Одиночество в современном обществе: поиск себя или болезнь?

Шведское общество, считающееся одним из самых благополучных в мире, страдает от одной из самых тяжелых социальных болезней - одиночества. Почти половина шведских домохозяйств - это одинокие и бездетные взрослые, при среднем по Европе значении - менее трети от общего числа домохозяйств, свидетельствуют данные Евростата. В чем причины этой проблемы, столь распространенной в современном мире? Почему одиночество сегодня для многих перестало быть несчастьем и стало осознанным жизненным выбором? Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Баранов обсуждает эту тему с доктором психологических наук, профессором, заведующим кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ имени М. В. Ломоносова Александр ом Асмолов ым и обозревателем по вопросам культуры Русской службы Би-би-си Александром Каном. Александр Баранов: Пока в политическом мире затишье, мы решили воспользоваться пятницей, чтобы поговорить о вечном, то есть об одиночестве. На эту идею натолкнула нас прекрасная статья нашей коллеги по Би-би-си Мэдди Сэвидж, которая рассказала нам из Стокгольма, как одиноко живут шведы. Не только шведы, но и многие другие, решившие переселиться в эту благословенную страну. Можете почитать на нашем сайте этот материал, он называется "Страна, где приезжие больше всего страдают от одиночества". В Швеции половина домохозяйств - это домохозяйства для одного человека. Это намного больше, чем в среднем по Европе, где таких - не больше трети. Что мы имеем? Мы имеем, можно сказать, страну победившего социализма, где все для человека, где сильна идея равенства, жизнь комфортна и у людей достаточно возможностей, чтобы организовать ее так, как они хотят. В результате Швеция становится одинокой страной. У нас возник вопрос: во-первых, почему в такой благополучной стране такая неблагополучная жизнь с точки зрения общения и так далее? Саша, как ты думаешь, что - человек теряет свой важный инстинкт, он эволюционирует, становится индивидуалистом, ему уже не нужно общество или там какие-то другие механизмы задействованы? Какие у тебя первые мысли? Александр Кан: Я думаю, что это вполне диалектический - извините за такое слово - процесс. Действительно, по мере прогресса, прогресса экономического, социального, по которым скандинавские страны и Швеция, пожалуй, стоят впереди остальных, других стран планеты, - там и социальная справедливость, социальное равенство стали выше, чем в других странах. Многие говорят о том, что скандинавские страны, наверное в первую очередь, действительно воплотили во многом тот идеал социализма, который ни в коей мере не был воплощен в Советском Союзе. Это благополучие действительно позволяет индивидуумам, людям существовать в гораздо меньшей зависимости от социума, от коллектива, от группы других людей. Это само по себе всегда воспринималось и воспринимается как безусловный прогресс, как безусловное социальное достижение такой модели социально-экономического развития страны. Почему я употребил слово "диалектика"? Есть оборотная сторона медали. Как гласит известная английская пословица: "У любого облака есть серебряная оболочка" или, наоборот, "В каждой бочке меда есть ложка дегтя". Это - одиночество со всеми вытекающими отсюда последствиями. Одно из них (кстати, ты об этом не сказал): Швеция - насколько я помню - страна с одним из самых высоких уровней самоубийств в мире. Это есть оборотная сторона той самой медали, того самого социального прогресса, который позволяет людям жить в максимальной независимости от социума. А.Б.: Да, парадокс в том, что, если мы посмотрим на шведское общество, становясь более здоровым как общество, оно становится более больным одновременно, потому что многие ученые говорят, что одиночество - это на самом деле болезнь, социальная болезнь, которую можно измерить. Она измеряется продолжительностью жизни и так далее, и, как мы слышали в начале передачи, стрессы, и депрессии, и даже кровяное давление становятся проблемами у одиноких людей. Александр Григорьевич, как вы себе объясняете этот феномен? Александр Асмолов: И Швеция, и еще ряд стран - так или иначе, мы говорим об относительно благополучном образе жизни - всей своей историей заслужили право на так называемую "личностную автономию". В ходе развития человечества все более и более возможность быть автономным, возможность самостоятельно принимать решения, возможность отвечать за самого себя стала практически барометром той или иной культурной жизни общества. Вместе с тем в этих обществах, как уже сегодня звучало, плата за личностную автономию - это потеря связи с другими. Человек никогда не бывает один, даже если он физически находится один. Человек - это всегда диалог, человек - это всегда два человека. В ходе развития происходит ситуация, когда мы лишаемся возможности как диалога с другими, так и диалога с самим собой. В огромном количестве социальных связей, межличностных связей возникает самая опасная форма одиночества, которая называется "одиночество в толпе". Вокруг либо реальная толпа, либо воображаемая толпа, либо даже умная толпа социальных сетей, но начинается бегство от самого себя. Это бегство от самого себя как форма одиночества, как потеря перспективы в жизни, как это показал гениальный психолог, автор книжки "Человек в поисках смысла", завершается тем, что у человека возникает экзистенциальный вакуум: он теряет самого себя. Одиночество как потеря самого себя, как форма экзистенциального вакуума, как потеря ценности "ради чего жить и зачем жить" приводит к огромному количеству трагичных явлений. Это наблюдается в разных странах, но парадоксальным нам это кажется в тех странах, где в экономическом плане все достаточно отвечает банальным критериям так называемого благосостояния, а в экзистенциальном плане потеря идентичности, потеря "я" и потеря смысла является в буквальном смысле цунами, которое охватывает сейчас ряд стран. Эти явления проявляются и в Швеции, и в Венгрии, и в Норвегии как достаточно, я бы сказал, социально благополучных странах, и, конечно, эти явления есть во всех странах мира. А.Б.: Мне кажется, что мы часто думаем о Швеции, Норвегии, о других успешных странах, когда мы говорим о проблеме одиночества просто потому, что это нас больше удивляет, потому что это больше на виду, но, как я понимаю, проблемы, в том числе связанные с психическим здоровьем, вызванным одиночеством, намного более тяжелые в странах с серьезным социальным расслоением, где у людей просто нет выхода. А.А.: Вы абсолютно правы, потому что вопрос в том, что является депривацией смысла, что является основой потери смысла. В тех странах, где достаточно сильная социальная дифференциация, где идет расслоение, мы также имеем дело с одиночеством. Невероятно важно понять, что одиночество имеет эволюционные корни. Есть замечательная книжка этолога, специалиста по поведению животных, по эволюции Панова, где он рассказывает об эволюционных этологических корнях одиночества. Мы имеем дело с очень сложным многогранным явлением. Если когда-то, в сороковых годах Эрих Фромм написал книжку "Бегство от свободы", то все более и более много работ ХХ века, отражая реальность и особенно сейчас, ХХI века, могут быть написаны как "лабиринты одиночества" и "бегство от одиночества". А.Б.: Многие ученые одиночество называют одним из инстинктов человека, который позволил человеку выжить, так же, как чувство голода. Чувство голода заставляет человека искать еду, а чувство одиночества, дискомфорт от одиночества заставляет человека искать других, себе подобных, и благодаря этому во многом, как говорят ученые, - насколько я сегодня прочитал - это делает человека человеком коллективным, заставляет человека учиться работать сообща, и поэтому человечество выжило. Вот такая теория, вы согласны с ней? А.А.: Эта теория у меня вызывает большие вопросы, потому что вопросы об истоках, по которым возникает объединение в ту или иную эволюционирующую социальную систему, несколько сложны. Сейчас одно могу сказать только, что любая эволюция - это рост разнообразия, а выигрышная стратегия эволюции - когда идет рост разнообразия, когда мы имеем групповой образ жизни. Поэтому объединение, как говорят социальные биологи-эволюционисты, - это возрастание наших возможностей с нашей вариативностью в эволюции. Есть анонимные системы и есть так называемые персонифицированные системы, то есть здесь очень интересная серьезная проблема. Вспомните замечательные легенды и книги, вспомните рассказы о волке-одиночке на Скале Совета. По сути дела, феноменология одиночества и в этом. Какие бы ни были гипотезы, она проистекает от самых древних эволюционных корней развития жизни. А.Б.: Да, действительно видов одиночества есть много, как вы сказали. Саша, раз уж мы заговорили о культуре, о литературе, то можно заметить, что литература, вообще культура впрямую обращается сразу к самому страшному виду одиночества, о котором сказал Александр Григорьевич, - это одиночество в толпе, когда человек общается с людьми, когда у него вроде бы все есть, а человек чудовищно одинок. Насколько удается культуре, насколько серьезен ее вклад в определение этого, насколько она помогает человеку, способна помочь человеку справиться с этим? Насколько она, на ваш взгляд, хорошо и глубоко анализирует это чувство? А.К.: Конечно, без этого никуда не деться в культуре. Достаточно вспомнить ставшее хрестоматийным выражение "все мы выросли из гоголевской шинели". Что такое шинель, что такое Акакий Акакиевич Башмачкин несчастный, как не есть это грустное, печальное, щемящее описание одиночества, причем именно одиночества в толпе, одиночества в большом городе. А ведь это было написано почти два века тому назад, по-моему в 30-40 годы ХIХ, когда Гоголь писал "Шинель". Так что процессы эти, как мы говорим сегодня, чем дальше, тем больше усугубляются, и, конечно, проблема одиночества находит свое отражение в самых разных проявлениях произведений искусства. На ум приходит, скажем, мунковский "Крик", например. То же самое - это крик отчаяния одинокого человека. А.Б.: Люди ходят, смотрят на эту картину, и они не слышат этот крик на самом деле. Люди становятся все большими индивидуалистами. Материальные блага их настолько завораживают, что они мнят себя существами, способными прожить сами по себе. А.К.: Да, но вместе с тем жизнь нередко достаточно жестоко мстит за такую уверенность. А.Б.: Александр Григорьевич, существует связь между углубляющимся одиночеством и техническим прогрессом? Сейчас человеку, который приходит с работы, люди не нужны, потому что он по горло занят делами до самой глубокой ночи. Ему нужно в айпад зайти, посмотреть в социальную сеть, еще у него много разных коробочек с ручками, за которые надо подергать, пока он спать не захочет. Есть прямая связь или нет, или это нам кажется, что техника нас бросает в объятия одиночества? А.А.: Любые прямые связи и корреляции - вещь скользкая. Вместе с тем, продолжая ряд моего коллеги: книга Вишневского "Одиночество в сети", которая достаточно стала известной, говорит, как меняются формы одиночества. Сейчас даже появляется уникальная конструкция под названием "виртуальная идентичность", или "виртуальная личность". Мы оказываемся "в авоське меридианов и широт", как писал Андрей Вознесенский, "в авоське" всемирной паутины, но в этой паутине мы настолько часто коконизируемся, автономизируемся, что идет, как я говорил, одна из великих трагедий нашего времени, а именно распад нашего "я". Распад нашего "я" - это утрата социальных связей. Одиночество - это вырывание человека из социальных межличностных сетей, как вырывание гриба из грибницы. Поэтому разные формы технологической эволюции так или иначе приводят - вы абсолютно правы - к изменению и увеличению вероятности тяжелой платы за возможность быть автономным, за возможность нырнуть в мир сетей и спрятаться так далеко, что из интраверсии в сети, из своего рода виртуальной интраверсии вы просто не вынырнете. А.Б.: С другой стороны, есть много пожилых людей, которые никогда не слышали такого слова "интраверсия", но они просто хотят с кем-то пообщаться, и социальные сети им помогают. С этим, наверное, трудно спорить: если до появления компьютера многие пожилые люди были обречены на полное одиночество в своей квартире, в четырех стенах, то теперь, когда они освоили компьютер, они могут общаться. Что в этом плохого? А.А.: Нет, я еще раз хочу, чтобы мы друг друга четко услышали. Когда у нас появляется немало френдов и когда, например, через ту или иную сеть, через "Фейсбук" любое ваше слово и ваше действие может отозваться и когда появляется все время самопрезентация, самопредставление - это абсолютно нормальное явление, но часто, как в любой игре, можно заиграться. Мы имеем особые формы одиночества, когда мы заигрываемся в социальных сетях. Я не говорю ни в коем случае с позиций так называемого "киберпессимизма". Я, скорее, отношусь и в своих делах, и в жизни к "кибероптимистам", но еще раз говорю: мы должны понимать, что совершенно то, что мой коллега верно сказал, одно дело - бессмертный Акакий Акакиевич, который захватывал с собой бумаги домой, чтобы не быть одному и, цитирую Гоголя, "понаписаться всласть", а другое дело - наш век. Формы одиночества меняются. Мы должны посмотреть эту феноменологию - и гоголевскую, и Гессе "Степного волка", и, наконец, "Одиночество в сети". Они разные, отсюда - услышьте меня - нет одного рецепта, который бы помог охватить необъятное в данном случае, многогранное явление, о котором мы сегодня с вами общаемся. А.К.: Мне хотелось вспомнить еще один пример, который, пока мы тут беседовали, пришел на ум, и мне кажется чрезвычайно важным в толковании одиночества в связи с технологическим прогрессом. Я говорю, конечно же, о всеми нами любимой и всем нам известной книге Даниэля Дефо "Робинзон Крузо". Это XVIII век, это век технологического прогресса тогда, когда эта книга была написана. Попавший на необитаемый остров представитель развитой цивилизации не только не страдает от своего одиночества, он полностью преображает вокруг мир и находит себе партнера. В этом был, конечно, гигантский цивилизационный посыл Даниэля Дефо и эпохи просвещения XVIII века, который тогда еще совсем не осознавал тех негативных последствий, которые влечет за собой этот технологический прогресс, не так ли? А.А.: По сути дела, то, что называется сейчас в аналитике "робинзонадой". Здесь вы очень точно подметили: хочешь сделать себя - построй себя, сконструируй мир. Через конструирование мира возникает уникальное количество технологий - как говорил Фуко, "технологий себя", "технологий конструирования себя", которые ни в коей мере не меньше, чем те или иные компьютерные технологии, биотехнологии, нанотехнологии. Блестящий пример с Робинзоном Крузо. Робинзон Крузо конструирует реальность, поэтому одна из важнейших вещей - это конструирование себя и понимание, что даже то одиночество, в котором мы часто оказываемся, - это уникальный процесс конструирования, самосозидания, который может привести к самым разным последствиям. А.К.: Есть еще другие примеры одиночества, когда конструируется не мир. Да, Робинзон Крузо конструировал мир вокруг себя, но ведь есть и модель отшельничества, модель иночества, когда люди уходят от светского мира и конструируют этот мир уже не в физической реальности, а в своем собственном духовном мире, достигая при этом... Вы вспоминаете "Степного волка": Гессе тоже исследовал эту тему немало, да и многие другие, в конце концов Достоевский, да мало ли кто. Это ведь тоже одна из возможностей бытования одиночества. А.А.: Абсолютно правы, тут все время соглашаюсь. Вся феноменология старцев, феноменология отшельничества - это для европейской культуры один путь, когда мы идем по пути преимущественно создания уникального количества технологий. Для ряда восточных путей - путь ухода в себя, сосредоточение на себе, путь недеяния - другой путь. Вместе с тем, я еще раз говорю, это пути социокультурной эволюции человечества и множество форм. Ведь что такое старец, что такое отшельник? Это постоянный собеседник с самим собой и с миром. Да, физически он кажется одним, но блистательная характеристика Михаила Бахтина - "полифония сознаний" - с наибольшей рельефностью проявляется часто в жизни отшельников и в жизни старцев. А.Б.: Александр Григорьевич, раз уж мы заговорили о старости, о старцах: одиночество - это возрастной феномен, по-разному люди чувствуют себя одинокими в молодости, в старости или от возраста это не зависит? А.А.: Увы, или не увы, но как часто мы ощущали себя одинокими в семь-девять лет? Вспомните ситуацию, когда ребенок остается как бы брошенным. Что такое подростковая истерия, которая сейчас часто присуща, да и была присуща, многим подросткам? Это попытка заставить увидеть себя, заметить себя негодными средствами: "Я надел другую одежду, я не похож на вас, я неформал, я существую". Тем самым подросток говорит: "Заметьте меня", - подчеркивает, ищет свое "я" и пытается уйти в буквальном смысле слова от чудовищных форм одиночества. А обида подростка как форма бегства от одиночества? Вы вспомните в своей собственной жизни и в моей жизни, как часто подросток представляет ситуацию, когда он расстается с этой жизнью, закрывает глаза и видит длинный ряд людей: что бы они думали, как бы они говорили, как бы они с ним прощались. И он говорит: "Вот я умру, тогда вы почувствуете, что вы потеряли. Что с вами со всеми будет, если не будет меня?". Ведь наш жизненный путь - это история отклоненных альтернатив, и каждый раз на этом пути мы расстаемся не только с близкими, но и с самим собой, на разных этапах своего личностного роста, а порой - и личностной эволюции. А.Б.: Британский режиссер Сью Борн сняла фильм, который называется "Возраст одиночества". Она разговаривала с очень многими пожилыми людьми, одинокими людьми, которые живут одни. Она с огромным для себя удивлением выяснила то, что раз за разом каждый одинокий пожилой человек говорит ей одно и то же. Он говорит, что просто чашка чая в чьей-то компании, просто возможность с кем-то поговорить ни о чем, просто рядом посидеть с другим человеком меняют совершенно все в их жизни. Она говорит о необходимости благотворительных компаний, которые могут позвонить одинокому человеку, поговорить, - это является лечением. Отсюда следует вопрос: может быть, мы слишком накручиваем себя по поводу одиночества? Если такое простое лечение этой проблемы, может быть, она намного более поверхностна, чем нам кажется, может быть, все не так уж тяжело? А.А.: Как бы мне хотелось в ответ на это спокойно сказать: "Да, чашка чая рядом с другим, касание рукой другого - и одиночество в буквальном смысле, как рукой, снимет". Но я возвращаюсь к тому, что вы не раз уже сегодня обсуждали в нашем общении: за одиночеством чаще всего, больнее всего (это не болезнь, это проявление жизни индивидуальности, которая отстаивает себя), за одиночеством - я повторяюсь - чаще всего потеря смысла: ради чего ты существуешь и живешь. Здесь ты можешь выпить и чашку чая, и какую-нибудь другую чашку, но вместе с тем справиться со своим одиночеством с помощью такого важного рецепта достаточно сложно. _____________________________________________________________ Загрузить подкаст передачи "Пятый этаж" можно здесь.