Девять человек в одной лодке, не считая фашиста

«СПАСАТЕЛЬНАЯ ШЛЮПКА» / LIFEBOAT В конце 1942 года Альфред Хичкок стал худеть на глазах. Он сдувался, как шарик. Буква «О», с которой он себя отождествлял, стремилась стать «I». Хичкок устыдился своих размеров, своих легендарных штанов, про которые говорил: «Обычному человеку придётся сделать несколько шагов, чтобы они тронулись в путь». Никто не догадывался о тайном плане Хичкока — влезть в военную форму и отправиться спасать Англию. Ничего у него не вышло. Избыточный вес был не единственной причиной, мешающей режиссёру встать в строй. Врачи установили, что у него увеличенное сердце, да ещё грыжа. Ему даже страховки не полагалось, а о призыве и говорить было нечего. Хичкоку оставалось одно — сражаться с фашизмом творчески. Он придумал сюжет. Немецкая подлодка торпедирует американское судно, затем всплывает, чтобы пустить в ход пушку, и уничтожается ответным огнём. На единственной уцелевшей шлюпке оказываются девять человек: известная журналистка, крупный бизнесмен, кочегар, матрос, радист, чернокожий стюард, медсестра и молодая мать с мёртвым грудным ребёнком. Вскоре к шлюпке подплывает капитан фашисткой подлодки. Хичкока привлекла возможность показать «микрокосм войны» и наполнить рассказ аллегориями — чтобы действующие лица олицетворяли враждующие в мире силы и мозаичное полотно общества. Маэстро планировал снимать кино с Дэвидом Сэлзником, но тот испугался. Продюсера напугали не сюжет и не сложность реализации замысла. Его напугало то, что режиссёр серьёзно потерял в весе — отминусовал сорок пять килограммов. Из-за беспощадной диеты Хичкок мог схлопотать инфаркт или вообще отправиться к праотцам. Наконец, он мог сойти с ума на почве патриотизма, что иногда случается с англичанами. Когда Лондон бомбят, они забывают про контрактные обязательства. Всё это грозило убытками. Поэтому, пока было не поздно, Сэлзник продал Хичкока студии «ХХ век — Фокс». Он сплавил его Дэррилу Зануку, который в то время был призван в армию и вёл дела удалённо. Коллега не мог адекватно оценить риски. «Здесь режиссёров продают словно скот», — горько усмехнулся Хичкок, узнав о смене рабовладельца. Новый замысел захватил его. Он предложил Хэмингуэю, с которым познакомился в 1939 году на горном курорте, написать литературный сценарий. Но получил отказ. В то время Хэмингуэй ничего не писал. Он оборудовал свой катер шумопеленгатором, вооружил его глубинными бомбами и охотился у кубинского побережья на немецкие подводные лодки. От такого занятия творческого человека нельзя было отвлекать. Разговор с писателем расстроил Хичкока. Кто-то сражался с врагом, а кто-то в этом не особо продвинулся. Он обратился к Стейнбеку, дружившему с «ХХ век — Фокс». Тот согласился и сел за пишущую машинку, но результат режиссёра не впечатлил. Это был рассказ от лица одного из выживших, далёкий от намёков и аллегорий. Хичкок долго мыкался со сценарием, вызывая раздражение студии, пока к делу не подключился Джо Сверлинг, сценарист Фрэнка Капры. Ему удалось создать то, что полностью отвечало режиссёрской идее. Для съёмок был построен огромный бассейн с водяным активатором. По верёвочному трапу артисты спускались в шлюпку, где их весь день раскачивали и обливали водой. В результате все заболели морской болезнью, простудились, а звезда экрана и сцены Таллула Бэнкхед, игравшая циничную журналюгу, заработала пневмонию. В фильме есть смешной кадр. Матрос читает газету с рекламой мифического средства для похудения. Хичкок изображён на ней до и после приёма снадобья. Сегодня «Спасательная шлюпка» вызывает восторги, а в 1944 году американская печать её усердно топила. Некая возмущённая критикесса даже дала фильму «десять дней, чтобы духу его не было в городе». Тогда никто в Америке не оценил революционную режиссуру. Никто не похвалил Хичкока за мастерство, внимание к деталям или новаторский отказ от музыкального сопровождения. Всех возмутила изображённая им модель общества — демократический микрокосм. Он был исполнен антагонизмов, абсолютно беспомощен и готов ради спасения подчиниться кому угодно. Он легко отдавался во власть нациста, погубившего сотни людей. Впрочем, он так же легко отдавался и коммунисту. Кочегар «из товарищей», пылая ненавистью к врагу и презрением к богачам, объявлял себя главным на шлюпке. Намёки на духовное родство фашиста и капиталиста тоже никому не понравились. В фильме маленький фюрер и крупный бизнесмен моментально поладили. Один горланил немецкие песни, а другой ему мило аккомпанировал на флейте. Вот так, показывал режиссёр, Гитлер и вырос до размеров мирового чудовища. Критиков не на шутку разозлил образ нациста. Это был абсолютно собранный и готовый к испытаниям человек. Под занавес истории он вообще выглядел волком среди овец. Он пугал зрителя. Немец в фильме совершил единственную ошибку. Он убил матроса-еврея, которого ранее спас (ампутировал загноившуюся после ранения ногу). Нацист успокоился. Он увидел, что ему незачем притворяться. Дети демократии, считающие его пленным, были разобщены и ни на что не способны. Хищник ошибся. Его циничные откровения вызвали вспышку гнева, и в результате демократические принципы улетучились. Травоядные обнажили клыки. Расправу над ним Хичкок снял натуралистично — порывая с традицией. В американском кино злодеи погибали иначе. Они нарывались на пулю или становились жертвами собственных козней. Умирая, они не бросали тень на хороших людей. А здесь немца со свирепым мычанием спихнули в воду и дубасили по башке до тех пор, пока он не утонул. В момент убийства положительные герои казались сворой собак. Критики восприняли фильм, как вызов и карикатуру на демократию. Очевидный призыв режиссёра «забыть разногласия и объединиться перед лицом общего врага» не был услышан. Отзывы оказались столь категоричны и ядовиты, что Хичкок счёл свою голливудскую карьеру законченной. К тому же его ранили обвинения в безучастности к судьбе родины, в том, что он отсиживается в солнечной Калифорнии. Вскоре после премьеры он пристроился на полу бомбардировщика, летевшего в Англию. Дома он предложил свои услуги Министерству информации и, как пропагандист, поставил две картины о французском «Сопротивлении». На этом его личная война с нацизмом не кончилась. В 1945 году он смонтировал документальное кино о немецких концлагерях, которое, увы, не выпустили в прокат. Кому-то наверху показалось, что это невыносимое зрелище.