Как Эмили Ратаковски научила нас не стесняться своей сексуальности и быть собой

Сексуальная революция второй половины XX века освободила западных женщин от необходимости скрывать под одеждой то, чем их наградила природа. Однако на дворе 2016 год, а восприятие обнаженного женского тела в обществе по-прежнему противоречиво: то, что допустимо в искусстве и моде – скажем, на полотнах Боттичелли, в фильме «9 ½ недель» или на снимках Мэпплторпа, при переносе в реальную жизнь чаще всего подвергается критике. Дело не только в человеческом ханжестве: мы живем в крайне любопытное время, когда проблема гендерной идентичности пересекается с культом тела и тотальным эксгибиционизмом (в широком смысле этого слова) в соцсетях, причем по каждому из пунктов найдутся достойные правозащитники. Вопросы женской сексуальности остро встают в этом социальном контексте. Как нужно относиться к собственному телу? Является ли нарочитая сексуальность чем-то предосудительным? Где грань между откровенностью и порнографией? В современном мире есть свои героини, взявшие на себя роль рупора свободы, ратующие за право женщин распоряжаться своим телом и своей сексуальностью так, как им заблагорассудится. Лет 30 назад этим голосом обладала Мадонна, в прошлой декаде – Пэрис Хилтон, сегодня, среди прочих, – Эмили Ратаковски. Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Дек 21 2016 в 8:49 PST Эмили О’Хара Ратаковски росла в любящей семье на солнечном калифорнийском побережье, уже в 13 лет имела четвертый размер бюста и никогда не понимала, почему нужно прятать свое тело. Предостережения взрослых на этот счет вводили ее в не меньшее заблуждение, чем агрессивный настрой сверстников. Впрочем, разобраться с восприятием своей ярко выраженной феминности Эмили помогла родная мать: «Она гордилась моей сексуальностью и помогла мне понять, что стыдиться нечего». С такой эффектной внешностью – результатом смешения польских, еврейских, английских, ирландских и немецких кровей – карьера в модельном бизнесе была обеспечена, и целеустремленная девушка, едва достигнув совершеннолетия, бросила учебу, чтобы максимально реализовать себя на этом поприще. Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Дек 11 2016 в 12:58 PST Само собой, тихо встроиться в модельные ряды у Эмили не получилось, да она и не планировала: двадцатилетняя бунтарка с удовольствием снималась обнаженной, привлекая к себе внимание индустрии и общественности. Позже она не раз признавалась, что использовала свою сексуальность в продвижении по карьерной лестнице, в чем немало преуспела. Впрочем, решать, насколько это вписывается в ее концепцию феминизма, она будет потом, а тогда надо было создавать себе имя. Настоящий хайп вокруг ее персоны поднялся в 2013 году, с выходом клипа Робина Тике «Blurred Lines», в котором Эмили и еще две модели в откровенных нарядах танцевали в компании самого Тике, T.I. и Фаррела Уильямса. Заприметив модель на обложке арт-эротического журнала Treats!, режиссер клипа Диана Мартел, увидела в ней «умную и очень красивую девушку», а вовсе не звезду порнографического жанра, как тогда подумали многие. Однако именно раскрепощенность Ратаковски сделала ее героиней клипа: единственная из троих девушек она появилась топлесс, что привело к временному бану полной версии видео на Youtube и, соответственно, всеобщему ажиотажу. Откровенно сексистский настрой опуса, задержавшегося в топе чартов на несколько недель, и действительно «размытые» границы морали (от англ. blurred – размытый) видео не давали публике покоя. Но создатели клипа, и сама Эмили уверяли публику, что их идею неправильно истолковали, не заметив в ней сарказма и остроумного высказывания за свободу от сексуальной объективации. «Эта песня дала мне возможность высказать то, что я думаю о современном феминизме, и о женщинах в поп-культуре», – отвечала модель на разразившуюся критику в свой адрес. Была ли в действительности тут заложена идея о равноправии, до сих пор не известно, но цель достигнута: скандальная история стала отправной точкой славы Ратаковски как отчаянной пропагандистки женской сексуальности. Правда, три года спустя, устав защищаться от ироничных нападок журналистов, Эмили призналась в интервью, что клип был мизогиническим по своей природе и на самом деле противоречил ее взглядам. «Ошибка молодости», – стандартный аргумент, с которым сложно поспорить. И все же, тогда она впервые намекнула, что основы современного феминизма и право публично раздеваться – вещи не только не противоречащие друг другу, но и имеющие прямую взаимосвязь. Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Ноя 14 2016 в 5:56 PST Эффект от обнаженных эскапад был вполне ожидаемым: Эмили Ратаковски попала во всевозможные мужские hot-листы. Журнал Esquire назвал ее «Женщиной года» (тогда она опередила саму «любимицу Америки» Дженнифер Лоуренс), Rolling Stone поставил ее в список секс-символов уходящего года, их примеру последовали еще несколько известных журналов с мужской аудиторией. В том же году она снялась в клипе Maroon 5, довольно откровенном по содержанию, а затем и в триллере Дэвида Финчера «Исчезнувшая», где ей досталась характерная роль юной любовницы главного героя. Пришло время демонстрировать смелые вырезы и декольте на красной ковровой дорожке: Ратаковски попала в поле зрения модных ресурсов уже как актриса и it girl. При этом, на правах феминистки, Эмили Ратаковски продолжает сетовать на объективацию – теперь уже в киноиндустрии: дескать, красивая актриса – заложница своей внешности, серьезных ролей ей не получить, и в большинстве случаев она воспринимается не более, чем сексуальный объект на экране. Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Ноя 4 2016 в 2:12 PDT Что ж, она не стала биться головой о стену, а просто продолжила делать то, что у нее получается лучше всего – быть сексуальной. Объединившись с той, кто может составить ей в этом достойную конкуренцию – Ким Кардашьян, – она запустила одну из своих самых провокационных кампаний в Instagram: обнаженное «селфи солидарности с Ким», а затем и совместное топлесс фото, которое не на шутку раззадорило подписчиков. «Мы больше, чем просто наши тела, но это не значит, что нас можно критиковать за них или за нашу сексуальность», – гласила подпись. Наверняка смышленая модель решила последовать негласному голливудскому правилу «хочешь прославиться – подружись с Кардашьян», а общий язык с Ким найти было несложно – на почве бодишейминга и всего, что связано с неприкрытой женственностью. Подобным актом эксгибиционизма она ответила армии критиков Ким, а заодно и своим хейтерам. Не то чтобы после этого ее стали меньше атаковать, даже наоборот. Но и тут Эмили не растерялась, а разразилась целым эссе на феминистском ресурсе Лены Данэм Lenny Letter. В нем она откровенно и доходчиво рассказала, что такое настоящая сексуальность в ее понимании: Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Сен 10 2016 в 8:02 PDT «Почему-то подразумевается, что быть сексуальной – это значит быть развратной, потому что сексуальность означает потакание желаниям мужчин. Я считаю сексуальность особым видом красоты, самовыражением, которое само по себе замечательно и невероятно женственно. Почему считается, что секс – это то, что мужчина получает от женщины, а женщина – дает? Многие девочки-подростки видят проявление сексуальности исключительно в интерпретации порноиндустрии или отфотошопленных глянцевых снимков знаменитостей. Разве только такие примеры сексуальной женщины мы можем продемонстрировать новому поколению? Где ему найти пример сильной женщины, способной самостоятельно решить, когда и как проявлять свою сексуальность? Даже если сексуальная объективация в глазах публики – это унизительно, все же должна быть золотая середина, в которой женщина может делать это свободно». Фото опубликовано Emily Ratajkowski (@emrata) Июл 7 2016 в 5:12 PDT В подтверждение своих слов Эмили Ратаковски неустанно снимается в обнаженном виде: на белом коне для Harper’s Bazaar US, для провокационного календаря журнала Love и просто для себя. И пусть кто-то использует ее раскрепощенность в своих коммерческих целях, как, например, произошло с фотографом Джонатаном Ледером, который без спросу опубликовал альбом с ее фотографиями, – Эмили это не остановит. Кто бы что ни делал и ни говорил, Ратаковски продолжает стоять на своем, выступая против объективации и за объективность. Благодаря ей миллениалы знают, что женская сексуальность – не предмет для критики, а как минимум – данность, и как максимум – инструмент в достижении успеха. И что самое главное, своей смелостью она воодушевляет не только потому, что «sex sells», а потому, что, согласно идее о равноправии, женщина имеет полное моральное право распоряжаться своим телом, как хочет. Текст: Александра Мендельская