литовского креста Витисы 2-й степени — его мундир украшало 20 наград. Как ни странно, на родине опального генерала встретили с не очень-то подобающим его заслугам почётом. Почти год он был не у дел, занявшись написанием мемуаров, затем получил назначение командующим 11-й пешей дивизией в Кошице. 1 декабря 1924 года Радола Гайда стал первым заместителем начальника Главного штаба. На этой должности у него возникли противоречия с президентом страны Томашем Масариком, который не без оснований опасался, что Гайда мог возглавить государственный переворот. В июне 1926 года Гайде предложили уйти в отпуск на неопределённый срок, поскольку он был обвинён в шпионаже в пользу Советской России; по распоряжению Масарика его лишили всех званий и жалования. После отставки Гайда занялся политикой и вскоре стал лидером чехословацких националистов, дважды избирался в парламент. В 1938 году он призывал правительство не признавать Мюнхенское соглашение и обороняться, но не был услышан. В знак протеста отослал английскому королю и французскому правительству все полученные от них награды. В 1939 году Гайда был реабилитирован и восстановлен в звании генерала. После оккупации Чехословакии германскими войсками он отошёл от политики, но в мае 1945 года был арестован по обвинению в сотрудничестве с оккупантами. 4 мая 1947 года суд приговорил Радолу Гайду к двум годам заключения, но так как основная часть этого срока уже прошла, через восемь дней после вынесения приговора он, уже тяжело больной, получил свободу. А через 11 месяцев после освобождения, 15 апреля 1948 года, Радола Гайда умер в возрасте 56 лет. Похоронили его на православном участке Ольшанского кладбища в Праге, по странной иронии судьбы — рядом с могилой инженера Николая Ипатьева, в доме которого расстреляли семью Николая II, а во время Гражданской войны там был штаб генерала Гайды.